– Ты никуда не пойдёшь, – заявил Ларго с порога.

Шестьсот сороковая подняла на него свои удивительные белые глаза, помолчала с минуту и выдала:

– Помоги застегнуть бронежилет. Я не дотягиваюсь.

– Ты. Никуда. Не пойдёшь. Слышала?

Она фыркнула и прицепила к ремню портативную рацию.

Ким не выдержал и схватил девушку за плечи.

– Я не пущу тебя, – выпалил он. – Понимаешь ты это?

Она привстала на цыпочки, чтобы заглянуть ему в глаза. Сощурилась и выцедила:

– Я не твоя кукла, членоголовый.

Ларго пропустил оскорбление мимо ушей.

– Да, ты не кукла, – сказал он. – Ты можешь погибнуть, маленькая зловредная идиотка!

– Все мы когда-нибудь умрём.

Ким отпустил девушку и тихо выругался. Не надо быть гением, чтобы догадаться, кто вложил столь глубокую мысль Шестьсот сороковой в голову.

– Персефона не имеет права отправлять тебя на верную смерть, – прорычал он. – Она...

– Она не колеблясь рискнула жизнями мужа и сына! – выпалила смуглянка, блеснув глазищами. – Рискнула, чтобы спасти тебя! И рискнёт снова, ради каждого из нас!

Это было правдой. Ким понял это так отчетливо, что стало гадко.

– Я пойду с тобой. – Голос охрип и звучал глухо. – Дай мне бластер. Я пойду с тобой. Одну не пущу.

И умру, если ты не вернёшься...

Шестьсот сороковая посмотрела на него очень странно, словно хотела прочесть мысли. Смогла ли? Навряд ли. Хотя...

– Ты ещё слишком слаб.

– Я не слаб! – зарычал Ларго. Хотелось схватить её, мелкую, хрупкую, и вжать в стену. Чтобы увидела, как он "слаб".

– Не ори, – спокойно изрекла смуглянка. – Тут дело не в силе.

– А в чём же?

– Твои волевые центры... – Девчонка таки напялила бронежилет и теперь возилась с лямками. – Они ещё не до конца восстановились после дефрагментации, мне Доктор сказал.

– И что? – Ким не мог больше наблюдать за её мучениями, приблизился и одним движением справился с застёжками. Благодарности, правда, не дождался.

– Вирус может взять тебя под контроль в любую минуту. – Шестьсот сороковая собрала резинкой порядком отросшие волосы. – И из друга ты превратишься во врага.

Ларго одеревенел.

Так вот в чём дело...

– Пока тебе лучше держаться подальше от стоков и Сайрусов, – девчонка криво улыбнулась. Она передёрнула затвор пистолета, проверила патронник и предохранитель, а потом сунула любимую игрушку за пояс.

– Когда ты вернёшься? – безжизненным тоном спросил Ким.

– Не знаю.

Она вознамерилась покинуть каморку, но Ларго преградил путь и схватил тонкое запястье.

Да что творится с ним такое? Может, это тоже эффект от промывки мозгов? Сердце из груди так и норовит выскочить. Дышать тяжело. Мысли путаются, как провода в мастерской Маги. Беда...

– Обещай, что вернёшься живой.

Мда-а... Тупее просьбы не придумаешь. Сейчас Шестьсот сороковая рассмеётся ему в лицо, и будет права.

Однако она не рассмеялась. От её холодного серого взгляда внутри всё вспыхнуло пламенем.

– Пожелай мне удачи, – прошептала смуглянка.

– Удачи, – еле выдавил Ким, силясь проглотить подступивший к горлу ком.

Она коснулась тёплыми губами его щеки и ушла, прежде чем он успел сообразить, что к чему.

Ушла и унесла с собой здоровенный кусок его сердца. Пожалуй, бóльшую часть.

***

В блокноте почти не осталось листов. Старый друг, потрёпанный и облезлый, разваливался на части, и Ким кое как подшил его ниткой. Получилось коряво: до этого момента Ларго ни разу не держал в руках штопальную иглу.

Он старался сосредоточиться на работе, однако мысли упорно ползли в другом направлении.

Она уже должна была вернуться, чёрт бы её побрал! Или, как минимум, могла бы дать знать, что жива.

Ларго понимал, что всё это полный бред. Стоки не то место, откуда можно послать весточку. Он вспомнил собственный побег и непроизвольно дёрнулся.

