И последнее предложение:

«Но довольно; не хочу я больше писать „из Подполья“…»

Но Достоевский «писал из Подполья» еще 17 лет. Собственно вся «русская литература» – записки из Подполья. Само Подполье, в которое Россия и провалилась (784).

Примечание к №730

«пишет ко мне один очень надоедливый шмуль» (А.Чехов)

Чехов имел в виду Д.И.Эфроса. Другим надоедливым шмулём был Н.Е.Эфрос. (786) Антон Павлович писал М.С.Малкиелю:

«„Новости дня“, очевидно желая подшутить надо мной, напечатали заметку, а потом и небольшую статью о том, что я будто открываю на берегу Крыма санаторию или колонию для земских учителей, – и это было передано по телеграфу в провинциальные газеты, и теперь земские учителя присылают мне письма с выражением благодарности и с просьбой принять в санаторию. Вы знакомы с Н.Е.Эфросом. Пожалуйста, прошу Вас, повидайтесь с ним и передайте ему просьбу мою – не продолжать этой шутки. Он за что-то сердит на меня, каждый год непременно подносит мне что-нибудь. Скажите ему, что я был бы рад, если бы он откровенно объяснил, в чем дело…»

Злополучная заметка была составлена мастерски:

«Промелькнуло известие, что А.П.Чехов в новом именьице своем, на южном берегу Крыма, устраивает колонию для народных учителей Серпуховского уезда, то есть того уезда, где он прожил в усадьбе своей … несколько лет … Ещё 10 лет назад, впервые попав на южный берег, Антон Павлович выражал при мне мысль, что тот сделал бы истинно доброе дело, кто устроил бы здесь нечто вроде дешёвой гостиницы для интеллигентных тружеников».

Акценты очень чётко поставлены. У Чехова имение в Серпуховском уезде, а там мириады «интеллигентных тружеников». И тут Чехов еще подкупает «именьице». Ясно что его надо отдать «народным учителям». При этом ловко используется действительно высказанная в своё время (в молодости) мысль Чехова о том, что «хорошо было бы, если бы». В ранней переписке Чехов действительно говорил о чём-то подобном, но как юношеские фантазии, в стиле «если бы у меня был миллион». А друзья– товарищи возьми и запомни «на всякий случай». А случай подошёл – раз, и заметочку. Чехов потом сказал об Эфросе:

«Что за грязное животное… У меня такое чувство, будто я растил маленькую дочь, а Эфрос взял и растлил её».

Что называется «допёк». Это один такой Эфрос. А их в России жило 7 миллионов. А ну-тка скажи что наперекор!

1901 год. Чехов пишет сестре:

«Пожалуйста, попроси убедительно Якова Фейгина, пусть не печатает про меня вздора, вроде прилагаемого при сём. Ведь такое отношение ко мне просто возмутительно».

В письмо Чехов вложил следующую вырезку:

«Симпатичное предложение: по словам „Курьера“, проживающий в Ялте известный писатель Антон Павлович Чехов предложил учащимся в земских школах Серпуховского уезда, желающим ехать в Крым, стол и квартиру в своём имении».

Свои «воспоминания» о Чехове Горький начал так:

"Однажды он позвал меня к себе в деревню Кучук-Кой, где у него был маленький клочок земли и белый двухэтажный домик. Там, показывая мне свое «имение», он оживлённо заговорил:

– Если бы у меня было много денег, я устроил бы здесь санаторий для больных сельских учителей".

Чувствуете развитие темы? Толпа мордатых «интеллигентных тружеников», щёлкающих орехи под окнами спальни тяжело больного писателя, показалась не совсем приглядной. Тогда учителей заменили на учеников. Но всё равно не хватало блеска. Последний штрих добавил Горький: БОЛЬНЫЕ учителя. Имение же превратилось в «имение» – «маленький клочок земли». Отсюда нужный вывод: хотел, но не мог, не хватало средств.

