– Думаю, сэр, вам больше нечего здесь делать! Все, что вы могли испортить, вы уже испортили. Ваша миссия провалена. Флота больше нет – корабли сохраняют режим «молчания» и покидают Солнечную систему. Чтобы разобраться с пиратами, у вас больше нет ни людей, ни ресурсов. А арест Тургаона едва не превратился в гражданскую войну внутри военного флота. Дестабилизировать же обстановку на моем корабле я не позволю даже старшему по званию – я здесь капитан, сэр, я, а не вы! Возвращайтесь на Бровург, сэр, – ваш крейсер все еще готов к вылету!

– Соединись с Мозгом САДГ! – приказал Григ Главному Мозгу «Ослепительного». – Пусть тот, в свою очередь, выйдет на связь с информационной системой государств Земли и потребует немедленного созыва правителей – президент Северной Азии намерен сделать заявление. Явка для всех обязательна!

Григ повернулся вместе с креслом к собравшимся в зале соратникам и увидел смотрящие на него глаза нескольких тысячников, нескольких Синих Демонов, Вика, Дора и Линти.

– Все, Братья! – сообщил им юный Отец. – Полная победа! Через несколько минут я выступлю перед собранием правителей всех государств планеты и объявлю им ультиматум. Через сутки на Земле будет существовать только одна страна, во главе которой стоим мы.

– А если они откажутся выполнить твои условия? – уточнил Вик.

– Перед угрозой тотального уничтожения? Если так, я проведу демонстрацию силы: высушу какое-нибудь море или сровняю с землей чьи-нибудь горы. Перед орудиями тяжелого крейсера земляне беспомощны!

– Когда вся планета преклонится перед Братством, нам помогут вывести «Улей» в космос? – предположил Дор.

– Возможно – да, возможно – нет – «Улью» больше нет необходимости покидать Землю. Теперь Земля – наш «Улей». Мы встанем у истоков новой цивилизации, построим корабельные верфи, создадим собственный флот и вот тогда выйдем в космос. Только уже как настоящие и полновластные хозяева этой Вселенной!

… Братья обменивались восторженными взглядами. Лишь присутствие Отца помешало им взорваться веселым шумом, броситься обнимать друг друга, ударить кулаками или проявить радость любым другим известным мужчинам способом.

Почувствовав желание людей немедленно выплеснуть эмоции, Григ жестом отпустил всех, оставив только Дора и Вика.

Еще – Линти… Только теперь Григ заметил, что альтинка смотрит ему в глаза – не отрываясь и не моргая. Даже пересекаясь с этим взглядом, юноша начинал чувствовать слабость, сейчас же, притянутый глубиной синих озер в глазах девушки, он словно потерял опору – в голове начался шум, заныли суставы, в висках застучало.

Линти уловила эту перемену – значит, она могла воздействовать на юного Бога, значит, существовал способ прерывать энергетическую цепь, соединяющую Грига и «Улей»!

На лбу юноши выступил пот – не спрашивая разрешения у Братьев и прежде, чем Дор успел схватить ее за руку, альтинка рванулась к креслу с мальчишкой, опустилась рядом с ним на корточки, достала платок и приложила его к холодному мокрому лбу Грига. Дор смешался, не зная, согласен ли Отец принять такие знаки внимания или предпочтет избежать. Но Григ не шевелился – Дор тоже замер, настороженно следя за каждым движением хрупкой и безобидной с виду девушки.

Теперь Линти могла сама искать встречи с глазами парня. Рефлекторно уклоняясь от приступов боли, Григ отводил взгляд, но альтинка не унималась – она приподнялась и приблизилась, оказавшись так близко, что едва не коснулась носом его носа.

Григ мог отбросить девушку силой воли или ударом руки, но он бездействовал. Поэтому и Дор остался стоять неподвижно, но – чуть удобнее перехватив тесак и сурово нахмурив брови, чтобы у Линти не возникало сомнений насчет скорой расплаты за малейшее превышение ею допустимых приличий.

