– Что тогда здесь делаешь?.. – Она задумалась и тут же стала серьезной. Красивые темные глаза наполнились смыслом, говорящим о недюжинном уме. – Ладно, молчи, сама догадаюсь. Раз ты меня не искал, но стоишь рядом, значит, Братья допрыгались. Привлекли-таки внимание Лиги. Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Рассказывай!

– Что рассказывай? – не уследив за логикой женщины, повторил маршал.

– Почему вдруг сам великий Тургаон занимается обыкновенной пиратской шхуной?

– Они захватили «Эльрабику». – Маршал вновь вспомнил, зачем он здесь – только что озарившиеся воспоминаниями глаза вновь потускнели от тоски.

– Что захватили?

– Тарибскую «Эльрабику».

– Большой корабль?

– Экскурсионный.

– И?

– На нем летела моя дочь.

– Дочь? Понятно. – Альрика вдруг словно вспомнила что-то важное, что не позволило ей даже закончить этот разговор – она соскочила со стола, внимательно посмотрела на маршала и, почему-то разволновавшись, спросила: – Что ты сделал с Братьями? Ты не подумай, мне все равно… только среди них мой сын! Его-то я хочу видеть живого и невредимого!!!

Тургаон невесело хмыкнул.

– Здесь еще и твоя дочь! – укоризненно напомнил он.

– Моя дочь? – удивилась женщина. – Так ты все же воспользовался моей яйцеклеткой?

– Девятнадцать лет назад. Твою дочь звали Кани.

– Звали?

– Девочка умерла… Здесь, на этом корабле…

– Прости, мне жаль! Но ты же не ждешь большего? Кани родилась из моего семени, но я даже не знала о ее существовании. Было бы странно испытывать материнские чувства к человеку, о котором даже не слышал…

– Она была альтинкой!

– Все-таки альтинкой?

– Я же тебе говорил. Ты тоже могла бы. Если бы вступила в Содружество.

– Знаешь ведь – не люблю союзы… Что ж, сочувствую, Тургаон! Но и ты пойми: не могу думать о ком-то другом – здесь мой сын! Даже не знаю, сколько ему сейчас – возможно, спала не один год… – Альрика с женской эгоистичностью улыбнулась воспоминаниям и продолжила с гордостью: – Он тоже одаренный! И он – по-настоящему мой! Я по-настоящему почувствовала себя матерью!

– Что ты имеешь в виду? Альрика повела бровью:

– Его отец заставил меня родить по старинке.

– Он изувер?!

– Но ты же знаешь, мне всегда везло на таких мужчин. Сбежала от одного тирана, попала к другому.

– Тирана? – пробормотал Тургаон, вспоминая. – Я с тебя пылинки сдувал! Ни с того ни с сего украла с выставки навигационный разведчик и пропала на долгие годы. Я поднял тогда на поиски весь Флот Лиги…

– Зная тебя, не сомневаюсь. – Альрика мило улыбнулась. – Но мне так захотелось. Люблю свободу…

– Этот корабль был раритетом! Неужели он не развалился при первом же переходе в гиперпространство?

– Нет… но развалился позже. Тогда и попала сюда – попросила у Братьев помощи, они и помогли – заперли, как птичку в клетке… Ты не ответил, Тургаон, где мой сын?!

– Твой сын? – Маршал хотел пожать плечами, но вместо этого осознал очевидный факт. – Если твой сын – альтин, его здесь нет. Единственный альтин пиратского города захватил у меня, то есть у Леверсона, крейсер и сейчас дежурит где-то над нами, в атмосфере.

– В атмосфере? Мы на планете?

– На Земле. Пираты рухнули сюда, когда бежали от моего флота… Теперь понятно, как мальчишка захватил сперва САДГ, а затем крейсер, – он твой сын! Чему тут удивляться?..

– Удивляться есть чему: он не только мой сын, но и сын своего отца. Весь этот «Улей» – целый рассадник потенциальных альтин! Поэтому гарантии, что на крейсере – мой сын…

– Говорю тебе, здесь никого не осталось. Ни «отцов», ни Линти… Я бы почувствовал. Я искал… Все на крейсере. Лети, ищи, если хочешь… Мне ухе все равно…

Альрика удивленно посмотрела на Тургаона:

– На тебя не похоже!

– Меня, какого ты знала, больше нет! Я прилетел сюда, чтобы проводить в последний путь дочь!

– В каком это смысле проводить? – Альрика нахмурилась, ощутив в голосе маршала траурную обреченность.

