— Теперь от тебя несет так же, — усмехнулся он. — Поедем вдвоем в вытрезвитель? Я договорюсь, чтобы нас определили в одну комнату. И постель.

К щекам прилил жар. Я, он, на мягкой постели, под теплым одеялом и без одежды. А с нами вихрь эмоций и желания.

— Уже замечталась? Ближайшее время тебе остается только мечтать и сидеть в четырех стенах камеры.

Брезжила надежда, что Ирий не скотина? Я искоса вперилась взором в нахальное, обаятельное лицо и проворчала:

— Давай, иди одевайся! Хватит размахивать передо мной своими десятью сантиметрами!

Ладно, я приуменьшила. Ирий вскочил и зашагал к окну, сверкая округлой накачанной задницей. Конечно, бицепсы он не раскачивал, зато качал все, что ниже пояса. Можно не сомневаться, как именно. Ладонь заныла — шлепнуть бы по голой ягодице что есть мочи!

— Если бы ты не двинула мне между ног, я бы продемонстрировал тебе, сколько сантиметров в стояке, — сказал Ирий и завернул за полосу шкафчиков. Там тайный проход в мужскую раздевалку?

— Ага, одиннадцать.

Он выглянул из-за шкафчика и гневно ткнул в меня пальцем.

— Я скоро вернусь!

— Ага, жду не дождусь! — крикнула вдогонку. — Уже теку!

Прислушиваясь к тишине, я выждала минуту — и рассыпалась на миллион частиц, улетела сквозь преграды и расстояние на крышу под пуховую метель. Со мной отправился смартфон и сумочка, пусть упустила их. Лежали в белом рыхлом покрывале. Позже найду.

Рука болела, не к ней я прикоснулась. Пальцы, дрожа, потянулись к губам. Ирий на две секунды прижался, но оставил печать тепла, вкуса, упорства. Нет, это не печать, это огненное клеймо. Ожог. Я не прикоснулась пальцами к губам — я просунула между ними кончик языка и смела влагой неутихающий пожар. Он едва заметной горчинкой запекся на языке.

Шрам останется. К счастью, видеть его буду лишь я.

И следить за Ирием больше ни… когда?

Наручники одиноко лежали под скамейкой. Я метнулся к ней: замок не взломан, железо не погнуто. Как? Мать твою, как?!

В растерянности я обежал раздевалку, заглянул в каждую душевую кабинку. Подергал ручки шкафчиков. Пнул со злости скамейку — она отъехала и треснулась о стену.

Куда бесовка делась? Испарилась? Через дверь не выходила — девчонки сказали бы. А смартфон?

Я лег на пол и зыркнул под шкафчик. Пусто. Но щель маленькая, женская рука не пролезет. Когда она успела выбраться из наручников, достать телефон и улизнуть? Я ушел на пять минут!

Она служительница. Телепортировалась в раздевалку, пробыла полчаса, смылась. Удобно. Какую ей подарили способность в обмен на служение? Принятие чужих обликов?

Идеально для слежки. Просто великолепно. У нас в агентстве ее оторвали бы с руками и ногами. Если бы служители не слыли колдунами, которых нужно уничтожать. Если бы она не нарушила закон бесчисленное количество раз…

И как ее поймать? Дать агентству ориентировку? С какой радости она покажет истинное лицо?

Я вздохнул. В солнечном сплетении разболелось — неплохо зарядила коленом, чертовка. По яйцам тоже. Язык у нее острый, полоснул лезвием по нервам. Позабавила. Я усмехнулся. С такой не заскучаешь.

С теми, на лежаках, я задолбался изображать клоуна. Тоже мне, первоклассный эскорт. Готовы ублажать, смеяться над тупыми шутками, лизать пятки. А, может, мне противно, когда девушки ходят на задних лапках и беспрекословно слушаются? Потому и надоедают быстро.

Я вышел из раздевалки и двинулся вдоль бассейна к выходу.

— Ирий! — окликнул тройной хор. Я отмахнулся, не сбавляя шагу. Работа на сегодня закончилась — накрылась медным тазом.

Выпить бы. Обычной воды. Завтра в восемь утра репетиция с Арвидом. Его, кстати, надо оттащить домой. Герт пусть развлекается сколько влезет.

