Остаток лекции проходит более-менее спокойно: Егор спит, Дивеева листает глянцевый журнал, Альбина пишет лекцию в тетради Дивеевой вместо нее, Роберт играет в телефоне, а мы с Чернышовым слушаем Бубновского и изредка переглядываемся. В такие моменты я очень смущаюсь и отвожу глаза. Мое маленькое сердечко трепещет, в груди порхают бабочки, а воображение уже во всю подкидывает картинки из нашей будущей счастливой жизни!

— Илюхина, — наклонившись близко к парте, меня зовет Карина. — А ты в каком костюме придешь? Гарри Поттера? Очки даже покупать не надо, сэкономишь, — ржут вместе с Альбиной.

Начинается. Гиены проснулись, вышли на охоту.

— Карина, — хрюкает примат-Роберт, — она будет в костюме заумного очкастого Кролика из Винни-Пуха.

И втроем заходятся неладным хохотом.

Мне стыдно.

И очень обидно.

Именно сейчас я чувствую себя одиноко.

Мне хочется, чтобы за меня хоть кто-нибудь заступился.

Чтобы отодвинул меня за спину и просто позволил быть слабой, но не беззащитной.

Я ищу поддержки, но примат-Роберт давится смехом, Альбина с Кариной торжествуют, Егор спит, а Чернышов виновато опускает голову в тетрадь.

Мне кажется, я влюбляюсь в него снова, когда вижу в его лице неравнодушие и сопереживание.

— У тебя планируется детский утренник в костюмах из любимых мультфильмов? — как всегда, мне приходится отбиваться самой. — Тогда кем будешь ты, Карина? Фионой после полуночи*, а Роберт — ослом? — слишком громко рявкаю я, что профессор Бубновский запинается и с широченными от удивления глазами порицающе смотрит на меня.

— Вера?! — согласна, Марк Ифраимович, я точно так же, как вы, не понимаю, что делаю здесь, на галерке, в компании ненавистных мне людей…

— Извините, — стыдливо опускаю глаза под насмешливое ликование Дивеевой.

*Принцесса Фиона — главный персонаж анимационного фильма «Шрек». В результате проклятия превращается каждую ночь в уродливого огра

— Если ты будешь отлынивать от своих обязанностей, мне придется сделать парочку неприятных ошибок в твоем проекте, — не моргнув, вру я.

На самом деле, я даже еще не садилась за бизнес-план, но Бестыжеву об этом знать не обязательно, ибо нечего расслабляться.

После пар я выловила Егора в вестибюле, невозмутимо направляющегося в столовую. И вот сейчас мы стоим за широкой колонной, и я пытаюсь достучаться до Бестыжевской совести, которой, вероятно, у него нет.

— Я не клоун, чтобы ходить по всем этим вечеринкам с переодеваниями. Я этого терпеть не могу, — фыркает Бестужев.

— Я тоже много чего терпеть не могу, — например тебя, — но у нас уговор, а он, как говорится, дороже денег, — деловито умозаключаю, задрав подбородок. — Поэтому в субботу делаешь все, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что наши отношения- фальшь.

— Хорошо, я понял, — как всегда невозмутимо со всем соглашается мой одногруппник.

— И где мы встретимся в субботу?

— Я могу за тобой заехать, — безмятежно пожимает плечами Егор.

— Сбрендил? — возмущаюсь. — Не хватало еще, чтобы моя мама тебя увидела, она у меня знаешь, какая романтичная натура, напридумывает себе бог весть что, — хмурюсь и кручу головой по сторонам, будто и правда переживая, что мама нас может увидеть.

— Тогда встретимся там.

— Идет, — соглашаюсь. — А как мы узнаем друг друга? Ты в каком будешь костюме? Нууу…мы могли бы одеться как пара. Я знаю, что такое практикуют на вечеринках, — неуверенно произношу я и смущаюсь.

— Точно. — Как–то уж быстро соглашается Бестужев. — Оденемся, как Фредди Крюгер и его жертва.

Задумываюсь, мысленно прикидывая.

А неплохо!

— Кстати, у моего брата есть красно-зеленый полосатый свитер, могу у него одолжить! — воодушевляюсь хоть какой-то нормальной идеей Бестужева.

— Ну вот, видишь, часть костюма у тебя уже есть, — поддакивает мой одногруппник. — Шляпу найдем тебе и…

— Подожди, подожди…- перебиваю я парня и вопросительно хмурюсь. — Как это мне?

