Примерно с полчаса они с Сапфирой дрейфовали на ветру, наслаждаясь покоем и отдыхая в обществе друг друга. Безмолвно произнесенное заклинание защитило Эрагона от холода. Наконец-то они оказались только вдвоем, как когда-то в долине Паланкар, пока в их жизнь еще не вторглась проклятая Империя.

Сапфира заговорила первой:

«Мы с тобой словно правители небес».

«Да уж, висим под потолком нашего мира», — откликнулся Эрагон и привстал, словно пытаясь дотянуться рукой до звезд.

Нырнув вправо, Сапфира поймала поток теплого воздуха, идущий снизу, и снова выровняла полет.

«Так ты завтра обвенчаешь Рорана и Катрину?»

«Как странно, что Рорану пришла в голову эта мысль! Странно уже и то, что Роран должен жениться, но еще более странно, что именно я должен обвенчать их с Катриной! Надо же, Роран женится… Когда я об этом думаю, то сразу чувствую себя совсем взрослым, во всяком случае значительно старше. А ведь мы, еще совсем недавно бывшие детьми, тоже ни на миг не можем замедлить неизбежный бег времени. Поколение за поколением сменяют друг друга, и вскоре придет наш черед отправлять своих детей делать то, что должно быть сделано…»

«Погоди, сперва нам еще надо пережить несколько ближайших месяцев».

«Да, это верно».

Сапфира покачнулась, когда их подхватил очередной восходящий поток воздуха, и, обернувшись к Эрагону, спросила:

«Ты готов?»

«Давай!»

Наклонившись вперед, она плотно прижала крылья к телу и быстрее стрелы полетела к земле. Эрагон засмеялся, охваченный ощущением невесомости, и крепче обхватил ногами Сапфиру, чтобы не соскользнуть с ее спины, но потом в беспечном восторге выпустил шип, за который держался, и поднял руки над головой. Диск, в который превратилась сейчас далекая земля, вдруг стал вращаться — это Сапфира, замедлив движение, по спирали спускалась с небес и вдруг, перевернувшись в воздухе, на мгновение замерла и продолжила падение уже вверх тормашками, так что

Эрагон, с трудом на ней удержавшись, забарабанил по ее плечу и заорал:

«Эй, Сапфира! Что ты делаешь?»

Выпустив из ноздрей ленту дыма, она выправила полет и снова стрелой понеслась вниз. Земля быстро приближалась. У Эрагона заложило уши, и он принялся двигать челюстью и глотать, но давление в ушах все возрастало. Менее чем в тысяче футов над лагерем варденов и, казалось, всего в нескольких секундах от того, чтобы врезаться прямо в палатки и прорыть через весь лагерь глубокую кровавую траншею, Сапфира позволила ветру наполнить ее широко раскинутые крылья и так резко замедлила падение, что от неожиданного толчка Эрагон чуть не выколол себе глаз тем шипом у нее на шее, за который держался.

Раза три хлопнув мощными крыльями, Сапфира окончательно остановилась и, сложив крылья, начала мягко, кругами, спускаться на землю.

«До чего же здорово мы повеселились!» — воскликнул Эрагон.

«Еще бы! Нет ничего веселее таких полетов! В такой игре если ты проиграл, то исход только один: смерть».

«Ну что ты! Я, например, ни секунды в твоих возможностях не сомневался! Ты никогда не врежешься в землю!» Он чувствовал, как приятно ей слушать его восторженные похвалы.

Свернув в сторону их палатки, Сапфира тряхнула головой, да так, что Эрагон снова чуть не свалился на землю, и сказала:

«Мне бы следовало уже привыкнуть, но каждый раз, как я выхожу из такого пике, у меня на следующий день так болят плечи и грудь, что я едва могу пошевелиться». Эрагон ласково погладил ее:

«Ну, завтра тебе не обязательно куда-то летать. Завтра единственное обязательное для нас дело — это свадьба Рорана, а на свадьбу ты можешь прийти и пешком».

Сапфира что-то проворчала и приземлилась, поднимая облака пыли и чуть не сбив своим могучим хвостом палатку. Спешившись, Эрагон предоставил ей полную возможность привести себя в порядок с помощью шестерых эльфов и с остальными шестью рысью побежал разыскивать целительницу Гертруду. Расспросив ее, он узнал, как следует проводить обряд венчания, и даже немного потренировался с нею, чтобы завтра случайно не совершить какой-нибудь непредвиденной оплошности.

Затем он вернулся к себе, умылся, переоделся и вместе с Сапфирой отправился на обед к королю Оррину.

