Орик насупился.

— А ты разве никогда не слышал про королей-еретиков и королев-еретичек?

Эрагон покачал головой.

— Эти кнурлан не сумели получить благословение Гунтеры, но тем не менее настаивали на своем желании занять королевский трон. — Орик презрительно поморщился. — Правление каждого из них было весьма недолгим и весьма несчастливым.

У Эрагона похолодело в груди.

— Значит, даже если бы ты был избран Советом Вождей, но Гунтера отказался бы короновать тебя, то королем ты бы так и не стал?

— Да, не стал бы. Или стал бы королем народа, который воюет с самим собой. — Орик пожал плечами. — Впрочем, меня подобная возможность не слишком тревожила. Сейчас, когда вардены уже вторглись в пределы Империи, только безумец стал бы рисковать, ввергая нашу страну в междоусобные войны лишь для того, чтобы лишить меня трона.

Да и Гунтера, хоть он и способен на многое, но он отнюдь не безумец.

— Но разве ты знал наверняка, что получится именно так? — спросил Эрагон.

Орик покачал головой:

— Не знал. И до конца не был уверен, пока Гунтера не возложил мне на голову золотой королевский шлем.

— Ох, извини! — воскликнул Эрагон, невольно зацепив рукой воду в чаше. Насуада нахмурилась, ее лицо на поверхности магического водяного зеркала исказилось и вытянулось.

— За что? — спросила она. — По-моему, тебя стоит поздравить. Ты выполнил все мои поручения, даже более того.

— Да нет, я просто… — И Эрагон догадался, что она-то не видит той ряби, что прошла по воде, и перед ней по-прежнему неискаженное изображение Эрагона и Сапфиры. — Я просто нечаянно задел рукой воду в чаше, вот и все.

— А, понятно… Ну что ж, позволь тебя официально поздравить, Эрагон. Обеспечив Орику трон, ты…

— Хоть из-за этого на меня и напали? Насуада улыбнулась:

— Да, хоть из-за этого на тебя и напали. Но ты сумел сохранить наш союз с гномами, а это чрезвычайно важно для нас и вполне может теперь означать нашу победу над Гальбаториксом. Загвоздка лишь в том, сколько времени потребуется гномам, чтобы их армия смогла к нам присоединиться.

— Орик уже отдал своим воинам приказ готовиться к походу, — ответил Эрагон. — Кланам, видимо, потребуется несколько дней, чтобы собрать войско, но как только они это сделают, то выступят немедленно.

— И это тоже очень хорошо. Тогда мы сразу смогли бы воспользоваться их помощью. Кстати, когда можно ожидать твоего возвращения? Дня через три? Или четыре?

Сапфира пошевелила крыльями, и Эрагон, ощутив на спине ее горячее дыхание, оглянулся на нее и, осторожно выбирая слова, ответил Насуаде:

— Это зависит от многих обстоятельств. Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили перед тем, как я отправился в Фартхен Дур?

Насуада недовольно поджала губы:

— Да, помню, конечно. Я… — Она чуть отвернулась, явно слушая чье-то срочное донесение — до Эрагона и Сапфиры донеслось неразборчивое бормотание гонца, — затем, снова повернувшись к ним, Насуада сказала: — Только что вернулся отряд капитана Эдрика. Они, кажется, понесли серьезные потери, но посланник утверждает, что Роран жив.

— Он ранен?

— Я сразу же все сообщу тебе, как только сама узнаю. Впрочем, я не стала бы слишком за него волноваться. Рорану сопутствует удача, прямо как…

Тут снова послышалось бормотание невидимого гонца, и Насуада, сделав шаг в сторону, исчезла из поля зрения Эрагона.

Эрагон ждал, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Вскоре лицо Насуады вновь возникло в волшебном зеркале, и она сказала:

— Извини, но мы приближаемся к Фейнстеру, и нам постоянно приходится отбиваться от бандитских налетов. Госпожа Лорана специально высылает из города своих мародеров, чтобы нас измотать. Эрагон, Сапфира, вы очень нужны здесь! Нам предстоит серьезное сражение. Если в Фейнстере увидят у своих стен войско, состоящее только из людей, гномов и ургалов, там могут решить, что у них еще есть шанс удержать город. И тогда битва приобретет кровопролитный характер. Они будут драться упорно, хотя, конечно, Фейнстер им все равно не удержать. Но если они увидят во главе осаждающих дракона и Всадника, у них, я думаю, сразу отпадет всякое желание сражаться.

