Кира на мгновение задумалась, а потом сказала:

— Это когда ты велел ему заглохнуть — довольно грубо, между прочим?

— Да, — пробормотал я, желая поскорее разделаться с этой часть разговора.

— Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне?

— Никакого… — я покачал головой и грустно улыбнулся. — И непосредственное.

Она слегка улыбнулась.

— Но ты, надеюсь, все-таки объяснишь мне толком?

Я рассмеялся и взглянул на горизонт.

— Да, дай мне минутку.

Или три, или четыре. Я смогу…

Уважая мое желание, Кира положила голову мне на плечо и крепко обняла. Обнимая ее и гладя ее по спине, я почувствовал, как беспокойство рассеивается. Это же не кто-то посторонний, это Кира. Она завладела моим сердцем, каждым его уголком, так что какая разница, знает ли она о темноте, которая окружает меня? Она все равно любит меня. Без сомнения, это так. С ней мои секреты в безопасности. Как и я сам.

Я заговорил тихо, потому что только так я мог заставить себя произнести эти слова.

— Вы с Эваном были правы насчет женщин. Я использовал их годами.

Я был слишком зол, чтобы признаться себе в этом, когда Эван загнал меня в угол в подсобке, но теперь ясно видел, что я делал с женщинами всю свою жизнь, когда бесцельно искал связь с кем-то. Хоть с кем-нибудь. Я использовал их, чтобы почувствовать себя нужным и достойным, пусть даже на мгновение.

— Годами? Не только из-за меня? — у Киры было странное, несколько обиженное выражение лица.

Улыбаясь, я заправил ей за ухо прядь волос.

— Нет… Тем хуже, конечно.

Намного хуже. Я был полностью одержим поиском отвлекающего маневра, замены. Я был таким дураком. Киру невозможно заменить.

Она сменила позу, чувствуя себя немного неловко.

— Людей, Келлан, использовать нельзя… Ни по какой причине.

Я нашел этот ответ ироничным и парировал:

— Не ты ли использовала меня в первый раз, когда хотела выкинуть из головы Денни?

Я знал, что это правда. То, как яростно она топила свою печаль в алкоголе и после также яростно отдалась мне. Она использовала меня, чтобы уничтожить Денни в своем сознании. Смущенная правдой, Кира отвела глаза. Я взял ее за подбородок и заставил ее посмотреть на меня.

— Да все в порядке, Кира. Я так и думал, — отпустив ее, я посмотрел на залив по другую сторону башни. — Но это не лишило меня надежды. Я целый день болтался по городу, прикидывая, как сказать тебе… что я тебя очень люблю. И не выставить себя при этом идиотом.

— Келлан…

Пока Кира произносила мое имя, ко мне вернулись воспоминания о каждом месте, куда я ходил в тот день. Я так боялся сказать ей о своих чувствах, что оставил ее одну, и она наверняка подумала, что мне на нее наплевать. Неудивительно, что она сразу же вернулась к Денни. Наверное, решила, что я бесчувственный засранец.

Снова взглянув на нее, я признался в своей боли.

— Боже… Когда ты мигом вернулась к нему, как будто ничего и не было, меня это просто убило. Я знал… В ту самую минуту, когда я вошел и услышал вас наверху, я уже знал, что нам ничего не светит.

Я не смог сдержать гнев в голосе. Кира моргнула, когда я закончил.

— Ты слышал нас? — спросила она в замешательстве.

Я солгал ей, что видел его куртку, если меня не подводит память. В ту ночь я встельку пьян. Посмотрев вниз, я съежился. Наверное, мне не стоило об этом говорить.

— О да… Я вернулся и услышал, как вы воссоединяетесь у себя. Мне стало довольно хреново. Я взял бутылку, отправился к Сэму. Ну, дальше ты знаешь, чем кончилось.

Кончилось тем, что я чуть белочку не поймал. Судя по шоку в ее голосе, все это стало для нее большим сюрпризом.

— Господи, Келлан, прости! Я не знала.

— Кира, ты не сделала ничего плохого… — я взглянул на нее и отвернулся. — Потом я держался с тобой как последняя сволочь.

