— Точно, все так.

— Скучаешь? — спросил я, думая о том, будет ли рядом со мной когда-нибудь девушка, которая могла бы оставить ради меня всю свою жизнь. Сомневаюсь. От меня девушкам нужен секс. И ничего больше.

— Ну, скучаю по родителям и сестре, конечно. Но не знаю… Место — это всего лишь место, — она сделала паузу и вздохнула. — К тому же, я уехала не навсегда.

Ее улыбка была пронизана грустью, а зеленый цвет в ее глазах потемнел до глубокого нефритового. Я просто не понимал этого. Она, очевидно, немного страдала от тоски по дому. Скучала по своей семье, друзьям, по своей жизни. Любопытство было сильнее меня, и, хотя я знал, что это будет ужасно грубо, я должен был спросить, на кой черт она все бросила.

— Не пойми меня неправильно, но что тебя понесло в такую даль?

Казалось, мой вопрос слегка разозлил ее, но она все равно ответила.

— Денни.

Его имя прозвучало с благоговением. Она действительно изменила всю свою жизнь только ради него. Чтобы оставаться вместе как можно дольше, даже если попытка тщетна. А может и нет. То, как они смотрели друг на друга, то уважение, которое они друг другу выказывали… Я никогда прежде не видел таких отношений.

— Ха, — это все, что я сказал в ответ. В общем-то, ничего больше я сказать и не мог. «Удачи с этим» было бы немного по-свински.

Я потягивал кофе, когда она выпалила свой следующий вопрос.

— Почему ты так поешь? — ее щеки залились краской, будто она не хотела говорить то, что сказала. Я сощурился, думая о том, что она имела в виду. Мне известен только один способ пения. Открываешь рот и позволяешь звуку выйти наружу. Или она о том, что певец из меня никакой? Ауч. Это не то, что я привык слышать. Большинству людей нравился мой голос.

— Что ты имеешь в виду? — медленно проговорил я, подготавливая себя к отрицательной оценке моих способностей.

У нее ушла вечность на то, чтобы ответить мне. Я воспринял это как плохой знак. Ей должно быть, было ненавистно слушать это. Эта мысль почему-то действительно обеспокоила меня. Я мог бы поклясться, что прошлой ночью был момент, когда она поняла меня. Полностью осознала то, какой я на самом деле. Это и правда напугало меня тогда, но может я просто ошибся. Может, она вообще меня не поняла.

Сглотнув кофе, она пробормотала:

— Ты был классным. Просто иногда ты был таким… — она остановилась, и я практически почувствовал ее тревогу. Ее критика в адрес моего выступления долетела до меня шепотом: — Сексуальным.

Меня накрыло облегчение: ей понравилось. За всплеском положительных эмоций тут же последовала добротная порция юмора. Я рассмеялся и ничего не мог с собой поделать. То, с каким видом она произносила такое невинное слово как «сексуальный», просто убило меня. Боже, она, должно быть, милейшее создание из всех, кого я когда-либо встречал.

Лицо Киры потемнело, и ее щеки стали ярко красными. Судя по тому, как она уставилась на свой кофе, я мог сказать, что она была подавлена, и делал все возможное, чтобы перестать смеяться. Не хочу, чтобы она думала, будто я насмехался над ней. Ведь я не насмехался. Не совсем.

— Извини… Просто я ожидал услышать другое, — обдумывая вчерашний агрессивный флирт на сцене, я пожал плечами: — Понятия не имею. Люди реагируют, вот и все.

По ее лицу было понятно — она знала, что, говоря «люди», я имел в виду «женщины». Я не мог удержаться, чтобы не копнуть немного глубже.

— Я тебя задел?

— Не-ет, — она уставилась на меня, и мне пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Если ее суровое выражение лица должно было напугать меня, то ей нужно еще поработать над этим. — Мне просто показалось, что ты немного перегнул палку. Да и ни к чему тебе все это, у тебя классные песни.

В ее словах не было сарказма или скрытого смысла. Она дала мне честный отзыв, вот и все. Откинувшись на спинку стула, я с благодарностью посмотрел на нее. Давно я не слышал от девушки справедливой критики. Обычно это была приукрашенная фигня, придуманная с целью стянуть с меня штаны. А ее небольшое предложение было освежающим.