— Но…

Насуада подняла руку, призывая его помолчать, и продолжила:

— Есть и другие причины, по которым вам стоило бы поскорее вернуться. Мои раны, полученные во время Испытания Длинных Ножей, еще не зажили, и я не смогу повести варденов в бой, как прежде. Нужно, чтобы мое место занял ты, Эрагон, — только так можно будет обеспечить исполнение всех моих приказов и поднять боевой дух наших воинов. И еще одно: слухи о твоем отсутствии уже бродят по лагерю, несмотря на все наши усилия. И если в результате на нас нападут Муртаг и Торн или если Гальбаторикс пошлет их на выручку Фейнстеру, то мы даже при поддержке эльфов вряд ли сможем противостоять им. Прости меня, но я никак не могу разрешить тебе сейчас вернуться в Эллесмеру. Это слишком опасно.

Упершись ладонями в край холодного каменного стола, на котором стояла чаша с водой, Эрагон сказал:

— Погоди, Насуада, но если не сейчас, то когда?

— Скоро. Имей терпение.

— Скоро… — повторил Эрагон, глубоко вздохнув и еще крепче опираясь о стол. — Но все же когда? И как скоро?

Насуада нахмурилась.

— Ну как я могу сказать точно? Во-первых, нам нужно захватить Фейнстер, потом очистить от врага его окрестности, а затем…

— А затем ты хочешь идти на Белатону и Драс-Леону, а потом и на Урубаен, — договорил за нее Эрагон. Насуада хотела было возразить, но он не дал ей. — И чем ближе ты станешь подбираться к Гальбаториксу, тем больше вероятность, что вас атакуют Муртаг и Торн или даже сам Гальбаторикс, и тогда тебе совсем не захочется нас отпускать. Видишь ли, Насуада, у нас с Сапфирой попросту не хватит ни опыта, ни знаний, ни сил, чтобы справиться с Гальбаториксом. И тебе это прекрасно известно. Гальбаторикс может поставить точку в этой войне в любой момент, как только у него возникнет желание оставить свой неприступный замок и встретиться с варденами лицом к лицу. Пойми, нам просто необходимо посоветоваться с нашими учителями. Они могут подсказать нам, откуда Гальбаторикс черпает силы, они могут научить нас кое-каким уловкам, благодаря которым мы, возможно, сумеем все же одолеть его.

Насуада потупилась, разглядывая собственные ладони.

— Но пока вас с нами не будет, Торн с Муртагом вполне могут разгромить нас.

— А если мы не отправимся в Эллесмеру прямо сейчас, то Гальбаторикс наверняка разгромит и уничтожит нас, как только мы подойдем к Урубаену. Ты можешь подождать несколько дней, прежде чем штурмовать Фейнстер?

— Могу. Но каждый лишний день осады стоит нам жизней наших воинов. — Насуада потерла виски ладонями. — Ты слишком многого требуешь, Эрагон. А сам ничего конкретного пока не обещаешь.

— Да, пока не обещаю, но, если мы не попытаемся получить некие весьма важные сведения и умения, наше поражение попросту неизбежно!

— Вот как? А я совсем в этом не уверена. И все же, пожалуй… — Насуада умолкла, глядя куда-то вбок, потом решительно кивнула, словно в подтверждение собственных мыслей, и сказала: — Пожалуй, я могу отложить штурм Фейнстера дня на два-три. А пока что мы могли бы захватить еще несколько близлежащих селений. Затем, когда мы уже подойдем к городу, я постараюсь подождать еще пару дней, а вардены тем временем подготовят осадные машины и укрепят лагерь. Я думаю, все сочтут подобную задержку вполне естественной. Но после этого так или иначе придется идти на штурм — хотя бы потому, что у нас кончаются запасы провизии. Армия, которая на долгое время без движения задерживается на вражеской территории, всегда начинает голодать. Так что я самое большее могу тебе дать дней шесть или даже всего дня четыре.

Эрагон быстро прикинул в уме.

— Четырех дней мне мало, — твердо заявил он. — Даже шести может не хватить. Сапфире потребовалось три дня, чтобы долететь до Фартхен Дура, причем она даже на ночлег не останавливалась, да и меня у нее на спине не было. Если те карты, что я видел, достаточно точны, расстояние отсюда до Эллесмеры ничуть не меньше, а может, и больше; и примерно столько же нужно лететь от Эллесмеры до Фейнстера. А со мной Сапфира не сможет в столь малые сроки покрыть такие расстояния.