В коридоре я наткнулся на коллег, что усердно весь вечер изображали охранников, заодно бурно обсуждали в коридоре, как вызовут для вымышленного садиста девушек, подкладывая огромный кусок сыра в мышеловку. Мышка пришла, хвостиком вильнула и была такова. Весь спектакль, детективное агентство на маскараде, в личинах журналистов, охраны, официанток и диджея — все зря.

Довольны остались лишь настоящие звезды, получив с группой уйму селфи, стриптизерша и девочки из эскорта — им заплатят фактически ни за что.

— Опускайте занавес, ребята. Преступница пришла и ушла — я спугнул.

Парни проводили меня изумленными взглядами.

— Ирий, ты куда? Объясни, что произошло.

— Ждите отчета! — крикнул я, не оборачиваясь. Нечего обсуждать. Я не в настроении трепаться и слушать нравоучения от коллег, у которых стаж больше. Меня ждет жесткая порка от миссис Шефер — если буду молчать, как степенная козочка, получу розгами дополнительно.

Нужно умаслить вкусной ложью. Или бросить нахрен дело.

Но если я не поймаю бесовку, никто не сможет.

Я завернул в стрип-зал и выдернул вокалиста из компании девчонок. Герт испарился — некоторые девочки, видимо, получат деньги за привычную работу.

— Что? Поймал?

— Скажи Герту, что мы едем по домам. Пусть забирает девочек, если хочет. Я останусь — приедет группа экспертов и начальство. Придется отчитываться.

— Что случилось?

Правду нельзя услышать никому. В мыслях пусто. Из чего строить ложь? Если коллеги позвонили миссис Шефер, она прибудет минут через пятнадцать. Не успею сообразить.

— Слушай, — я положил руку на плечи кучерявому — то есть сначала поднялся на носки и нагнул его, — а давай все вместе поедем с девчонками домой? Отчитаюсь завтра.

Мы успешно разминулись с начальницей. Когда расселись по машинам на подземной стоянке — у меня зазвонил смартфон. Я выключил его и закинул в бардачок. Тонкая рука с бордовыми коготками кралась от колена к паху. Музыка мягкими волнами омывала салон и вибрировала в сидении. Расслабиться бы… Я оставил управление машиной автоматике и повернул голову: брюнетка с собранными в хвост волосами пожирала меня томным взглядом. Она старше других, глаза умные, играет потрясно. Будто я вправду лакомый тортик.

Я поймал проворную женскую руку на полпути к ширинке и поманил пальцем. Девушка подалась ко мне, перекидывая хвост к пышной груди и забавляясь с прядями.

— Давай только мы вдвоем, — предложил я.

— С удовольствием. Не хочется тебя ни с кем делить, — она покосилась на задние сидения, где две блондинки сладко обнимались. Я усмехнулся. Свидетели нам не нужны.

У Арвида огромная двухуровневая квартира, с джакузи, лишними спальнями и мини-баром. К нему мы ехали через лабиринты подземных тоннелей. Тусклые лампы мелькали, отсчитывая метры. Девушка мягко водила пальцами по внутренней стороне моего бедра, игриво подбираясь к ширинке и отступая. Член твердел, но возбуждение не захлестывало.

Я вперился в лобовое стекло — там одни фары сменялись другими, мерцал свет. Монотонная мешанина. Она помогала сосредоточиться.

Зачем бесовка добывает и продает информацию? Явно не ради блага, не ради того, чтобы раскрывать грехи. Ей нужны деньги? Много денег. На что? Заболел родственник? Допустим, мать.

Я сам попал в клетку из-за матери. Бросить бы на произвол судьбы ее после того, как она продала квартиру, чтобы имелись деньги на выпивку, и пошла жить в каморке на заводе, где работала уборщицей. Поначалу я так и сделал — уехал в восьмой сектор.

Но спустя полтора года ко мне позвонили из полиции — мать поймали на краже. Что хуже для моей карьеры? Когда напечатают: его мать в тюрьме или в психбольнице?

Преступления у всех в крови, кто родился на Калинидиксе. Мы все правнуки убийц, воров, мошенников, бандитов. Может, поэтому со школ нам сильно вдалбливают, что нарушать закон — плохо.

Да, плохо, но моя мать украла потому, что пропила зарплату. Начала она пить, когда ушел отец. Не вынесла расставания. Виновна ли, что не справилась, что не воспитывала меня, а прикладывалась к бутылке?

Похер. Теперь ничего не изменить.

Я рано пошел подрабатывать и, чтобы не сидеть дома в свободное время, торчал в музыкальной школе. Позже договорился с директором и ночевал там.