Эрагон почти ничего не видел, но слух пока ему не изменил, да и обоняние тоже, так что благодаря прочим органам чувств вполне неплохо ориентировался в темноте туннеля. Самая большая опасность, конечно, заключалась в том, что раззаки могли напасть сзади, причем действуя издалека, например с помощью лука. Но Эрагон вполне доверял себе и надеялся, что его органы чувств достаточно остры, чтобы вовремя предупредить о внезапно выпущенной стреле.
Струя воздуха коснулась кожи Эрагона, затем исчезла, затем появилась снова, но уже с другой стороны; казалось, давление воздуха в туннеле то ослабевает, то усиливается через неопределенные промежутки времени, создавая некие невидимые волны, которые он и ощущает, точно легкие порывы ветра.
Их с Рораном дыхание казалось ему очень громким и хриплым, но все же не заглушало те странные и разнообразные звуки и шепоты, что слышались в глубине туннеля. А порой Эрагону отчетливо слышался и стук мелких камешков где-то в скрещенье этих подземных переходов, и равномерное кап-кап — видимо, вода, выступавшая на стенах пещеры, стекала в некое подземное озеро. Слышал он и скрежет растертого почти в песок гравия под подошвами собственных башмаков. А потом где-то далеко впереди послышался какой-то сверхъестественно долгий стон.
Что же касается запахов, то тут ничего нового не было: кровь, сырость и плесень.
Шаг за шагом — Эрагон впереди, Роран сзади — они продвигались в темное нутро Хелгринда. Туннель явно понемногу шел вниз, местами изгибаясь или раздваиваясь, и Эрагон, скорее всего, довольно скоро заблудился бы, если бы мысленная связь с Катриной не вела его, очень четко определяя нужное направление. Боковые ходы оказались особенно низкими и узкими, и один раз Эрагон так сильно ударился головой о потолок, что его вдруг охватил ужас перед этим подземным лабиринтом.
«Я возвращаюсь», — сообщила ему Сапфира, и как раз в эту секунду он поставил ногу на грубо вырубленную ступеньку ведущей вниз лестницы и остановился. Значит, Сапфира цела и, похоже, больше не пострадала. Это очень его обрадовало, и он спросил:
«А как там летхрблака?»
«Плавает кверху брюхом в озере Леона. Боюсь, кое-кто из рыбаков видел наше сражение. Во всяком случае, они вовсю гребли, улепетывая в сторону Драс-Леоны».
«Ну что ж, ничего не поделаешь. Посмотри, что там, в том туннеле, из которого появились летхрблака. Но будь осторожна! Остерегайся раззаков. Они оба ранены и могут попытаться проскользнуть мимо нас и удрать из Хелгринда через тот вход, которым мы сами воспользовались».
«У них, видимо, есть и другой выход отсюда. Он где-то у подножия Хелгринда».
«Возможно, но вряд ли они способны достаточно быстро туда добраться».
Казалось, они страшно долго, никак не менее часа, провели в темном туннеле, но Эрагон знал, что на самом деле они пробыли там не более десяти-пятнадцати минут и спустились примерно на сотню футов в недра Хелгринда. Остановившись на относительно ровной каменной площадке, он мысленно сказал Рорану:
«Темница Катрины примерно в пятидесяти футах от нас, чуть дальше и справа».
«Мы не можем рисковать, — ответил Роран. — Нельзя освобождать ее, пока мы не знаем точно, живы эти раззаки или гдето прячутся».
«Ну а если они так и не объявятся? Я по какой-то причине совершенно не способен чувствовать их присутствие. Они могут до скончания веков тут от нас скрываться. Ну что, будем ждать невесть сколько или все же освободим Катрину, пока есть такая возможность? Я, кстати, могу установить вокруг нее кое-какую защиту, это спасет ее от многих неприятностей»
Роран несколько секунд молчал, потом все же сказал:
«Ладно, идем за ней».
И они снова осторожно пошли вперед по низкому проходу с грубым щербатым полом. Эрагону приходилось постоянно следить за тем, куда он ступает, чтобы не потерять равновесие.
В результате он чуть не пропустил послышавшийся справа слабый шорох одежды и легкий звон стали.
Он в ту же секунду прижался к стене, заслонив собой Рорана, и нечто острое пронеслось мимо его лица, успев довольно сильно ободрать ему правую щеку. Порез сразу стало жечь, словно туда плеснули кислотой.
