Я затаил дыхание, открывая входную дверь. Тихо закрыв ее, я тяжело выдохнул. Я бегло осмотрел гостиную и кухню, но Киры там не было. Подойдя к лестнице, я уже собирался позвать ее, как вдруг услышал что-то странное и замер, прислушиваясь. Было похоже на то, что Кира смотрела телевизор, но… Если это так, то она выбрала фильм, который явно пришелся бы по нраву Гриффину. Четкие звуки секса были отлично слышны с лестницы. Тяжелые вздохи, стоны, скрип кровати. Я ясно услышал стоны Киры. Этот звук я прекрасно помнил, и тогда я понял, что никакой это был не фильм. Это была реальность. Она трахалась с кем-то… Прямо сейчас.

Полностью сбитый с толку, я сделал шаг назад. Я не мог понять, что происходит. Это не могла быть Кира. Она не из тех, кто приводит в дом незнакомцев. В таком случае, это должен быть кто-то знакомый. Но кого она знала в Сиэтле кроме меня? Может, парень с учебы? Но она давно там не появлялась. Я просто не мог поверить, что она способна так со мной поступить. Что она делает это, чтобы… Денни. Черт. Денни.

Взгляд метнулся к креслу в гостиной. На спинке висела куртка, рядом стояли сумки. Это была куртка Денни. Он вернулся. Он был здесь, в моем доме, трахал девушку, с которой я только что занимался любовью. Мою девушку. Нет… его девушку.

Она всегда была только его. Прошлой ночью она просто была расстроена из-за него и позволила себе напиться и забыться. Она использовала меня, чтобы забыть его. Всё было связано с Денни. Я для нее ничего не значил. Абсолютно ничего. Она просто использовала меня, как и любая другая сука до нее.

Они всё ещё трахались там наверху. И я ни за что не мог оставаться здесь, слушая это. Не после того, как она была со мной. Не после того, как я понял, как же сильно люблю ее. Блять. Боль сжала в тиски мою грудь. Тяжело дышать, тяжело думать, просто тяжело. Я полюбил ее так сильно, а ей на меня наплевать. Я ей был не нужен. Никому не нужен.

Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно остановить головокружение. Мне нужно перестать думать. Направляясь на кухню, я рывком распахнул дверцу шкафа над холодильником и схватил бутылку виски. Мне нужно избавится от боли в груди, нужно потерять сознание, и виски мне в этом поможет.

Я вышел из дома, не зная, смогу ли я когда-нибудь вернуться сюда снова. Я не хочу. Больше не хочу ее видеть. Особенно с тех пор, как ее губы, ее тело, ее стоны, когда она была со мной, просто впечатались в мою память. Черт, она действительно обвела меня вокруг пальца. Я реально поверил, всего на минуту, но поверил, что что-то значу для нее. Какая глупость.

Я представлял ее с Денни, пока ехал. Представлял, как сливаются их губы, как их тела вжимаются друг в друга. Я представлял, как он входил в нее снова и снова. И так как я был больным придурком, я даже представил выражения их лиц, когда они кончили вместе. Черт. Прямо сейчас Денни кончает внутрь нее. Моя боль превратилась в ревность при мысли, что он кончает в нее сейчас, как и я сегодня. К тому времени как я добрался до дома Сэма, моя ревность сменилась на гнев.

Чертова сука, дрянь, шлюха.

Схватив виски, я вышел из машины и со всей дури хлопнул дверью. Затем я снова открыл дверь и снова хлопнул. Чертова маленькая шкура. Дразнила меня несколько месяцев, наконец заставила себя трахнуть, а после вернулась к нему как ни в чем не бывало. Как будто мы были ничем. Она самая большая шлюха из всех, что я знал. А я знал много шлюх.

Я ходил по дорожке возле дома Сэма и глушил виски, по несколько глотков за раз. Я собирался прикончить эту гребаную бутылку и провалиться в гребаное забвение. Ярость уйдет. Ревность рассеется. Боль прекратится. Я давился алкоголем, но продолжал заливать его в себя. Я больше не мог выносить эту боль в груди. Зачем я заботился о ней? Зачем она так со мной поступила? Почему она просто не могла меня любить так же, как я ее?

Я продолжал пить до тех пор, пока в конце концов мой организм не начал отвергать алкоголь. Пока я лежал там, считая свои глубокие вдохи и выдохи, я услышал чей-то голос.

— Что за херня?

Сэм был дома. Он пнул меня по ботинку.