Тургаон мысленно обратился к часам на руке.

– Через семнадцать минут корабль взлетит на воздух. Я остаюсь. А ты – смотри сама.

– Ты взрываешь «Улей»?! Сумасшедший! Зачем?

– Я хочу похоронить дочь! Альрика заглянула ему в глаза, повела бровью и кивнула:

– Ага, понятно. Послушай, если сына здесь нет – ради бога, взрывай. Но, когда я засыпала, в «Улье» находилось около восьмидесяти тысяч пленников, в основном женщины. Они по-прежнему здесь?

– Не знаю. – Маршал честно развел руками.

– Вот как? Хочешь взорвать тысячи ни в чем не повинных девчонок? На месте любой из них могла оказаться твоя дочь!

– А что мне делать? Оставить врага безнаказанным?

– Останови взрыв, а я усыплю экипаж: и пленных, и хозяев. Я знаю, как это сделать, – перед тем как мой изувер оставил меня в этом морозильнике, он успел посвятить во все свои тайны. Его называли Отцом… Не слышал?

– Слышал! – прорычал Тургаон. – Этот самый Отец боролся с моей девочкой и сгорел вместе с ней!

– Тогда, если другого Отца в «Улье» нет, я запросто могу стать Матерью… Осталось шестнадцать минут?

– Да…

– Время идет! Ну что, согласен? Пойдешь спасать людей или заберешь всех с собой в могилу? Отмени взрыв, а я подарю тебе корабль! И не просто корабль – космический город древних мантийцев! Давай же, Тургаон! Решайся!

Тургаон поднялся на ноги. Альрика была права – ослепленный желанием мстить, он едва не погубил тысячи совершенно невинных людей. А ведь знал, что трюмы «Улья» должны быть переполнены пленниками… Выходило, Леверсон прав – когда-то великий полководец и в самом деле стал невменяем!

– Я попробую, – опомнился маршал. – Но ты не жди результата: усыпляй всех и беги с корабля!

– Если усыплю, уснешь и ты – некому будет разминировать бомбу. Я поступлю по-другому: запрограммирую Мозг «Улья» – через двадцать минут он пронижет все узлы и каюты нервно-паралитическим излучением, действующим даже через пресловутые латы абордажников. Люди спокойно заснут, а когда проснутся, здесь уже будут хозяйничать солдаты Лиги.

– Владимир… Русского графа зовут Владимир, – вспомнил Тургаон. – Пусть Мозг свяжется с этим человеком – его войска сейчас ближе, чем крейсера Лиги. Мозг знает как – пираты уже вели с его помощью переговоры с соседними государствами…

Тургаон прислушался к часам – до взрыва оставалось двенадцать минут. Маршал бежал к колодцам в лифтовые шахты приводов, оступаясь о разбросанные повсюду в беспорядке тела пиратов и натыкаясь на бродивших среди трупов вооруженных молодых Братьев с потерянными выражениями на бледных лицах.

Бартерианцев уже нигде не было – ни живых, ни мертвых. Наемники отступили, забрав с собой тела и раненых, и убитых. Снаружи тоже никто не ждал – три десантных крейсера покидали в эту секунду воздушное пространство планеты. Пути к отступлению не существовало…

Препятствий своему движению Тургаон не боялся – ему вполне хватило той толики оставшихся внутренних сил, которые требовались, чтобы внушить встречающемуся «молодняку», что они ничего не видят, а идущий мимо них незнакомец – всего лишь плод обостренного воображения и даже более – игра света и тени. Маршал боялся другого – разминировать установленный Дерроном заряд мог только самый опытный армейский сапер, и то при наличии времени и специальной аппаратуры.

Когда взрыватель предстал перед его глазами, Тургаон понял, что опасался не напрасно – отключить таймер маршалу было не по силам. Оставалось всего семь минут, за которые следовало принять решение – бежать с корабля-города или попытаться все же спасти жизни ни в чем не повинных молодых пленниц (как правильно заметила Альри-ка, на месте любой из них могла оказаться его бедная Кани)… Маршал выбрал второе.

С минуту он размышлял, как осуществить задуманное. Максимум, что можно было успеть за шесть минут – отсоединить от надежно закрепленного взрывателя несколько капсул боезаряда, полагаясь, что мощность взрыва окажется недостаточной, чтобы начать цепную реакцию в жерле гигантского гиперпривода. Вынести за пределы «Улья» всю бомбу, чтобы она разорвалась подальше от этого места, – для этого требовалось еще минут десять и готовый к полету бот, чего, разумеется, не было.