Я покосился на синтезатор: надо вылить из себя тонны горечи и грусти, ибо они меня утянут на дно.

Нога снова разболелась — я медленно доковылял со стаканом до инструмента.

— Можно мы займем спальню? — крикнул Арвид.

— На здоровье!

Диван казался привлекательным как никогда. Кровать с миражом бесовки отталкивала. Где она? Продала фото, заработала на еду и ночлег? У меня были координаты места, в которое она телепортировалась утром, но не было плана, что делать, если я приду туда и застану ее. Может, план появится по ходу дела.

К черту синтезатор. Я осушил стакан — лед едва не вывалился на лицо — и похромал в ванную. Из спальни долетали быстрые шлепки и стоны. Арвид и Котя не заметят, если пропаду на полчаса.

В лесу тополей меня встретила буйная метель. Дальше вытянутой руки ничего не видно. Подсушивая одежду ладонями на ходу, я побрел вперед. Вездеходы не помешали бы — я приперся в кроссовках, одетых в пакеты.

Пух ослеплял, забивал носоглотку, тая внутри. Спустя пять минут я устал бродить и призвал магическое зрение, что позволяло мне проникать взором сквозь почву. На километры вокруг мощные корни тополей и нет фундамента.

Значит, бесовка не принесла нас в дом. Тогда куда? Зачем ей сюда добираться пешком — или транспортом — а затем отсюда телепортироваться? Я побрел дальше, опустошенный.

Что-то хрустнуло под правой ногой. Шепот метели заглушил звук. Я огляделся и нагнулся.

Кусок диска, на котором нацарапано фломастером: Ирий Но… Диск с моей музыкой? Я порыл пуховое покрывало носком кроссовки — блеснул еще кусок. На нем часть названий песен.

Бесовка жила в пятом секторе и, возможно, побывала на одном из моих концертов. На диске оторвалась недавно? Говорила, что ненавидит меня. Чепуха, она просто злится.

А вот Келлан ненавидит. Особенно ее. Меня осенило: он, великий гений-программист, если не всунул в смартфон бесовки взрывчатку, так точно всунул жучок. Возможно, он уже ее нашел. И придушил. Для него нет границ — он жал на спусковой крючок пистолета смело, пока я не треснул его ноутбуком по голове.

Мать твою… Лишь бы я ошибся в догадках.

Я поймал миссис Шефер у кабинета. Она, видимо, спешила на утреннее собрание, на которое должен спешить и я.

— Буквально на два слова, — преградил я ей путь. Начальница сдула прядь, что падала на лицо, и выглянула за мое плечо.

— Очки сними.

За темными стеклами легче жить. То есть терпеть яркий свет ламп воспаленными глазами. Я вновь на кофеине, спал ночью два часа от силы, ибо таращился в монитор, выискивая Келлана. Из гостиницы он выписался, а дальше — точно сквозь землю провалился.

Я бы и дольше искал, но под утро прибыл Дух, полечил, позвал на задание, после чего я растратил все силы и завалился спать на диван дома. Даже не проверил, ушли ли Арвид с Котей. А утром я не сразу услышал будильник, проспал и приперся в агентство в той же одежде, в которой дрых.

Мятый, небритый, не мытый. Посрать, глубоко посрать.

— Мне нужен отпуск, — сказал я, пропустив мимо ушей просьбу снять очки. — Или больничный. Неважно. На две недели.

— Заявление за месяц подавать нужно!

— Через месяц мне уже не понадобится отпуск.

— Вот и отлично. — Коричневые губы вытянулись в саркастичную улыбку. — Тебя после собрания ждет новое дело.

— Нет, миссис Шефер, вы не поняли. Мне кровь из носу нужен отпуск. Пускай даже за свой счет!

— Тебе что-то не нравится в установленных правилах подачи заявления на отпуск? Иди спорь с тем, кто правила придумал, — со своим отцом!

Она горделиво расправила плечи и зашагала прочь. Не простила меня за то, что я тогда смылся после вечеринки. В общем-то, я ничего не делал, чтобы она простила. Было не до этого.

Я замялся на месте. Сплю и вижу переться к отцу. Из-за угла вышли двое сотрудников, завидели меня и шаг ускорили. Я с ними пару раз в караоке ходил. Как их зовут?

— Что, закончилась звездная жизнь? — спросил тот, что справа, пожимая мне руку. Зато у тебя она не начиналась.

