Ей не понравились мои слова, и она состроила такое выражение лица, которое, как ей казалось, выражает ее недовольство. На самом деле, она была чертовски милой. Я засмеялся.

Прикасаясь ко мне, теперь уже нежнее, она спросила:

— О чем ты только думал, когда полез на парня с ножом?

Я боролся с обжигающей болью и надеялся, что ее пытки скоро закончатся, а то я всерьез начну хныкать и это будет действительно неловко.

— Ну, очевидно, я не знал, что у него есть нож.

Кира крепко прижала полотенце к моему боку, пытаясь остановить кровь.

— Я не собирался позволять ему лапать тебя.

Я снова разозлился, вспоминая его лапы на ней. Ублюдок. Надеюсь, сейчас у него хотя бы болела голова.

Мы с Кирой смотрели друг на друга не отрываясь, и вся злость испарилась. Она была такой красивой, такой заботливой, теплой. Она потрясающая. Через мгновение она убрала полотенце и удовлетворённо улыбнулась. Я посмотрел и увидел, что кровотечение остановилось. Хорошо. Я ненавидел больницы.

Когда Кира наложила повязку рану, я не мог не поддразнить ее.

— Никто не имеет права тебя касаться, если и мне нельзя. Это против правил.

Я рассмеялся, а Кира хлопнула меня по повязке. Боль снова пронзила мой бок, и я сделал мысленное замечание никогда не дразнить женщину, когда она оказывает тебе первую помощь.

На ее лице появилось раскаяние, и она нежно погладила пальцами край повязки.

— Ну, это было глупо, ты ведь мог серьезно пострадать, Келлан.

Кира тяжело сглотнула и было понятно, как на самом деле она испугалась. Значит, она бы грустила по мне, если бы я умер. Удивительно, но эта мысль успокаивала.

Схватив ее за пальцы, я прижал ее руку к груди.

— Лучше я, чем ты, Кира»

Я даже не могу представить, чтобы я делал, если бы с ней что-нибудь случилось. Даже думать не хотел об этом.

Мы снова стояли, не отрывая глаз друг от друга. Ее глаза были глубокого зеленого с коричневыми вкраплениями. Я мог легко потеряться в них.

— Спасибо, что присматриваешь за мной.

Как бы мне хотелось поцеловать ее. Это был единственный способ по-настоящему поблагодарить ее. Но она не хотела, и я уважал это мнение. Но несмотря на ее отказы, сейчас, рядом со мной, она задержала дыхание и отвела взгляд, краснея.

— Уже можно одеваться, — пробормотала она еле слышно.

После того, как я надел остатки футболки, она вновь взглянула на меня. Ее глаза снова наполнились слезами и в них снова был виден страх за меня, что она боялась меня потерять. Нуждаясь в ее близости, я притянул ее к себе.

Кира так крепко обняла меня, что пришлось выдохнуть от резкой боли в боку. Понимая, что причинила мне боль, Кира ослабила хватку.

— Тебе действительно нужно показаться врачу.

Зная, что не пойду в больницу, если только не буду истекать кровью, я кивнул и продолжал держать ее в своих руках. Она вздохнула и расслабилась в моих объятиях…и тогда дверь открылась.

— Упс, — пробормотала Дженни. — Пришла проверить, как дела у твоего пациента.

Кира быстро отошла от меня. Потеря ее прикосновений была больнее, чем удар ножом по ребрам.

— Мы просто… Он в порядке, — ответила Кира.

Позабавленный ее взволнованным ответом, а также не желая, чтобы Дженни думала о нас, обнимающих друг друга, я, рассмеявшись, вышел в коридор.

— Спасибо, Кира, — обернувшись, сказал я и кивнул Дженни: — Наверное, мне стоит забрать этот нож у Гриффина.

Глаза Дженни на мгновение смутились.

— Гриффин, что?

В ответ я лишь приподнял бровь. Дженни знала Гриффина также хорошо, как и я. И, если кто-то в баре и поднял нож, так это был Гриффин. А он тот тип людей, которые ни при каких обстоятельствах не должны быть вооружены. Так будет лучше для всего человечества. Дженни кивнула с пониманием.

— Гриффин… Да, ты определенно должен пойти и забрать его.

Я взглянул на Киру, скрывая свою тоску смешком, и вышел в коридор.

