Карн поднял глаза, посмотрел на яркое полуденное солнце и прищурился, отчего у него на лице, вокруг усталых глаз, тут же собрались морщинки.

— Мы нагоним их еще до того, как наши тени станут по-вечернему длинными, — заметил он.

— Ага, вот тогда и узнаем, хватит ли у нас сил, чтобы прогнать их отсюда, — сердито буркнул Роран. — А может, это они нас в клочья разнесут. Вообще-то хотелось бы хоть раз напасть на врага превосходящими силами.

На лице Карна появилась мрачная ухмылка:

— У варденов всегда так бывает.

— Все в строй! — прокричал Эдрик и, пришпорив коня, ринулся вперед по вытоптанной траве.

Роран скрипнул зубами от досады, несильно ударил каблуками в бока Сноуфайра и вместе с остальными двинулся следом за своим капитаном.

Шесть часов спустя Роран снова сидел верхом на Сноуфайре, прячась за резной листвой молодых буков, что в изобилии росли вдоль небольшого ручейка, русло которого скрывалось в зарослях камыша и болотных трав. Сквозь путаницу ветвей он видел небольшое селение, не более двух десятков серых, рассыпающихся от старости домишек, жители которых при виде большого отряда солдат, собрав в узлы жалкие пожитки, бросились бежать на юг, в сторону Сурды. Рорана душил гнев. Если бы отрядом командовал он, то, несомненно, нашел бы способ оповестить селян о своем присутствии и заверил бы их, что вардены не допустят, чтобы несчастные крестьяне лишились своих домов и прочего имущества. Он прекрасно помнил боль, отчаяние и полную безнадежность, охватившие его, когда ему пришлось покинуть Карвахолл, и сейчас ему очень хотелось избавить этих бедняг от подобных переживаний, но он был не вправе сам принимать подобные решения. А еще он непременно попросил бы здешних мужчин встать с ними плечом к плечу и драться с солдатами Гальбаторикса. Еще два десятка мечей и щитов — и неизвестно, на чьей стороне окажется победа. А уж он, Роран, лучше многих знает, с какой яростной решимостью люди способны защищать свой дом. Но Эдрик его предложение отверг и приказал варденам оставаться в засаде среди холмов близ юго-восточной окраины селения.

— Нам еще повезло, что это пехота, — буркнул Карн, указывая на колонну солдат в красном, направлявшуюся к селению. — Иначе нам ни за что не удалось бы их опередить.

Роран оглянулся на сгрудившихся позади него варденов. Эдрик временно дал ему под команду восемьдесят одного воина — полдюжины лучников, остальные были вооружены мечами и пиками. Один из любимчиков Эдрика по имени Санд возглавлял второй такой же отряд, остальными командовал сам Эдрик. Все три группы сосредоточились поблизости друг от друга, укрывшись в роще из молодых буков, что Роран считал ошибкой: им потребуется некоторое время, чтобы построиться после того, как они выберутся из этих зарослей, а это даст солдатам Гальбаторикса лишнюю возможность подготовиться к отражению атаки.

Наклонившись к Карну, он сказал:

— Я не вижу там ни одного безрукого или безногого, хотя, конечно, это ни о чем не говорит. Можешь определить, чувствуют они боль или нет?

Карн вздохнул.

— Хотел бы я уметь такое… А вот твой двоюродный брат наверняка сразу это почуял бы; ведь Муртаг и Гальбаторикс — единственные заклинатели, которых ему приходится опасаться, а я слабо владею магией; я даже и не осмелюсь к этим солдатам в мысли соваться. Если среди них есть хоть один колдун, он сразу это заметит; а я вряд ли успею проникнуть в сознание хоть одного солдата, прежде чем этот колдун поднимет тревогу.

— У нас с тобой подобные споры каждый раз возникают, как только нам схватка предстоит, — заметил Роран, изучая вооружение солдат и пытаясь решить, как ему лучше расставить своих людей.

Карн усмехнулся:

— Ну и что? Это даже хорошо, будем и дальше спорить по этому поводу, потому что, если действовать напролом…

— Оба мы или кто-то один вскоре окажемся трупами…

— …или Насуада засунет нас под начало разных капитанов…

— …и тогда каждый из нас тоже вполне может погибнуть, потому что некому будет прикрывать ему спину, — закончил Роран и тоже улыбнулся. Подобные шутки уже стали для них привычными. Готовясь к бою, Роран вытащил из-за пояса молот и скривился от боли в том месте, где его ногу проткнул рог вола. Морщась, он нагнулся и помассировал болевую точку.