За последнюю неделю, мучительно долгую неделю разлуки с мелкой злобной букой, Ким уже пять раз ходил к Персефоне и умолял отправить его на поиски Шестьсот сороковой.

Сначала умолял, а потом грозил непонятно чем, орал на Главу Сопротивления, кидался и требовал выдать оружие.

Ему выдали укол успокоительного. Правда, чтобы скрутить Кима, Доктору потребовалась помощь ещё двух подпольщиков. Одному из них Ларго расквасил нос...

Он не мог есть, не мог спать, не мог думать.

Как он мог отпустить её? Как?

Воображение то и дело рисовало армию гигантских монстроподобных Сайрусов, окруживших израненное хрупкое тельце. Вик может убить её, а может засунуть в колбу, чтобы накачать семенем семерых мерзавцев и заставить рожать снова и снова.

Ким даже не знал, что страшнее...

Он вдруг понял, что исчертил в блокноте непонятными линиями целую страницу. Ларго надавил на карандаш чересчур сильно и сломал грифель.

Проклятье!

"Не нужно мне оружие! – внезапно решил он. – Обойдусь без него".

Главное – найти выход из проклятого стального муравейника.

Доктор – вот, кто всё знает. Надо прижать эскулапа покрепче, чтоб не сумел позвать на помощь громил-подпольщиков, да вытрясти всю информацию. Пусть покажет выход и объяснит, как добраться до чёртовых Стоков!

А уж с влиянием Вируса как-нибудь да справлюсь.

Он спрыгнул с койки и зашагал к выходу.

И в этот миг дверь открылась. На пороге стоял Хома. Тот самый наркодилер с каторги, с которым Ким бок о бок мотал срок на Руднике...

– Здарова, Легавый, – бывший сокамерник улыбнулся. Некоторых зубов у него не хватало. – Стосковался?

Ларго попятился и заморгал, а Хома вытащил из глубин мешковатого серого балахона мутную бутыль.

– Встречу отметить надо, дело говорю. – Наркодилер решительно шагнул в каморку, тесня Кима к койке. – А то ты белый, точно призрака увидал.

Ларго смотрел на Хому и не верил глазам.

Да, это он. Определённо он. Тощий, длинный, несклёпистый наркодилер в обвисших засаленных штанах. Ким часто вспоминал его, ведь этот крепко сидящий на ультронее тип был его единственным другом там, откуда не возвращаются.

Лео не в счёт…

– Ну? – хмыкнул Хома. – Что обмер? Тару тащи – бахнем, как следует.

– Т-ты… – выдавил Ларго и сглотнул ком, вставший в горле. – Ты… откуда здесь взялся?

– Откуда-откуда… – Наркодилер сам начал шарить по каморке в поисках кружки. Одну обнаружил на ящике, который служил прикроватным столиком.

Эмалированная кружка Шестьсот сороковой…

Она пила из неё чай. Тот самый, с апельсиновой цедрой, которым Кима угостила Персефона. Ларго заваривал драгоценные листья, накрывая кружку блюдцем со сколотым краем, а потом они с мелкой врединой болтали, наслаждаясь терпким ароматным напитком…

Хома повертел кружку в руках, понюхал и брякнул:

– Сойдёт.

Он плеснул туда самогона, а у Кима со дна души поднялась неясная муть. Такая токсичная, что он почувствовал тошнотворный привкус страха во рту.

– Пей, – скомандовал Хома, протягивая кружку. Сам он вознамерился хлебнуть прямо из бутылки.

– Откуда. Ты. Здесь. Взялся? – спросил Ларго, чеканя каждое слово.

Наркодилер фыркнул и уселся на край узкой койки.

– Оттуда, откуда и ты, – последовал ответ. – Через заброшенный коридор Штольни.

Как всё просто…

– Ты один из них? – Ким чувствовал, как напрягся каждый мускул. Нервы превратились в натянутые струны, по которым пустили ток. Он хорошо понимал, о чём спрашивал.

Но… знает ли Хома, что ответить?

– Так же, как и ты, – Наркодилер сделал глоток, сморщился и крякнул.

Похоже, долговязый вёл речь о Сопротивлении… но у Ларго захолодели руки.

Он один из них, но не один из нас.

Он чужой.

Он враг.

Он…

– Да перестань ты уже, сейчас башка лопнет! – выдал вдруг Хома и снова присосался к горлышку.