Кира поморщилась, когда я робко улыбнулся ей. Очевидно, с этим она согласна.

— Прости. Когда я зол, меня несет, тормоза отказывают… А разозлить меня сильнее, чем ты, не может никто.

Разве не так? С невеселым смешком Кира подняла бровь.

— Я заметила.

Я усмехнулся над ее замечанием, и выражением ее лица изменилось.

— Но ты всегда был прав. В каком-то смысле я заслужила твою грубость.

Успокоившись, я погладил ее по щеке.

— Нет, не заслужила. Только не то, что я тебе наговорил.

— Я ужасно заморочила тебе голову, — произнесла Кира виновато и печально.

— Но ты же не знала, что я люблю тебя, — прошептал я, продолжая гладить ее по щеке.

Когда она посмотрела на меня, ее глаза были словно маленькие жидкие изумруды.

— Я знала, что ты ко мне неравнодушен. И была черствой.

Черствой? Наверное, с этим можно согласится. Временами она была действительно жестока со мной. И наоборот. Чтобы Кира не чувствовала вину из-за этого, я слегка улыбнулся и поцеловал ее.

— Не без того. Но мы сбились с темы. По-моему, мы говорили о моей искалеченной психике.

Стряхнув с себя серьезность момента, она коротко рассмеялась.

— Правильно, о твоем… распутстве.

— Ауч, — я хохотнул, собрался с духом и сорвал пластырь, слишком долго скреплявший мое разбитое сердце. — Наверное, надо начать с полноценной лекции о моем загубленном детстве.

Кира попыталась остановить меня, ибо знала, что этот рассказ причинит мне боль, но мне нужно, чтобы она услышала всю историю, которую я не рассказывал никому, даже Денни.

Я подготовил ее словами:

— Тебя это позабавит.

Она не согласилась и была права. Это не смешно в прямом смысле этого слова, но интересно. По крайней мере, для нас.

— Ну ладно, может, не позабавит… Но поразит.

Она одарила меня задумчивым взглядом, и я медленно начал свой рассказ. Это было трудно, но я начал отрывать ложь, обернутую вокруг меня, начал показывать ей скелеты, которые я всю жизнь старательно игнорировал.

— Похоже, моя матушка крутила роман с папашиным лучшим другом. И вот дорогому папане случилось на несколько месяцев уехать из города по какому-то срочному семейному делу на восточном побережье. Можешь представить его удивление, когда он вернулся домой и обнаружил, что его смущенная молодая женушка беременна.

У Киры открылся рот, и я понял, что она сразу заметила сходство с нашей собственной ситуацией. Судя по шоку на ее лице, она не подозревала, что мой отец на самом деле вовсе мне и не отец.

Этого не знает никто. Это самая большая тайна нашей семьи, и самый большой позор. Мы никогда и ни с кем об этом не говорили. И это главная причина, почему мои родители не любили меня.

Когда мы покинули «Иглу», мне показалось, словно у меня гора с плеч упала. Между нами больше не было секретов; Кира знала обо мне всё. Знала, что я делал и почему, знала истинную причину пренебрежительного отношения моих родителей ко мне. Она знала всё. Часть меня всё еще боялась, что Кира не примет меня, но прямо сейчас все в этом мире встало на свои места.

Воздух был свежим и прохладным, когда мы вернулись к машине. Холодный ветерок был негласным напоминанием о том, что зима не за горами. Хотя мне это даже нравилось. Пусть температура снаружи и падала, наши с Кирой отношения, наоборот, наращивали градус. Поскольку все стены между нами разрушены, ничто не удержит нас друг от друга. Возможно, мне придется делить Киру с Денни, как и прежде, но по крайней мере я не потеряю ее совсем. Как бы грустно это ни звучало, но пока мне принадлежит частичка ее сердца, я могу закрыть глаза на то, что ее телом обладает другой. Так я себя успокаивал. И буду повторять это снова и снова, если будет необходимо. Я справлюсь.

Пытаясь не думать о плохом, я посмотрел на Киру и заметил, насколько серьезное у нее выражение лица. Когда мы добрались до машины, я остановился и сказал:

— Я хотел поговорить еще кое о чем.

Она мгновенно напряглась.