Но мне не достанется так много, потому что судьба еще не закончила играть со мной.

За спиной Киры хлопнули двери бара. Мои глаза открылись, и я беспомощно наблюдал, как мой мир рушится. Кто-то шел ко мне, кто-то, кто не должен был быть здесь, кто-то, кого мы с Кирой по глупости пытались уберечь от этой боли, но тот, кто теперь получил этот самый удар в лицо. Денни. Нет…

Кира отстранилась, но я не мог даже взглянуть на нее. Я не мог оторвать глаз от Денни. Его руки были сжаты в кулаки, а темные глаза сверлили во мне сквозные дыры. Очевидно, он хотел, чтобы я упал замертво прямо сейчас.

— Мне очень жаль, Кира, — прошептал я.

Это ужасно. Я не хотел, чтобы это случилось так… Не хотел, чтобы он увидел. Честно говоря, я не хотел, чтобы он вообще когда-нибудь узнал.

Теперь уже ничто не будет прежним.

Мы с Кирой отпрянули друг от друга, когда Денни назвал наши имена. Я не мог не заметить, что мое имя он произнес куда более жестко. Денни был шокирован, будто совсем не ожидал застукать нас вот так. Но кроме удивления на его лице отчетливо читалась ярость. Конечно, ему тоже было больно.

Кира подняла вверх руки, пытаясь защитить нас от надвигающегося шторма.

— Денни…

Больше слов у нее не было, да и что еще можно сказать, чтобы все это показалось более невинным. То, что мы сделали, уже не скрыть. Лгать нет смысла.

Пылающий взгляд Денни был обращен ко мне.

— Какого черта тут происходит?

Почти чувствуя облегчение от того, что игры закончились, я рассказал Денни правду. Ну, самую упрощенную ее версию.

— Я поцеловал ее. Попрощался… Я уезжаю.

Краем глаза я видел, как Кира схватилась за живот. Либо ей было больно из-за того кошмара, в котором мы сейчас оказались, либо из-за сообщения о моем отъезде. И хотя беспокоиться об этом сейчас было очень неправильно, но все же я надеялся, что причина — я.

Взгляд Денни загорелся ненавистью, и вся ее мощь была направлена на меня. Хорошо, пусть ненавидит меня и только меня. Это все моя вина.

— Значит, поцеловал? Может, еще и трахнул?

В голове закрутились детские воспоминания. Тогда все было гораздо проще, хотя иногда казалось совсем наоборот. Я вспомнил, как по губе Денни текла кровь, когда он осел на пол, приходя в себя, и как отец вылетел из комнаты, будто опасаясь того, что мог сделать Денни. И я, сидевший на полу рядом с Денни, пораженный и восхищенный тем, что кто-то мог сделать для меня что-то подобное. Денни заслуживал знать правду.

— Да, — я поморщился, еще глубже вонзая нож. Урон нанесен. Мы больше не друзья.

Денни шокировано разинул рот. Наверное, он надеялся, что ошибся. Вообще-то, я тоже на это надеялся.

— Когда?

— В первый раз — ночью, когда вы расстались.

Я знал, к какому выводу он придет, услышав это, но что есть — то есть. И Денни мигом ухватился за мой намек.

— В первый раз? И сколько же их было всего?

— Только два…

Кира посмотрела на меня, и в глубине ее взгляда я видел немой вопрос. Конечно, мы были вместе куда больше раз. Так зачем я сказал то, что сказал? Да потому что он спросил, сколько раз мы трахались. А как только мы сказали, что любим друг друга, мы перестали просто трахаться. Я вообще не хотел больше трахаться. Уголки губ Киры приподнялись в легкой улыбке, и я знал, что она все поняла правильно.

Снова взглянув на Денни, я рассказал ему о том, что чувствовал.

— Но я хотел ее… постоянно.

Теперь не было смысла сдерживаться. Он должен знать обо всем, что я чувствую к ней и что она для меня значит.

Щеки Денни покраснели, прямо как у моего отца, когда он по-настоящему злился. Я знал, что он собирался сделать еще до того, как он пошевелился. Замахнувшись, он повернулся и вложил всю силу в удар, врезавшийся в мою челюсть. Денни был силен, так что меня отшатнуло назад. Челюсть саднила, сердце забилось сильнее, и я ощутил вкус крови во рту. Ладно, это я заслужил.

Когда зрение сфокусировалось, я выпрямился и повернулся к Денни. Когда я говорил, то чувствовал растекающееся по щеке тепло.