Я слышал, как Дженни спросила Киру, идет ли она, и услышала, как Кира сказала, что ей нужна минута. Из-за меня? Насколько она была расстроена мыслью, что может навсегда потерять меня? Может быть, это изменит нашу ситуацию. А может и нет. Независимо от мнения Киры «всегда думай, что ты выиграешь», я не мог рассчитывать на то, что это сработает. Надежда была слишком болезненной.

Прошла неделя, и мы с Кирой еще больше сблизились, в то время как Кира с Денни, наоборот, отдалялись друг от друга. Я чувствовал себя конченым подлецом, но быть рядом с Кирой было слишком хорошо, чтобы просто взять и отказаться от этого. Я хотел большего, но никак не меньшего. Хотя мы были достаточно близки, мне все равно было мало.

Страсть между нами кипела, хоть и скрывалась под поверхностью, медленно увеличивая накал. Мы окунались в нее с головой, когда касались друг друга на грани запретов, когда бросали друг на друга многозначительные взгляды. Это была игра с огнем. И я прекрасно осознавал это. Наш невинный флирт был просто отмазкой, потому как ничего невинного в нем не было. Конечно, может, это было не так плохо, как раскрытие наших отношений, но до невинности здесь было очень далеко.

Это эмоциональное предательство Денни. И мне с каждым разом было всё труднее смотреть ему в глаза, и где-то глубине души я мечтал, чтобы он однажды сказал, что ему надоело это место и он возвращается домой, и соглашается на предложенную должность. Он был важной частью моей юности, был мне самым близким другом, почти братом, но всё, что я хотел, так это чтобы он оставил меня и свою девушку в покое, и дал нам возможность быть вместе, не прячась за его спиной. Это звучало извращенно, я был конченным ублюдком.

— С тобой всё в порядке, приятель? — однажды вечером спросил он у меня.

Уставший, я вернулся домой от Пита раньше обычного. Кира всё еще работала, а Денни был дома один. Обычно, если была смена Киры я оставался в баре до конца ее смены. Но сегодня я был единственным, кто остался из группы, сидел, зевая, и Дженни, заметившая это, поинтересовалась, почему я всё еще здесь. Я не мог сказать, что я остался из-за Киры. Мне пришлось уйти, чтобы не вызывать лишних подозрений, чтобы Дженни не догадалась, что Кира была всем моим миром и поэтому я ошиваюсь рядом с ней.

Улыбнувшись, я вошел в гостиную и плюхнулся в свое кресло.

— Конечно. Почему нет?

Мое сердце забилось немного чаще, когда Денни склонил голову и пристально изучал мою реакцию.

— Ну, для начала, сейчас только десять вечера, и ты дома, хотя обычно приходишь куда позднее.

Я посмеялся над его подозрениями.

— Да, обычно да, но сегодня чувствую себя немного измотанным.

Хотя, я сожалею, что сейчас не там. Потому что не могу отделаться от мысли, чем занята Кира в эту самую минуту. Денни откинулся на спинку дивана.

— Один? Считай меня подозрительным, но я не заметил ни одной подружки с тех пор, как мы приехали. Из того, что я помню о твоем… Образе жизни… Это кажется странным. Ты перешел на другую сторону, приятель?

Я поднял бровь на его вопрос, и он расхохотался.

Качая головой, я ответил:

— Вообще-то я только вернулся от одной… А так, стараюсь сильно не шуметь.

С удивленной улыбкой Денни сказал:

— Надеюсь, это не из-за нас. Мы с Кирой не против, если ты будешь водить сюда девчонок. Если что, это твой дом.

Нацепив улыбку, я не дал своим эмоциям взять верх. Он ни в коем случае не должен был догадаться по моему выражению лица, что он не прав. Кире как раз не всё равно. Ее это очень заботит.

Денни вернулся к просмотру сериала, какая-то драма про полицию, где все были одеты так, словно направляются на показ мод, а не на место преступления.

Я как раз собирался идти наверх, чтобы позволить морфею утащить себя в царство снов, где надеялся увидеться с Кирой, когда Денни издал длинный вздох.

Взглянув на него, я увидел усталость, которой не было раньше. Он ненавидел ситуацию, в которой сейчас находится и не знал, как всё исправить. Я сочувствовал.