— Келлан? Это ты? Какого черта ты здесь делаешь? И ты… Наблевал на мои розы?! Черт подери!

Сэм вздохнул и поволок мое тело к своей машине. Не особенно заботясь о деликатности, он запихал меня на пассажирское сиденье. Я смотрел в одну точку на бардачке. Если я не двигался, меня почти не тошнило. Сэм сел за руль, и я хотел сказать, чтобы он не отвозил меня домой. Куда угодно, к Эвану, к Мэтту, только не домой. Как я ошибался насчет нее. Я ошибался во всем.

Он не услышал мои мысленные мольбы и привез меня к дому. Сэм открыл дверь и вытащил меня. Ноги были словно ватные, стоять, не опираясь на Сэма, я не мог. Мы кое-как добрели до двери, и Сэм постучал. Мне было интересно, кто из моих соседей откроет. Девушка, которую я сегодня трахнул, или сосед, с которым она переспала позже? В любом случае, я по уши в дерьме.

Судьба распорядилась так, что дверь открыла Кира. Я не смотрел на нее, но мог сказать, что это были ее стопы. Ее ноги. Ее бедра. Такие роскошные и сексуальные. Жаль, что они открыты всему миру. Шлюха.

− По-моему, это ваше, − сказал Сэм, заталкивая меня внутрь. Я хотел было возразить. Я не принадлежал ей. Я ничего для нее не значил. В этом вся проблема. Сэм затащил меня в гостиную и бесцеремонно бросил в кресло. Я ссутулился, и это всё, на что я был способен.

Спалось дерьмово. Я дергался, ворочался и мучился от тяжести в желудке. И, клянусь, все тело вибрировало. Но никакая физическая боль не могла сравниться с картинками, мелькающими в моем сознании. Мне мерещились Денни и Кира во всей своей любовь-до-гроба красе. Я смотрел, как они занимаются сексом тысячу раз, снова и снова. Я видел ее лицо, когда она испытывала наслаждение. Я слышал, как они шептали друг другу слова любви. Это была пытка, но стало даже хуже, когда я вспоминал, как мы были вместе. В моей голове пронеслась наша близость от начала и до конца, и хоть убейте, я не мог найти ни одного момента, который был бы фальшивым или наигранным. Я не сумел отыскать ни секунды, когда Кира не была полностью поглощена этим. Всё было по-настоящему. Но в глубине души я знал, что это не так. Кира не занималась со мной сексом, она просто наклеила пластырь на свои раны.

Бросив безуспешные попытки уснуть, я сел на кровати. Голова пульсировала, в горле всё пересохло. Последнее, что я помню − Сэм приволок меня домой… и Киру. Она не спала, она открыла дверь. Я не мог вспомнить ничего, что было после того, как Сэм свалил меня в кресло в гостиной. Но, видимо, она помогла мне подняться и лечь. Какого хрена она это делала?

Голова болела слишком сильно, чтобы пытаться как-то использовать ее. Взглянув на пол, я увидел мокрую футболку и вспомнил, как был в душе, полностью одетым. Черт… Она помогала мне принять душ. Она привела меня в порядок, помогла мне добраться до комнаты… Почему?

Я отчетливо помнил лишь фразу, которую произнёс перед тем, как отключится:

− Не бойся. Я ему не скажу.

Даже спьяну я понимал, что она пыталась быть милой, чтобы убедится, что я буду молчать. Но мне не нужно ее фальшивое сочувствие. Я и так не собирался болтать, потому что не хотел причинять ему такую боль. В любом случае, я играю в этой ситуации несущественную роль, я всего лишь пешка. Я инструмент, которым она воспользовалась, чтобы что-то починить. Больше ничто. Молоток же не жалуется, когда его убирают куда подальше, когда все гвозди уже забиты. И молоток не выдаст отвертку.

Я смотрел на комод, но казалось, что до него целая миля пути, поэтому я наклонился и подобрал с пола сырую футболку. Я думал, что меня стошнит от такого трюка, но стало только хуже, когда я выпрямился. Крепко сжав в руках футболку, я медленно вдохнул и выдохнул. Мне нужна вода. И кофе.

Я натянул футболку; холодная ткань липла к моему телу, заставляя дрожать. Бросив взгляд на джинсы, я понял, что мне не под силу справиться с ними. Я решил остаться в боксерах, и моим соседям придется смириться с этим. В конце концов у них были проблемы посерьезнее, чем мой внешний вид.