— Квейква! — выкрикнул Эрагон. Это слово означало «молния».
Красный свет, яркий, как полуденное солнце, вспыхнул в туннеле и, не имея конкретного источника, сразу осветил все вокруг, не отбрасывая теней, отчего окружающие предметы стали казаться странно плоскими. От яркого света у Эрагона даже слегка закружилась голова, однако на одинокого раззака, что стоял перед ним, свет подействовал гораздо сильнее: он уронил свой лук, закрыл лицо и заверещал громко и пронзительно. Ему ответил точно такой же вопль, и Эрагон понял, что второй раззак у него за спиной.
«Роран!»
Резко обернувшись, Эрагон увидел, что Роран уже сражается со вторым раззаком, с силой размахивая своим молотом. Ошеломленный внезапной вспышкой света, монстр пытался отступить, но в какой-то момент замешкался, и молот упал ему на голову.
— За моего отца! — громко крикнул Роран и ударил снова. — За наш дом! — Раззак был уже мертв, но Роран снова поднял свой молот. — За Карвахолл!
Последний удар расколол панцирь раззака, точно сухую тыкву. В безжалостном рубиновом сиянии расширяющаяся лужа крови казалась фиолетовой.
Описав посохом круг и отбросив в сторону стрелу или меч, которые наверняка были направлены в него, Эрагон повернулся лицом к оставшемуся в живых раззаку и увидел, что туннель перед ним пуст. Он чертыхнулся, пробежал несколько шагов и обнаружил на полу скорчившегося «жука». Размахнувшись посохом, Эрагон что было силы воткнул его в грудь мерзкой твари. Раздался глухой треск.
— Сколько же времени я ждал этого момента! — вырвалось у Эрагона.
— И я тоже.
Братья посмотрели друг на друга.
— Ох! — невольно вскрикнул Эрагон и схватился за раненую щеку, поскольку боль в ней стала вдруг почти нестерпимой.
— Она раздувается! — воскликнул Роран. — Сделай же что нибудь!
«Раззаки, должно быть, смазали свои стрелы колдовским маслом сейтр», — подумал Эрагон. И, вспомнив, чему его учили эльфы, сперва очистил рану, а потом наложил на нее целительные чары. Затем он несколько раз открыл и закрыл рот, проверяя, хорошо ли работают мышцы лица, и с мрачной усмешкой сказал:
— Можно себе представить, хороши бы мы были без помощи магии!
«Поговоришь позже, — услышал он в ушах голос Сапфиры. — Как только те рыбаки доберутся до Драс-Леоны, прикормленные Гальбаториксом городские заклинатели быстренько сообщат ему, чем мы тут занимаемся. А нам совсем не нужно, чтобы Гальбаторикс обратил свое внимание на Хелгринд, пока мы отсюда еще не убрались».
«Да, ты права», — поспешно согласился Эрагон.
Погасив сверкающее красное сияние, он промолвил: «Брисингр раудхр!» — и перед ним повис маленький красный огонек, как и в прошлые ночи, но на этот раз огонек, точно пришпиленный, висел в шести дюймах от потолка а не сопровождал каждое движение Эрагона.
Теперь, когда у него была возможность осмотреть туннель, Эрагон заметил, что в каменных стенах по обе стороны от него имеется множество дверей, штук двадцать, по крайней мере. Он указал Рорану, куда идти, и сказал:
— Девятая от нас справа. Ты ступай за Катриной, а я проверю остальные темницы. Раззаки вполне могли оставить там кое-что интересное.
Роран кивнул. Присев на корточки, он осмотрел труп раззака, но никаких ключей не нашел и, пожав плечами, сказал:
— Что ж, значит, придется дверь рубить.
Подбежав к указанной двери, он бросил щит на пол и принялся молотом срубать дверные петли. Каждый удар сопровождался немыслимым грохотом, разносившимся по всему лабиринту.
Эрагон ему не помогал. Впрочем, в данный момент его брат в помощи и не нуждался. А Эрагону и без того было чем заняться. Подойдя к первой темнице, он прошептал три слова и, услышав, как замок со щелчком открылся, рывком распахнул дверь. В крошечном помещении была только черная цепь да груда гниющих останков. Это печальное зрелище было совсем не тем, чего он ожидал; однако, уже зная, где находится предмет его поисков, изображал неведение и открывал одну дверь за другой, чтобы не вызывать подозрений со стороны Рорана.
