Сука!

Надо задержать его и позвать на помощь. Ким бросил взгляд на дверь.

Получится?

– Только попробуй. – Долговязый продемонстрировал щербатую улыбку. – Рискни здоровьем, Легавый.

– Ты читаешь мысли?

– Читаю, – сказал Хома, буравя его красными от наркоты глазами. – Мысли читаю и много чего ещё умею. И ты научишься, когда вернёшься. Дело говорю. А теперь пей, не томи.

Ларго скрежетнул зубами. Он знал, что делать.

Выплеснуть пойло в рожу носителю Сайруса, вырубить его прямым джебом и рвануть в коридор. Добраться до сигнальной кнопки и…

Хома кинулся на него первым. С рычанием наркодилер вцепился Киму в глотку и принялся душить. Ларго ухватил бывшего товарища за запястья, норовя высвободиться, но тот только крепче сжал узловатые пальцы. Хома впечатал его в стену, лишая возможности дышать.

– Ты будешь слушаться, – выцедил он чужим голосом.

Голосом Сайруса Вика!

– Не в этой жизни! – Ким локтем сбил руку Хомы и этим же локтем двинул ему в нос. Нарокдилера шатнуло в сторону, и Ларго зарядил долговязому слева. Бывший сокамерник опрокинул ящик, но удержался на ногах. Каким-то образом в его руках оказалась та самая бутылка с загадочным мутным пойлом, и Хома обрушил её на голову Киму. Увернуться удалось не до конца: комната дёрнулась перед глазами, уши заполнил звон, а в нос ударил едкий запах.

Но Ларго остался в сознании. Он танком попёр на бывшего друга, орудуя кулаками. Удар в челюсть, следом – по почкам, в солнечное сплетение, в печень. Ким теснил Хому в угол.

Не уйдёшь, сука!

Они громили уютную каморку, пока Наркодилер не споткнулся о матрас Шестьсот сороковой. Падая, долговязый вцепился в штору и с треском сорвал её с самодельных петель. Ким набросил занавеску на голову сокамерника и стал затягивать. Хома захрипел. Задёргался. Он брыкался, пока Ларго душил его. Краем глаза Ким заметил, что дверь в каморку приоткрыта. Наверное, кто-то из них толкнул её в запале драки.

– Сюда! – заорал Ларго, придавливая собой бьющегося в конвульсиях Наркодилера. – Сюда! Он здесь! Здесь Вирус! Сюда! Кто-нибудь! Скорее!

Хома чуть не вырвался. Чуть не сбросил его. Он больно лягнул Кима в чувствительное место и едва не опрокинул, но помощь пришла. И пришла вовремя: удар бутылкой по голове даром не прошёл – Ларго чувствовал, что силы тают, как снег на солнце, которого он никогда не видел.

Дверь распахнулась, и Ким различил фигуру.

Низкий рост, широченные плечи и сложение, как у бульдозера…

Доктор! Это же Доктор!

Ну всё, держись, проклятый Вирус!

Лысый эскулап вихрем ворвался в каморку и подлетел к нему.

– Здесь Сайрус! – Ким охрип от криков. – Носитель Вируса проник в Сопротивление! Надо сказать Персефоне! Надо сказать всем! Срочно!

Он вдруг осёкся.

Здоровенная короткопалая пятерня легла на плечо. В глазах Доктора мелькнула тревога. Но не та тревога, которую Ларго ожидал там увидеть.

Эскулап смотрел на него с какой-то малопонятной жалостью.

– Здесь Вирус… – Голос дрогнул. Ким кивком указал на Хому, завёрнутого в штору, точно в кокон. – Он пришёл ко мне… Пришёл за мной. Он хотел…

– Сбавьте обороты, детектив Ким, – примиряюще сказал врач и сдёрнул занавеску. Вместо Наркодилера под ней обнаружился видавший виды покрытый пятнами матрас. – Здесь никого нет. Никого, кроме вас.

***

Ким сидел и пялился в пустоту.

Доктор накинул ему на плечи плед, а в руки сунул чашку горячего травяного отвара.

– Не пойму, как так вышло, – тяжело выдохнул Ларго. - Я видел его, как вас сейчас.

– Верю, – отозвался эскулап. – Такое бывает. Мы называем это постэффект.

– Какой к чёртям постэффект? – Ким вскинул голову. – Он меня чуть не задушил!

