– А вас это беспокоит? – ухмыльнулся эскулап. – Не распыляйте силы, Ларго. Вас ждёт серьёзный разговор.

Коридор представлял собой бесконечно длинную металлическую кишку. В самый раз для космической станции. Может, они и в самом деле на одной из орбитальных стыковок? Не исключено. Где ещё спрятать базу Сопротивления, как не в космосе?

Под землёй?

Ким ковылял, повиснув на Докторе, и озирался по сторонам. Редкие ответвления, свинцовые переборки, вентили, поручни... Под низким потолком – датчики.

Сигнализация?

Да что это, чёрт побери, за место?

"Мне обещали ответы", – сказал себе Ларго и сжал кулаки. – "И я их получу".

– Пришли, – скомандовал врач и остановился перед вертикальной дверью.

Дверью, правда, назвать сию конструкцию язык не поворачивался: абсолютно гладкий лист титана без каких-либо сенсорных экранов, ручек, замков или дисплеев.

Ничего.

Шестьсот сороковая подошла вплотную, и зелёные лучи скользнули по её лицу и рукам. С тихим стуком дверь поднялась, открывая взору круглую, лишенную окон комнату под куполом из стали и огнеупорного стекла.

Ким шагнул внутрь и понял, что его вот-вот парализует, как когда-то Шестьсот сороковую...

За овальным столом, сложив домиком длинные узловатые пальцы, восседал похожий на исполинского коршуна Рольф Этингер. Мутные очи главы Кибериума пялились в пустоту безо всякого выражения.

За плечом Кукловода безмолвно стояло изделие...

Невероятно странная кукла. Не молодая с высокой грудью и упругой аппетитной попкой, как было принято в Агломерации, а заметно в возрасте. Седовласая, с дряблой, покрытой старческими пятнами, кожей и сетью морщин вокруг блёклых глаз.

– Рада встрече, детектив, – приветствовала кукла и улыбнулась. – Это, кажется, принадлежит вам?

Она протянула ему потрёпанный блокнот с обугленной обложкой.

Ким задумчиво листал истёртые страницы. Сколько мыслей. Сколько вопросов. Предположений, догадок, нитей… и всё впустую. Всё…

Он мнил себя гениальным сыщиком, а в итоге оказался на каторге и чуть не стал очередным сосудом для сознания Сайруса Вика. И вот теперь он неведомо где, в каком-то загадочном Сопротивлении, еле живой, изломанный, слабый, точно слепой щенок. Однако сдаваться Ларго не собирался. Рано сдаваться – слишком уж близка развязка клубка этого дремучего обмана.

– Кто вы? – Он оторвался от блокнота и встретился взглядом с женщиной. Да-да, именно с женщиной. В том, что его седовласая собеседница, облачённая в скромный, но элегантный костюм цвета мяты, – живая, он не сомневался ни секунды. – Кто вы и что сотворили с Этингером?

– Меня зовут Персефона, – последовал ответ. – И я – глава Сопротивления. В том, что случилось с Рольфом, моей вины нет.

Персефона…

Ким определённо знал это имя, только вот откуда? Кажется, так звали какую-то богиню в древних мифах. Богиню подземного мира…

– Я ответила на ваши вопросы, детектив? – старческие глаза смотрели лукаво, но беззлобно.

– На два из тысячи.

– Однако начало положено, – Персефона улыбнулась. – Не хотите ли чаю? Беседа за чаем идёт куда лучше.

Ларго обернулся. Шестьсот сороковая и Доктор стояли недвижно, как вкопанные, и молчали, словно немые.

Ждут распоряжений?

Старая женщина проследила за его взглядом.

– Наши друзья составят нам компанию в другой раз, – сказала она, и двое конвоиров Ларго тут же отступили к выходу. – Сейчас мне хотелось бы остаться с вами наедине.

***

Чай оказался таким же, каким потчевал его покойный Ладимир Лей – с горчинкой апельсиновой цедры. Ким тут же вспомнил чуднОго старика в дырявых тапках и помрачнел.

Ещё одно имя в смертном списке…

– Как вы чувствуете себя, детектив? – Персефона поднесла чашку к губам и сделала глоток.

– Наверняка лучше, чем он. – Ким покосился на Этингера.

Кукловод так и продолжал сидеть за столом и пялиться в одну точку. Из приоткрытого рта капала слюна.

– Что с ним стряслось?

