Роран покрутил в пальцах кольцо, внимательно его рассмотрел и увидел, что на его внутренней стороне вырезаны какие-то слова древнего языка.

— Здорово, — сказал он. — Неужели это кольцо способно защитить нас?

— Я наложил на кольца тройные чары, — сказал Эрагон. — Если вам понадобится моя помощь или помощь Сапфиры, один раз поверните кольцо на пальце и скажите: «Помоги мне, Губитель Шейдов, помоги мне, Сверкающая Чешуя», и мы вас непременно услышим; мы примчимся к вам сразу, как только сможем. А также если кто-то из вас окажется на пороге смерти, то это кольцо — не важно, твое, Роран, или твое, Катрина, — сообщит нам, кто именно попал в беду. И пока эти кольца касаются вашей кожи, вы всегда будете знать, как найти друг друга, как бы далеко друг от друга вы ни находились. — Он поколебался и прибавил: — Надеюсь, вы согласитесь носить их?

— Ну конечно! — воскликнула Катрина.

Роран вздохнул всей грудью и сказал, от волнения даже немного охрипнув:

— Спасибо тебе. Спасибо. Жаль, что у нас не было этих колец, когда нас с ней разлучили в Карвахолле.

Поскольку у каждого из них свободной оставалась только одна рука, Катрина надела кольцо на средний палец Рорану, а он сделал то же самое ей.

— У меня есть для вас и еще один подарок, — сказал Эрагон. Обернувшись, он свистнул и немного подождал. Затем, проталкиваясь сквозь толпу, к ним подбежал молодой конюх, ведя в поводу Сноуфайра. Он передал поводья Эрагону, поклонился и тут же удалился. А Эрагон сказал: — Тебе, Роран, понадобится хороший конь. Это Сноуфайр. Сперва он принадлежал Брому, потом мне, а теперь я дарю его тебе.

Роран оглядел Сноуфайра и восхитился:

— Да он же просто великолепен!

— Да. это самый лучший конь на свете! Принимаешь подарок?

— С огромным удовольствием.

Эрагон снова подозвал к себе конюха и вновь препоручил Сноуфайра его заботам, сообщив, что новым хозяином коня теперь является Роран. Потом, посмотрев на выстроившихся в длинную очередь людей с подарками для Рорана и Катрины, засмеялся и сказал:

— Сегодня утром вы оба еще, может, и были бедны, но к вечеру, безусловно, станете богаты. Если у нас с Сапфирой когда-нибудь появится возможность осесть на одном месте, мы станем жить вместе с вами в том огромном поместье, которое вы построите для всех нас и для своих детей.

— Что бы мы ни построили, вряд ли этот дом будет достаточно велик для Сапфиры, — заметил Роран.

— Но мы всегда будем вам рады, — вставила Катрина. — Вам обоим.

Эрагон еще раз поздравил их и отправился к противоположному концу стола, где принялся развлекаться тем, что бросал кусочки жареного цыпленка Сапфире, а та ловила их на лету. Тем временем к Рорану и Катрине подошла Насуада и вручила им какой-то маленький подарок, который Эрагону издали было не разглядеть, и он бросился наперерез Насуаде, которая явно намеревалась потихоньку покинуть празднество.

— В чем дело, Эрагон? — спросила она. — Я не могу задерживаться.

— Это ты подарила Катрине платье и приданое?

— Да. А что, тебе это неприятно?

— Я очень благодарен за то, что ты так добра к моей семье, но мне хотелось бы знать…

— Да?

— Разве вардены не нуждаются в золоте?

— Нуждаются, — призналась Насуада. — Но не так отчаянно, как прежде. С тех пор, как мое производство кружев стало приносить доходы, и с тех пор, как я победила во время Испытания Длинных Ножей. Кочевые племена поклялись мне в абсолютной верности и открыли доступ к своей сокровищнице, так что теперь мы уже гораздо меньше боимся умереть от голода и куда больше должны бояться того, что погибнем от нехватки щитов или копий. — Губы ее дрогнули в улыбке. — То, что я подарила Катрине, просто мелочь по сравнению с расходами, которых требует наша армия. И я не считаю, что зря трачу свои золотые запасы. Мало того, я не сомневаюсь, что сделала весьма ценную покупку — купила для Катрины не только самоуважение, но и уважение к ней со стороны окружающих. Ну а потом я купила и расположение Рорана. Возможно, я чересчур оптимистично смотрю на жизнь, но, по-моему, его верность может оказаться куда ценнее целой сотни щитов или сотни копий.