Она снова сверлила взглядом стол, наверное, смущенная своим же комментарием.

— Спасибо. Я постараюсь учесть.

Услышав в моем голосе искренность, она подняла глаза. Думая о том, куда запропастился Денни, я спросил:

— Как вы с Денни познакомились?

Когда она вспомнила о своем парне, на ее лице появилась прелестная улыбка. Это заставило меня хотеть, чтобы кто-нибудь улыбался так же, вспоминая обо мне.

— В колледже. Он был помощником преподавателя на одном из моих занятий. Я была на первом курсе, а он — на третьем. Тогда я подумала, что в жизни не видела никого красивее.

Ее кожа порозовела, когда она принялась говорить о Денни. Я продолжал улыбаться, желая, чтобы она чувствовала себя достаточно свободно, чтобы продолжать рассказ. Мне хотелось, чтобы она не испытывала трудностей, общаясь со мной. Я чувствовал, что разговаривать с ней будет легко. Эта мысль была немного тревожной. Я не очень-то много болтаю. Не о важных вещах.

— В общем, мы просто сошлись и с тех пор вместе, — ее улыбка стала более широкой и беззаботной. Сногсшибательной. — А ты? Как ты познакомился с Денни?

Моя улыбка стала такой же широкой, как и ее, когда я вспомнил об этом.

— Ну, мои родители решили, что будет неплохо приютить студента по обмену. Думаю, чтобы произвести впечатление на своих друзей, — мой разум застыл, а улыбка дрогнула, когда в голову вторглись напыщенные выражения лиц моих родителей. Они напускали на себя такой вид всякий раз, как их спрашивали о Денни. Вид, которые отчетливо говорил: «Видите, какие мы потрясающие? Какие гостеприимные? Ну разве мы не замечательные люди?».

Стряхивая с себя эти мысли, я вернулся в реальность и подправил свою улыбку.

— Но мы с Денни тоже сразу сошлись. Он клевый парень.

У меня не получилось изгнать прошлое так хорошо, как я надеялся, и воспоминания о моем сне снова переполняли меня. Мне пришлось отвернуться от Киры. Ей не стоит видеть мою боль. Она все равно не поняла бы. Никто не понимал. Голос отца гудел в ушах, когда я утопал во мраке прошлого. Цена есть всегда, Келлан. Пора бы тебе запомнить это.

Пребывая почти что в трансе, я прошептал:

— Я многим ему обязан.

Денни подарил мне надежду. И цепляясь за нее сейчас, я заставил себя улыбнуться и снова посмотреть на Киру. Знаю, что она хочет спросить что-то еще. Но, надеюсь, не спросит. Пожимая плечами, я вел себя так непринужденно, как только мог.

— В общем, я для него что угодно сделаю, так что когда он позвонил и сказал, что ему нужно где-то пожить, то это было меньшее, чем я мог помочь.

— Оу, — она открыла рот, будто хотела что-то добавить, но затем снова закрыла его, давая мне время. Я молча поблагодарил ее за это. Не хочу, чтобы она спрашивала.

Денни вернулся в кухню с закусками из машины: чипсами и пакетиком претцелей[7]. После того, как они съели свой фастфуд, Кира звонила родителям, пока мы с Денни наверстывали упущенное. Хлопнув его по руке, я спросил о том кусочке выступления, которое ему удалось застать в «Пите».

— Что думаешь о группе? Шаг вперед по сравнению с Вашингтон Уайлдкэтс, да?

Это было неудачное название, выбранное моей школьной группой. Они считали, что от него веет духом школы. Я считал, что это отстой.

Мое сердцебиение ускорилось, пока я ждал ответа Денни. Если ему не понравилось то, как мы звучим… Должен признать, я буду слегка уязвлен. Однако он улыбнулся.

— О, да, ты проделал огромный путь с выпускного, приятель. Вы были изумительны.

В груди раздувалась гордость, но я задвинул ее назад. Чудилы были хороши не только благодаря мне. Воспоминание о моей старой группе и тех школьных танцах — моем первом крупном концерте — заставило меня смеяться.

— Помнишь Спаза? Моего… Третьего барабанщика, кажется?

Кивая, Денни смеялся вместе со мной.

— Тот парень заслужил свое имя… Он был сумасшедшим. Интересно, чем он сейчас занимается…