Теперь Григ не мог отвести взгляда, а закрывая глаза, ничего не выигрывал, все больше утопая в синеве глаз Линти, теряя контроль над собственным сознанием и ощущение собственного тела. Если бы юный Брат знал, что такое любовь, он бы с уверенностью признал сейчас, что влюблен в этот синий, побуждающий к жизни свет – глаза альтинки радовали его, манили, дразнили, притягивали, нервировали, возбуждали и наполняли неудержимым восторгом, но… причиняли сейчас жуткую и чудовищную боль! На пути блаженства, которое обретало сознание, стояла пытка терзаемого, теряющего энергию тела!

Новый приступ боли превысил предел терпения – Григ не смог сдержать стона. Если бы этот звук достиг ушей Дора, альтинка в тот же момент поплатилась бы жизнью. Но она была начеку. Линти предугадала стон, потому что слушала мысли Грига и чувствовала напряжение его нервов. Едва рот юноши начал приоткрываться, альтинка примкнула к нему губами, сжимая и одновременно лаская губы Грига. Стон получился совместным, застонали оба – Линти от нахлынувшего возбуждения, Григ – и от возбуждения, и от неспособности его перенести. Дор встрепенулся, но вновь не разобрался в ситуации: такой звук в равной мере мог быть и признаком боли, и удовольствия.

Не встречая препятствий, альтинка все активнее ласкала губами и кончиком языка завоеванные без боя губы мальчишки – изначально намереваясь любой ценой остановить грозившие человечеству разрушения, на практике Линти не смогла совладать со своими чувствами. Только теперь для нее самой стало очевидно: интерес, который вызывал в ее душе юный покровитель, был гораздо сильнее простого любопытства, жалости или признательности за заботу, этот интерес назывался любовью… и был самой сильной и разрушительной движущей силой человеческой природы!

– Ребята увлеклись! – озабоченно заметил Вик Дору.

– Да, но… – Дор жестом показал, что желание Отца – закон для любого Брата. – Я бы и сам…

– Посмотри на Грига! – указал Вик.

Григ действительно на глазах менялся – обнимавшие тонкий стан альтинки руки дрожали, щеки ввалились и побелели, спина сгибалась, а плечи впадали словно под тяжестью прожитых тысячелетий.

Линти почувствовала происходящие с телом юноши метаморфозы лучше и быстрее, чем их могли заметить Дор или Вик. Она знала, что в ее воле продержать Грига без внешней энергии так долго, что тот лишится сил и упадет замертво. Но царившее сейчас в душе альтинки чувство не позволило ей перейти роковую границу – в эту минуту юный Брат оказался дороже, чем все человечество, вместе взятое!

Линти отстранилась от Грига как раз в тот момент, когда Дор решил для себя, что пора все же ему вмешаться. Через силу альтинка заставила себя оторваться от источника опьяняющей страсти и сделала шаг назад от капитанского кресла.

Григ тяжело дышал. Его темные глаза смотрели с укором и излучали боль, но это были живые глаза нормального человека, а не безумный взгляд контролируемого чужой волей зомби.

– Не делай так больше! – угрожающим тоном предупредил альтинку озабоченный Дор.

– Линти… – с трудом выдавил из себя Григ. – Не знаю, что со мной происходит…

– Ты обессилел, – начала объяснять девушка. – Гронед говорил…

– Гронед?.. – Григ перевел дыхание и напрягся, стараясь вспомнить что-то очень важное. Это ему удалось. – Да, Гронед! Беги, Линти! Я пожертвую собой ради тебя – Гронед знает это, он не захочет, чтобы ты помешала его планам. Ты – альтинка, ты – не его альтинка, ты – враг. Он оставил тебя в живых только как защиту от Тургаона. Теперь защита не требуется… Гронед хочет, чтобы тебя не стало, – я уже чувствую приступы ненависти… Беги, Линти! Беги в порт, возьми челнок и беги!

– Но куда? – ошеломленная этим откровением, пробормотала девушка. – Земля в руках Братьев, крейсера меня не примут…

– Примут… А если нет… Я чувствую, что не должен пускать тебя в сто семнадцатую секцию ангара – беги именно туда! Там наверняка есть машины, способные доставить в любую точку Галактики… – Вздрогнув от укола в позвоночнике, Григ посмотрел умоляюще, – ну давай же, беги…

Линти еще сомневалась:

– А ты? Если ты останешься…

Неожиданно для всех Григ закричал от боли и закрыл глаза, сразу же наполнившиеся неудержимыми слезами.