— Успел купить билеты на концерт? Нет? Спеши, парень, скоро не будет, — хлопнул я его по плечу и помчался быстрым шагом к директору. Торчать в коридоре и собирать завистливые насмешки — так себе удовольствие.

Перед кабинетом отца пульс разогнался до бешеной скорости. Какой шанс с ним договориться? Нулевой? Но я, мать твою, пообещал поклонникам и себе, что выступлю на концерте.

Я собрался с духом и постучал в дверь.

— Войдите.

Отец вечно переставлял мебель в кабинете, или менял ее, или обновлял обои. В прошлый раз, когда я здесь был, преобладал коричневый цвет в интерьере, а сейчас — темно-синий и графитовый. Добавились картины с инопланетными пейзажами. Коричневое массивное кресло не сменил. Он бы комично смотрелся в нем, сидя в футболке с мультяшным персонажем, если бы не убийственный взгляд.

— Я жду, — произнес он мягким басом и отложил планшет. Я снял очки и опустился в синее кресло возле стола. Напряжение в теле росло, несмотря на мягкое сидение и спинку.

— Мне нужно уйти в отпуск на две недели. — Я говорил, уставившись на картину с желтыми полями. — Можно за свой счет.

— Нет. Еще что-то?

Вроде я надежно держал под замком злость, но она легко взорвала меня.

— Ничего, что я пообещал поклонникам выступить на концерте?! — прорычал я, повернувшись лицом к отцу.

— Никто не просил тебя это делать. Ты заигрался и сам в этом виноват. Можешь выкрутиться благодаря такому подарку. — Он повернул ко мне планшет с открытой статьей. Свежая, с моей фотографией и заголовком: «Новый музыкант группы ‘Буря настигнет’ полицейский под прикрытием!» Отец прокомментировал: — Скорее всего, Беатриса Гилмур скормила журналистам сенсацию. Выступишь перед людьми с коротким заявлением, что обещания по поводу концерта были частью работы, принесешь извинения.

Меня будто ударили коленом под дых. Я не верил глазам, ушам.

— В твоих интересах сейчас сидеть тише воды и ниже травы. Понятное дело, в будущем больше ни о какой работе под прикрытием нет речи. Не будь ты моим сыном — я бы уволил тебя сейчас же.

— Увольняй, мать твою! — я грохнул кулаком по столу, подскакивая на ноги. Отец даже не моргнул, отчего меня сильнее заколотило. — Подавись своими поблажками! Мне нахрен эта работа не нужна! Ты думаешь, я выберу зарыться в нору, вместо того чтобы выступать на сцене? Хватит. С меня хватит.

— Ключи от машины и квартиры на стол. За то, что ты поставил своим раскрытием операцию под угрозу, я выпишу тебе штраф. Про зарплату можешь забыть.

— Прекрасно! — Я коротко зааплодировал. — Шантаж деньгами? Ты всегда на это горазд.

— Я не предлагал условий. — Он поднялся, наши глаза оказались на одном уровне. — Я потребовал.

Легкие пылали гневом. Отец, зараза, ни разу не повысил голос, мой крик отскакивал от него, как от пуленепробиваемого стекла. Я впился пальцами в стол, накалился каждый мускул в теле, зубы вот-вот треснут от напряжения.

Что у меня есть против него, кроме крика? Ни-че-го. И не будет, пока я вишу на его крючке.

Я оттолкнулся от стола и зарылся руками в карманы, нащупывая ключи.

— Завтра принесу. Сегодня соберу вещи.

— Нет, Ирий. Если ты увольняешься сейчас — отдаешь ключи тоже сейчас. Я пришлю персонал, чтобы собрали твои вещи и доставили на новый адрес, когда он будет.

Нет смысла упоминать, что вещи личные и мне противно, если в них покопаются чужие люди. Нет смысла вообще намекать на что-либо, что не устраивает отца.

— Найдешь нового сына? — процедил я.

— За последний месяц я окончательно убедился в том, что зря забрал тебя и мать из пятого сектора. Вам здесь не место.

— Давай мы сами решим, где нам место. — Я вынул из кармана два ключа, швырнул на стол и ушел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Вышел в коридор, будто нырнул в прохладный бассейн после сауны. За панорамными окнами закручивала вихри вечная вьюга. Я подошел к ней и прижался лбом к стеклу. Поеду на общественном транспорте или закажу такси в студию? Какой транспорт, меня там узнают…