Ну, а если бы представилась такая возможность, сказали бы: «Одиноков, пишите о Чехове что хотите – мы напечатаем». Я бы шарахнулся. При сложившейся вокруг имени Чехова обстановке писать об этом человеке это значит унижать собственное достоинство. Это неприлично. Всё, Чехов уже «сделан». О нём можно только в узком кругу, близким людям на ухо говорить. Вокруг Чехова сидит 200 эфросов в четвёртом поколении: «Мы Чехова в обиду не дадим и в беде не оставим» (806). Даже пушкинисты, ладно, там что-то человеческое иногда (иногда) прорывается, но Чехов… Это знамя. Спорить с этим – это всё равно что на вопрос алкаша «ты меня уважаешь?» написать трактат по этике. Ответить на подобный вопрос это значит унизить себя. Более того, уже сам факт, что вы допустили кого-то задать этот вопрос уже есть неуважение к себе. Уважающий себя себя в такое положение не ставит, к таким «общественным местам» не приближается, обходит. Зачем биться головой об стену? В литературоведении? В философии, здесь, это всегда. Но заниматься «чеховедением»… Дрейфусоведением…

Примечание к с.40 «Бесконечного тупика»

"(Дейч и Малинка) вызвали Гориновича в Одессу и здесь около товарной железнодорожной станции оглушили его несколькими ударами и, сочтя его мёртвым, облили ему лицо серной кислотой…" (ст. «Дейч» в энциклопедическом словаре Южакова)

Оглушили ЕГО, и сочтя ЕГО, облили ЕМУ. Великий русский язык! И это написано в начале ХХ века, после Пушкина, Гоголя, Тургенева, Чехова. И где – в энциклопедическом словаре!

Вообще очень интересен этот 22-томный словарик. Заглянешь в него раз-другой, и многое станет ясней в истории русской культуры. Вот статья «Исаев». Объем 88 строчек. Приведены воспоминания об Исаеве Веры Фигнер:

«Его громкий, хриплый, точно из пустой бочки, кашель надрывал душу, если приходилось быть рядом. Иногда же нас приводили в ту самую клетку, где перед тем был он. На снегу справа и слева виднелась алая кровь, только что им выброшенная». И т. д. и т. п.

Далее идет статья «Исихасты». 12 строчек: «Исихасты последователи учения, возникшего в последние времена Византии и утверждавшего, что если верующие коленопреклонённо сосредоточат продолжительное время своё внимание на созерцании собственного пупка, то могут сподобиться увидеть предвечный божественный свет».

Следующая статья «Исключительные законы» (о борьбе царизма с революционерами) – 126 строк. Далее статья «Искра» (с.д.) – 116 строк, и т. д.

В третьем издании Большой советской энциклопедии статья «Исихазм» занимает все же 57 строк. И тон её совсем иной:

«Исихазм этико-аскетическое учение о пути человека к единению с Богом через „очищение сердца“ слезами и через сосредоточение сознания в себе самом; для этого была разработана система приемов психофизического самоконтроля, имеющая некоторое внешнее сходство с методами йоги».

Примечание к №734

Пушкин – мироощущение

В этом смысле Пушкин первый русский философ. В потенции, в возможности. В мир Пушкина русскому легко не только вчувствоваться, но и всматриваться, вдумываться. Это был русский человек, СПОСОБНЫЙ к философскому умозрению.

Кстати, раздражает постоянное подчеркивание «африканского» происхождения Пушкина. Но женой Абрама Ганнибала была немка Христина фон Шеберх, так что в жилах Александра Сергеевича текло столько же западоевропейской крови, сколько и эфиопской.

Интересно произведение Пушкина «Моцарт и Сальери». На Сальери приходится 2/3 текста, и какого текста – глубокого, философичного. Сальери аналитик, он понимает людей. Моцарт гениален, но одновременно мелок. Это – интуиция, совершенно не рефлектирующая:

Ах, правда ли, Сальери,

Что Бомарше кого-то отравил?

Это прозрение, но так и не понятое, не поднятое. У Моцарта тоже есть некий взгляд на мир («нас мало избранных, счастливцев праздных»). Но это легковесно и совсем не трагично. Более того, слова эти, сказанные после выпитого бокала с ядом, звучат как издевательство над несчастным слепцом.