— Денни, я не буду с тобой драться. Мне очень жаль, но мы не хотели тебя ранить. Мы боролись… Мы держались изо всех сил, старались сопротивляться притяжению друг к другу.

Я ненавидел слова, которые произносил. Ненавидел выражение лица Денни. Я не хотел, чтобы все так вышло.

Денни сжал кулаки.

— Ты старался? Старался не трахать ее? — взвыл он и снова ударил, на этот раз по другой щеке. В ушах зазвенело, но я все еще слышал, как он кричал: — Я отдал ради нее все!

Он бил снова и снова, и я позволял ему это. Не делал ничего, чтобы блокировать удары, защитить свое тело. После каждого удара я подставлял его злости новую цель. Я заслужил все это, заслужил всю мощь его ярости. И если Денни оторвется на мне, то оставит Киру в покое. Лучше я, чем она.

— Ты обещал, что пальцем ее не тронешь!

Он прав, я обещал. И нарушил это обещание как многие другие. Я хотел ее и получил. Я был хреновым другом для него, для всех. И самое печальное здесь то, что все это было зря. Она все равно выбрала его.

— Прости, Денни, — прошептал я, но очень сомневаюсь, что он меня слышал. Да и какие тут вообще могут быть извинения? Это лишь маленький пластырь на зияющей ране. Бесполезно.

Я чувствовал, как силы покидают меня, зрение затуманивается. Не знаю, сколько еще я смогу выдерживать напор Денни. Но разве это имеет значение? Хоть что-нибудь вообще имеет значение? Я потерял все, о чем мечтал. Я ощутил вкус любви, и ее у меня отобрали. Зачем продолжать эту пустую бессмысленную жизнь… Если мне суждено быть одному, так почему бы не закончить все здесь и сейчас. Я упал на колени, и Денни закричал:

— Я верил тебе!

Его колено сошлось с моим подбородком, опрокидывая меня на спину.

Вокруг потемнело, и на мгновение я думал, что отключился. Но потерять сознание я не мог, потому что чувствовал боль во всем теле — голова, грудь… сердце. Саднило буквально все. Просто убейте меня и покончим с этим.

Удары тяжелых ботинок Денни пришлись на торс. Я не защищался, пусть бьет. Каждый удар волной проходил по всему телу, но это к лучшему. Я это заслужил, я заслуживал худшего.

Очередной мощный удар по руке сопровождался тошнотворным хрустом. Кость сломалась, и острая боль разошлась от предплечья к груди. Не в силах сдержать агонию, я вскрикнул и прижал к себе руку.

— Ты назывался моим братом!

Где-то на фоне непрекращающейся агонии я почувствовал подступающую тошноту. Теперь каждый удар Денни задевал руку, заставляя меня переживать ту боль заново. Я это заслужил. Я заслуживаю даже большего. Просто прикончи меня. Я чувствовал, как сломалось ребро, а может даже два. Понятия не имею. У меня есть только боль. Я действительно не переживу это. Вот и хорошо. Не хочу жить дальше без нее. Просто хочу, чтобы боль прекратилась.

Сплюнув кровь, я пробормотал:

— Я не буду драться с тобой… Я ничего тебе не сделаю… Прости меня, Денни…

Я заслужил твою злость. Моя жизнь теперь твоя, забирай. Пребывая в каком-то тумане из-за боли, я начал повторять свои слова, будто читал заклинание. Все это время Денни продолжал меня бить.

— Прости… Я не буду с тобой драться. Извини, но я не наврежу тебе…

— Ты чертов кусок дерьма! Ты жалкий эгоистичный ублюдок! Грош цена твоим словам! Ты сам ничего не стоишь!

Тогда я отвернулся. Я знаю. Знаю, что я ничего не стою, поэтому я и не дерусь с тобой. Я это заслужил.

— Денни, прости.

Не кори себя, когда все закончится. Ты поступил правильно.

— Она не одна из твоих шлюх! — кричал он, игнорируя мои извинения.

Денни остановился, и я приподнялся на локте. Удивительно, что я вообще сумел это сделать. Зрение вернулось лишь частично, везде были темные пятна. Голова саднила, рука горела и ото всюду шла кровь. Дышать и двигаться было невыносимо больно. У меня осталась лишь боль. И правда. А то, что сейчас прокричал Денни, было ложью. Все было не так. Она никогда не была моей шлюхой.