— Ну как? — пожимает плечами Бестыжев. — Ну а кто в наших отношениях жертва, а кто сущий Крюгер? Кажется, это очевидно! — посмеиваясь, выдает мерзавец.

Что?

Да как он смеет?

Я с ним серьезно пытаюсь вопросы решать, а он всё свои тупые шуточки шутит.

Обиженно складываю руки на груди и отворачиваюсь.

И никакой я — не Крюгер.

Я очень добрая и ответственная.

Это рядом с ним я превращаюсь во врушку и психа.

— Эй, ну ты чего? — разворачивает меня за плечи, — обиделась что ли? Да пошутил я, ну! — и смотрит так, своими грустными бровями, будто и правда раскаивается. Но это же Бестыжев, верить ему, как оказывается, — гиблое дело.

Шутник пустоголовый!

— В общем так, — Егор смотрит на электронные часы на запястье. — Мне уже пора. Я пока не знаю, в чем я буду одет, но думаю, ты меня в любом случае узнаешь.

— Ладно, — соглашаюсь я. — У меня пока тоже нет никаких идей.

— Завтра меня не будет в институте, поэтому встретимся прямо на вечеринке. Ну пока? — вглядывается в лицо одногруппник.

— Пока, — понуро опустив плечи, прощаюсь я.

Егор заворачивает за колонну и мигом скрывается за ней, а я собираюсь в гардероб за вещами, как натыкаюсь на пронзительный взгляд Киры, которая, по всей вероятности, и моему огорчению, слышала наш с Егором разговор.

— Ты слышала?

— Слышала, — обиженно отвечает Федотова. — И мне очень обидно, что ты меня обманула, — у Киры дрожит нижняя губка, а глаза наполняются влагой. Она небрежно смахивает непрошенную слезинку и шмыгает носом.

Такое проявление эмоций выглядит искренним, и я ни на грамм не сомневаюсь, что Кира Федотова действительно расстроена. Ведь, по ее мнению, мы — подруги, а значит я ее предала.

Чувствую неприятный укол в области солнечного сплетения, ощущая всю ответственность за того, кого, сама не желая, приручила.

Мне приходится всё рассказать Кире.

Но, как ни странно, глаза Киры загораются, а на лице появляется восторженный румянец.

— И в чем же ты решила покорять своего Егора? — спрашивает Федотова.

— Не Егора, а Артема, — поправляю ее. — Нууу…пока не знаю, у меня есть еще время подумать, — пожимаю плечами.

— Слушай, у моей мамы есть небольшой салон красоты на Большой Ордынке, приходи в субботу, сделаем тебе такой макияж, — Кира мечтательно закатывает глаза, — что Егор твой слюнями подавится.

— Артем, — снова поправляю однокурсницу, но радости в ее лице не разделяю. Потому что вряд ли из меня получится сделать того, из-за кого давятся слюнями. — Спасибо тебе, Кира, — грустно улыбаюсь сокурснице. — А тебе-то это зачем — помогать мне?

— Ну как же? — одаривает меня искренне непонимающим взглядом. — Однажды мне помогла ты, а теперь тебе хочу помочь я. Мы же — подруги, а друзей не оставляют в беде, — объясняет Федотова.

Подруги…

Мне становится дико не по себе, когда вспоминаю, как равнодушно, а порой некрасиво вела себя с Кирой.

Из нас двоих умнее оказалась она, а не я со своими заоблачными баллами.

Стыдно, Илюхина.

Чем же тогда ты отличаешься со своим равнодушием от Егора?

— А с костюмом мы обязательно что-нибудь придумаем, — подмигивает Кира, а я костерю себя приличными ругательствами.

В пятницу Бестужева действительно не было в институте.

От Ромы я узнала, что вчера у него была какая-то супер-важная игра.

На семинарах я, по обыкновению, сидела одна, а вот на двух лекциях — с моей названой подругой Кирой.

Всю пару Федотова рассказывала, какой бомбический костюм мне подготовили они с мамой, а я смиренно кивала и благодарила.

Если честно, я нервничаю. Я пока не знаю, стоит ли доверять вкусу Федотовой, потому что она, скажем так, не особо выглядит разбирающейся в стиле и моде, но других вариантов у меня все равно нет.