— Эй, ты что? — встревожился Карн, заметив это.

— Ничего, пустяки. От этого не умирают, — ответил Роран, но тут же отработал назад: — Ну, может, и умирают, но чтоб я лопнул, если стану тут отсиживаться, пока ты будешь рубить на куски этих чертовых дуболомов!

Достигнув селения, солдаты прошли его насквозь, останавливаясь лишь для того, чтобы выбить дверь в каждом из домов и убедиться, что внутри никого нет. Из-за бочки с дождевой водой на них бросилась собака и яростно залаяла, топорща шерсть на загривке. Один из солдат вышел из строя и метнул в собаку копье, убив ее на месте.

Когда солдаты добрались до дальнего края селения, Роран, стиснув рукоять молота, приготовился к атаке, но вдруг до него донеслись пронзительные крики, от которых становилось не по себе, и он увидел, как из предпоследнего дома солдаты вытаскивают троих сопротивляющихся людей: долговязого седовласого мужчину, молодую женщину в разорванной блузке и мальчика лет одиннадцати.

На лбу у Рорана выступил пот. Он тихо и монотонно проклинал всех подряд — несчастных пленников за то, что они не бежали вместе с остальными; солдат за то, что они делают; Гальбаторикса и лихую судьбу за то, что творится сейчас в Алагейзии. А за спиной у него тоже слышались такие же тихие проклятия — вардены с трудом сдерживались, чтобы не броситься на этих солдат и не покарать их за подобную жестокость.

Когда все дома были обысканы, почти все солдаты вернулись в центр селения и окружили "пленников, повернувшись спиной к притаившимся в роще варденам. План Эдрика, собственно, и заключался в том, чтобы дождаться именно такого момента. Предвкушая приказ к атаке, Роран приподнялся в седле и весь напружинился. Попытался сглотнуть, но тщетно: горло от волнения совсем пересохло.

Офицер, единственный из воинов Гальбаторикса, кто был верхом, соскочил с коня и что-то негромко сказал седовласому пленнику. Потом вдруг выхватил саблю и, не прибавив ни слова, обезглавил старика, ловко отпрыгнув в сторону, чтобы не запачкаться брызнувшей кровью. Молодая женщина пронзительно закричала. И Роран услышал тихий приказ Эдрика:

— В атаку!

Роран, правда, не сразу вышел из охватившего его оцепенения, да и приказ этот был отдан каким-то уж чересчур спокойным голосом.

— В атаку! — донесся до него крик Санда, стоявшего со своим отрядом по другую сторону буковой рощи, и он галопом вылетел на открытое пространство.

— В атаку! — тут же крикнул и Роран, с силой ударив каблуками в бока Сноуфайра. Низко наклонившись, он прикрывался щитом, пока Сноуфайр проламывался сквозь заросли и пока они мчались вниз по склону холма под грохот копыт следующих за ними варденов. В отчаянной попытке спасти женщину и мальчика Роран понукал и погонял Сноуфайра, заставляя коня бежать на пределе возможности. Оглянувшись назад, он с радостью увидел, что его группа без особых потерь отделилась от остального отряда и, если не считать нескольких отставших, стремительно несется вперед, сбившись в единый кулак, шагах в десяти позади него.

Он успел также мельком заметить, что Карн скачет в авангарде группы Эдрика; серый плащ, точно крылья, развевался у него за плечами. Жаль, подумал он, что Эдрик разделил нас, не позволил сражаться бок о бок!

Следуя приказу, Роран не повел своих людей в лобовую атаку, а взял левее, чтобы, объехав дома с тыла, зайти врагу с той стороны, откуда они нападения не ожидают. Санд проделал то же самое на правом фланге, а Эдрик со своими воинами ворвался прямо в селение.

Дома скрыли от Рорана начало схватки, до него доносились лишь отчаянные крики людей, звон металла и ржание лошадей.

Внутри у него похолодело от тяжкого предчувствия. Откуда там столько металла? Неужели у этих воинов стальные луки? Но разве такие существуют? И откуда там столько ржущих от боли лошадей? Ведь это отряд пехотинцев! У Рорана похолодели пальцы, когда он с полной определенностью понял, что атака сорвана и бой, видимо, проигран.