Был уже поздний вечер, когда Эрагон и Сапфира вернулись наконец домой и еще долго, глядя на звезды, беседовали возле палатки о том, что уже было и что еще только может с ними произойти. Оба чувствовали себя совершенно счастливыми. Эрагон посмотрел на Сапфиру, чувствуя, что сердце его настолько полно любовью, что, кажется, вот-вот перестанет биться.

«Спокойной ночи, Сапфира».

«Спокойной ночи, маленький брат».

Наутро Эрагон, зайдя за палатку, снял с себя тяжелую верхнюю одежду и стал плавно переходить из одной позы в другую, повторяя упражнения второго уровня Римгара, изобретенные эльфами. Вскоре он уже совершенно не ощущал холода, вспотел и стал даже слегка задыхаться от усилий: порой ему и впрямь было трудно совладать со своими конечностями, ибо в некоторых позициях ему казалось, что мышцы его вот-вот оторвутся от костей.

Примерно через час, закончив заниматься Римгаром, он вытер ладони краем палатки, вытащил свой меч-скрамасакс и еще минут тридцать скакал с ним, отрабатывая различные фехтовальные приемы. Он бы предпочел и весь этот день посвятить знакомству с новым мечом, ибо знал, что сама его жизнь, возможно, будет зависеть от этого, но приближалось время свадьбы Рорана, и бывшие жители Карвахолла должны были поторопиться, чтобы вовремя закончить все приготовления.

Чувствуя прилив новых сил, Эрагон хорошенько вымылся холодной водой и оделся, а затем они с Сапфирой пошли туда, где Илейн присматривала за приготовлениями к свадебному пиру. Блёдхгарм и остальные эльфы следовали за Эрагоном шагах в десяти, уверенно и неслышно скользя между палатками.

— Ах, как хорошо, что ты пришел, Эрагон! — радостно воскликнула Илейн. Она стояла, обеими руками упершись в поясницу, чтобы уменьшить вес огромного живота, возле походных очагов, сложенных из камней и глины, над которыми были подвешены многочисленные котелки и кастрюли. Мотнув подбородком в сторону мужчин, неподалеку разделывавших свинью, а затем в сторону стола, сделанного из деревянных щитов, уложенных на пни, где суетились еще шесть женщин, Илейн сказала Эрагону: — А уже и тесто для двадцати караваев подходит, нужно его замесить и хлебы сформовать, так, может, ты этим и займешься? — И, заметив мозоли у него на костяшках пальцев, нахмурилась: — Только уж постарайся не мочить эти свои мозоли!

Шесть женщин, возившихся у кухонного стола, в том числе Фельда и Биргит, примолкли, когда Эрагон занял место среди них. Его попытки возродить разговор закончились неудачей, но через какое-то время, когда он оставил эти попытки и сосредоточился на тесте, женщины и сами вновь разговорились. Говорили они в основном о Роране и Катрине и о том, какие они оба счастливые, а также, разумеется, и о своей новой жизни в лагере варденов и о том долгом пути, который им пришлось преодолеть. Потом вдруг без всякой подготовки Фельда посмотрела на Эрагона и заявила:

— Что-то тесто у тебя больно липнет, может, немного муки добавишь?

И Эрагон охотно с нею согласился:

— Ты права. Спасибо.

Фельда улыбнулась, и после этого женщины уже полностью включили Эрагона в общую беседу. Пока Эрагон месил теплое тесто, Сапфира лежала, свернувшись, на ближайшей лужайке. Детишки играли рядом, забираясь на нее и бегая вокруг. Их смех и пронзительные возгласы прорывались сквозь монотонное звучание голосов взрослых. Пара дворняг вздумала залаять на Сапфиру, и она, слегка приподняв голову, так рыкнула, что собаки тут же с визгом удрали прочь.

Всех на этой поляне Эрагон знал с детских лет. Хорст и Фиск ладили столы для пира. Кизельт смывал с рук кровь зарезанной свиньи. Олбрих, Балдер, Мандель и еще несколько молодых человек носили на холм шесты, украшенные лентами: именно там Роран и Катрина выразили желание быть обвенчанными. Хозяин таверны Морн был занят приготовлением особого свадебного напитка, а его жена Тара ему помогала, держа три кувшина и большую флягу. В нескольких сотнях футов от них Роран что-то кричал погонщику мулов, который пытался провести свою упряжку прямо через поляну. Лоринг, Дельвин и мальчик Нолфаврель стояли рядом и наблюдали за этими сердитыми переговорами. Громко выругавшись, Роран в конце концов просто схватил переднего мула за упряжь и развернул все повозку в другую сторону. Это зрелище развеселило Эрагона; он и не подозревал, что Роран может так сильно нервничать, что его запросто сможет вывести из себя обыкновенный мул.