– Небольшая неприятность. – Взгляд женщины потемнел. – Как много успел вам рассказать Ладимир?

– Я пришёл сюда за ответами, а не за вопросами. – Ларго сцепил пальцы в замок. Он до сих пор с трудом верил в реальность происходящего, однако решил держать себя твёрдо, как и положено сыщику-профессионалу. Только вот… получалось из рук вон плохо.

Женщина… Ещё одна живая, чёрт побери, женщина! Настоящая и вполне себе живая. Кого он встретит здесь завтра? Тираннозавра?

Ким кашлянул и повторил вопрос:

– Так что с ним случилось?

Персефона рассмеялась.

– Петер предупреждал меня о вашем упрямстве.

Ларго чуть не подавился.

Она говорит о Реваже! Что за…

– Я спросила о Ладимире не случайно, – продолжила женщина. Ким выдохнул: она не заметила его замешательства. А если и заметила, то не подала виду. – Говорил он вам об опытах над людьми?

– Допустим, – уклончиво ответил Ким. Он бережно хранил в памяти каждое слово старика и ждал, когда подвернётся возможность записать информацию об экспериментах по оскоплению сознания в блокнот. Дождался…

– Стало быть, вы в курсе событий. – Персефона сделала ещё один глоток и отставила чашку. – И это великолепно. К тому же, вас самого готовили к роли идеального раба, не так ли?

Ларго сжал зубы так, что на скулах заходили желваки.

Ты будешь моим самым послушным мальчиком…

– Вам плохо, детектив? – Женщина коснулась его руки, и Ларго вздрогнул. – Позвать Доктора?

– Не стоит. – Ким опустил глаза. От одного воспоминания о неудавшемся «совершенствовании» начинало трясти, как в лихорадке. – Просто расскажите всё, как есть. Я хочу знать правду.

– Хорошо, – кивнула глава Сопротивления. – вы заслужили правду, Ларго.

Персефона вдохнула и смежила веки. Её молчание длилось секунду, но показалось вечностью.

– Деньги и власть, – изрекла она. – Вот из-за чего всё случилось. Им нужны были деньги и власть. Власть над миром… Вам известно об эпохе Заката, детектив?

Ким кивнул. Конечно, известно. Этой довоенной эпохе посвящён целый отдел Пятого Книгохранилища.

– Великолепно, – улыбнулась его собеседница и продолжила: – Та эпоха поставила жирный крест на таких, как наши добрые друзья – мой милый Рольф, старина Лессер, бедолага Милос Карр…

Ларго снова кивнул. Да, звучит резонно. Эпоха Заката, или, как её ещё называют, последняя эра Постиндустриализма, привела к Революции Потребностей. О революции этой, кстати, масса монографий понаписана. И не случайно: реальные нужды заменялись виртуальными, и человечество стремительно погружалось в киберпространство.

– Воротилы бизнеса привыкли жить законами спроса… – вздохнула Персефона и грустно глянула на сгорбленного Кукловода. Понимает ли он, что происходит вокруг? – Но законы эти в эпоху Заката устарели так же, как и те, кто им следует. Информация – вот альфа и омега нового времени. Вы согласны?

– Кто владеет информацией, тот владеет миром… – машинально процитировал Ким главный постулат Эпохи Заката.

– Великолепно, – глава Сопротивления снова улыбнулась и склонила голову на бок. – Однако информацию сложно производить и, уж тем более, создавать и контролировать спрос на неё, не находите? Кибератаки, вирусы, хакеры… Никаких гарантий. Никакой уверенности в завтрашнем дне. Всё это совершенно не подходило Этингеру. Он нуждался в товаре, спрос на который будет таким же стабильным, как расширение Вселенной…

Ларго передёрнуло. Что такое эта женщина? Откуда в её седой голове столько знаний?

– Вы хорошо знаете историю Последней войны, детектив? – Персефона подлила в чашки кипятка. Старые узловатые пальцы чуть дрожали.

– Считался лучшим на курсе в этой области.

– Тогда, должно быть, вы помните, что случилось перед последним высокочастотным цунами?

Разумеется, Ким помнил. Да что там! Это знал каждый ученик Центра от мала до велика. Перед последним и самым мощным цунами Правительство организовало эвакуацию женщин и детей на Острова. Однако враги, нагло нарушая нормы Гуманитарного права, обрушили удар аккурат по укрытию. Никто не уцелел…