– Но ведь не задушил же.

– Да, это многое меняет, – фыркнул Ларго, сделал глоток и принялся блуждать взглядом по каморке.

Сорванная занавеска так и валялась рядом с растерзанным матрасом. У перевёрнутой койки торчали пружины. Разломанный на доски ящик-столик приказал долго жить…

«Неужели всё это только глюк, – мрачно думал Ким. – И Хома, и драка, и странный самогон»…

Получается, это он, Ларго, собственными руками разнёс их крошечную комнатушку в хлам? С ума сойти!

Но …всё было таким реальным. Таким реальным, что…

– Ты слишком разволновался за неё, – сказал вдруг Доктор, резко меняя тему и внезапно переходя на «ты». – А волноваться тебе противопоказано.

Ким грозно глянул на эскулапа. Набычился. Засопел, включая режим дикобраза.

– Да брось, только слепой не заметит, как ты смотришь на Шестьсот сороковую.

– Это вас не касается, – выцедил он сквозь стиснутые зубы. – Это никого не касается!

– Как знаешь, – лысый эскулап пожал могучими плечами. – А я уж хотел тебя порадовать. Думал, ты захочешь узнать последние новости. Но раз не касается…

Он встал, но Ларго тут же крепко схватил его за руку и прохрипел:

– Рассказывай.

Шестьсот сороковая была жива. Совершенно точно – жива. Её радиошифровку получили ближе к вечеру. Ядрёная смесь надежды, тревоги, страха и радости – вот, что испытал Ларго, когда узнал, что девушка добралась до нижнего яруса Стоков и отыскала Магу и Реважа. Живых, но пленённых. Что почувствовала Персефона, Ким даже боялся представить...

Шестьсот сороковая великолепно знала подземный мир под Агломерацией, отличалась выносливостью и отчаянной смелостью, но ... даже при всём этом, вызволить погруженного в глубокий нейролетаргический сон хакера и его раненого отца в одиночку ей было не под силу. Да такая задача и не ставилась: требовалось лишь установить местонахождение этих двоих. Смуглянка справилась. На это ушло почти две недели.

После получения радиограммы Ларго не находил себе места. Он считал минуты и складывал их в часы, но время упорно не хотело лететь быстрее. Доктор решил завалить его работой, чтоб не маялся, и поручил сортировать чёртовы анкеты. Два дня Ким ковырялся в проклятущих бумажках, и они ему так осатанели, что он вернул груду макулатуры Доктору и отправился за новыми поручениями к Персефоне.

– Я знаю, вы собираете команду для отправки в Стоки, – заявил Ларго с ходу.

– И вам доброго дня, детектив Ким. – Глава Сопротивления выглядела измученной. Мешки под глазами стали ещё больше, лицо посерело, щёки ввалились. Однако держалась она по-прежнему в высшей степени гордо, как Снежная Королева из забытой довоенной сказки, которую Ларго вычитал в Библиотеке Образовательного Центра.

Железная женщина...

– Не уходите от темы, – буркнул Ким и без приглашения уселся на свободный стул.

– В последнее время вы на взводе, Ларго, – парировала она. – Держите себя в руках. Вам нельзя волноваться, тем более, после такого серьёзного приступа постэффекта.

Ким скрежетнул зубами, но старая дама и бровью не повела.

В её округлом цельнометаллическом кабинете довольно странно смотрелся столик, укрытый нарядной снежно-белой скатертью. На столике красовался фарфоровый чайный сервис: пузатый заварочник с яркими цветами на блестящем боку, и изящные перламутровые чашки.

– Хотите чаю? – спросила Персефона, кивком головы указывая на всю эту красоту.

– Нет, не хочу, – выцедил Ларго. Он чаёвничал с ней не раз и не два, но сейчас опасался, что начнёт бить посуду в припадке ярости.

– Тогда, может быть, вы желаете присоединиться к штурмовому отряду?

– Нет, – твёрдо сказал Ким. – Я не хочу к нему присоединяться. Я намерен его возглавить.

– Вот как? – старческие глаза смотрели лукаво и пристально. Ларго давно подозревал, что Персефона способна видеть людей насквозь.

Наверное, она умеет читать мысли не хуже Сайруса Вика.

– То, что Мага и Реваж оказались в лапах монстра – моя вина, – сказал он и с трудом сдержался от желания потупить взор. – Вызволить их – мой долг.