— Ты всегда заботишься о лучшем будущем для варденов, верно? — спросил Эрагон.

— Всегда. Как и тебе следует о нем заботиться. — Насуада пошла было прочь, но вернулась и прибавила: — Ближе к вечеру приходи ко мне в шатер, и мы с тобой навестим тех, кто был ранен сегодня. Многих нам вылечить, скорее всего, не удастся, как ты и сам понимаешь, но им будет приятно, если они увидят нашу заботу и поймут, как высоко мы ценим принесенную ими жертву.

— Я непременно приду, — кивнул Эрагон.

— Вот и хорошо.

Несколько часов Эрагон только ел, пил и обменивался всевозможными историями с друзьями. Медовый напиток тек рекой, свадебный пир становился все более веселым и шумным. Расчистив место среди столов, мужчины всевозможными способами демонстрировали свою доблесть — боролись, стреляли в мишень из лука и так далее. Двое эльфов продемонстрировали свое искусство фехтования, приведя в восторг всех присутствующих ловкостью движений и легким, изящным танцем своих клинков. Даже Арья согласилась спеть, и Эрагон, весь дрожа от нервного возбуждения, точно завороженный слушал ее дивное пение.

Все это время Роран и Катрина говорили очень мало; они просто сидели и неотрывно смотрели друг на друга, словно не замечая ничего вокруг.

Когда нижний край огромного оранжевого солнца коснулся далекого горизонта, Эрагон нехотя поднялся, извинился и вместе с Сапфирой покинул пир и молодецкие сражения. Полной грудью вдыхая прохладный вечерний воздух, чтобы немного прояснить мозги, он шел к шатру Насуады. Она уже ждала его у входа в окружении Ночных Ястребов, и они тут же молча направились к палаткам целителей, где лежали раненые воины.

Несколько часов Насуада и Эрагон провели среди людей, получивших в сражении с Империей тяжелейшие ранения: кто потерял ногу, кто глаз, а некоторые заболели какой-то неведомой неизлечимой болезнью. Многие вардены были ранены только сегодня утром. Другие же получили ранения еще на Пылающих Равнинах, но до выздоровления им было еще далеко, несмотря на усилия лекарей и заклинателей. Еще до того, как они вошли в первую палатку, Насуада предупредила Эрагона, чтобы он не вздумал истощать свои силы, пытаясь исцелить каждого, однако ему оказалось очень трудно удержаться от этого. Порой он почти машинально произносил слова заклинания, способного облегчить боль, осушить нарыв, срастить сломанную кость или убрать уродливый, болезненный шрам.

Один из раненых потерял ногу пониже колена и два пальца на правой руке. У этого человека была короткая седая бородка, а глаза прикрыты черной повязкой. Когда Эрагон поздоровался с ним и спросил, как дела, воин протянул руку и, схватив его за локоть оставшимися тремя пальцами, сказал:

— Ах, Губитель Шейдов, я знал, что ты придешь! Я ждал тебя еще с того момента, как передо мной блеснул свет.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Этот свет высветил саму плоть мира. В одно мгновение я увидел все живые существа вокруг, от самого крупного до самого мелкого. Я видел, как сквозь кожу просвечивают мои кости. Я видел червей в земле и воронье в небе, я видел каждого клеща в вороньих перьях. Меня поистине коснулись боги, Губитель Шейдов! И они не просто так дали мне возможность увидеть все это. Ведь я видел и тебя во время того воздушного боя, и твоего дракона, и ты был точно слепящее солнце среди целого леса неярких свечей. Я видел и твоего брата, и его дракона, и они тоже были подобны солнцу.

По спине у Эрагона пробежал холодок. И он сказал:

— Но у меня нет брата! Искалеченный воин хрипло засмеялся:

— Тебе меня не провести, Губитель Шейдов! Я знаю лучше. Наш мир так и кипит, так и горит вокруг меня, и в этом огне я слышу шепот мыслей, и я узнаю в этом шепоте о самых разных вещах. Ты вот сейчас пытаешься спрятаться от меня, но я все равно могу тебя разглядеть: ты подобен желтому пламени, и вокруг пояса у тебя плывут двенадцать звезд, а еще одна звезда, ярче других, висит над твоей правой рукой.