Не от вечерней прохлады меня потряхивало, кто-то натягивал нервы, как струны на гитаре. Ирий Нордли. Почему-то чрезвычайно опасен. Значит, буду чрезвычайно осторожной.

Я держала перед мысленным взором план здания, где проходит вечеринка. Самое начало мероприятия — туалеты пусты. Туда и телепортируюсь. Я обняла Келлана, отошла и сложила пальцы в символ скорости.

Пять секунд — и пух унес меня.

Туфли коснулись кафельного пола. Кабинка пустая. Будь занята — пришлось бы экстренно вырубать девушку, которой не повезло. А так я уселась на крышку унитаза и залипла в смартфон.

Через минут пятнадцать дверцу открыла миловидная блондинка в алом платье. Никогда не видела ее. Журналистка нового музыкального портала?

— Ой, простите!

— Ничего, я уже выхожу.

Пока мы менялись местами, я невзначай прикоснулась к ее предплечью и прилепила лейкопластырь. Нельзя выходить из туалета в выдуманной внешности — в коридорах могут поджидать камеры. Если их не найду — буду расхаживать в прежнем облике девушки с каре.

Но когда я переоблачилась в блондинку и вышла, объектив камеры видеонаблюдения пригвоздил меня к месту. Не зря перестраховалась.

Издали доносилась песня группы «Буря настигнет».

«Жаром злость моя дышит.

Мир пригнется в поклоне.

Все изменится, слышишь?

Но перемен нет без боли»

Раскачивая бедрами, я пошла на звук. Мягкий ворс глушил стук каблуков. По ковру расползались искусные узоры, повторяли формы цветов. Камеры подмигивали каждые пять метров. В зеркалах, окаймленных золотыми рамами, за мной подглядывала блондинка в красном платье.

«Я рвану в бой за нас,

Ты прикрой меня с тыла.

Будет мертв каждый враг.

Моя злость не остынет…»

Перед прозрачной дверью я на две секунды замерла: уйма знаменитостей в зале. Сколько материала на продажу кружится! Я мысленно потерла ручки и вошла.

«Буря настигнет» в полном составе фотографировалась с певицей в длинном платье, обшитом пайетками. Ирий без доли смущения приобнял ее за талию и широко улыбнулся на камеру. Десяток вспышек, команда «вольно» — остальные четыре участника немного замешкались, расходясь, а Ирий заговорил на ухо певице.

Совсем не в курсе личного пространства? Он нагло его нарушал. Но она не против. Захлопала ресницами и потупилась, усмехаясь.

Журналистка с камерой подошла к группе ради интервью. Ирий на прощанье подмигнул певице и поспешил стать рядом с вокалистом.

В жизни Ирий красивее — фото не передает безудержное обаяние. Я расстроилась, когда вокруг скучковались журналисты и закрыли головами его лицо.

Нежно-фиолетовый свет ложился на стены, колонны, скатерти, окрашивая в лавандовый. Высокие хрустальные статуэтки притягивали отблески, отзеркаливали их на столы, полные яств.

Заурчал живот. Я закинула в рот две виноградины и направилась к журналистам.

Пока Арвид отвечал на вопрос, Ирий скользил взором по окружающим людям, с каждым устанавливал зрительный контакт, скромно улыбался. Собрался всем запасть в душу?

Я подошла ближе, и наши взгляды встретились. Это не глаза, это рентгеновские лучи, это медицинские инструменты: прошивают насквозь, легко вскрывают тайны, добираются до сердца и сжимают.

Меня окатило жаром. Я отвела взор. Да что со мной… Дело в том, что Дух защиты запугал меня? Вижу то, чего нет. Обычный у гитариста взгляд, как для звезды. Явно часами перед зеркалом репетировал, как убивать фанатов глазами-лазерами.

— Ирий, простите нескромный вопрос, — осведомилась журналистка. — У вас есть пара?

— Нет, я совершенно свободен. — Сказал с соблазнительным выражением физиономии, словно намекал: приходи ко мне после вечеринки, нам будет очень классно вместе. — Но, боюсь, скоро мое сердце окажется занято раз и навсегда.

— Кем, если не секрет? — спросила она, с жаждой подавшись вперед.

— Нашими поклонниками и поклонницами. Я с нетерпением жду концерта, чтобы увидеть всех вживую. Увижу — и влюблюсь без оглядки. — От широкой улыбки мило сощурились голубые глаза. Участники группы с долей презрения посмотрели на Ирия. Суровые ребята, редко улыбаются на камеру и признаются в любви фанатам.

Но журналисты растаяли, просияли. А девушка, которая вела интервью, с гордостью произнесла:

— Я тоже не могу дождаться вашего концерта.

— Вы придете? Обязательно помашите мне!

— Конечно, приду!

Давай, строй из себя хорошего парня. Посмотрим на поведение вне камер. Я отошла, оглядываясь. Скоро заканчивались полчаса. Надо вернуться в туалет. Тут, под прицелом камер, заметят, если растаю.

В коридоре меня привлекла беседа двух мужчин за углом. Я невзначай выглянула: одеты стильно, в духе вечеринки. Лица незнакомые. Новые телохранители или менеджеры? Я поднесла смартфон к уху и склонила голову, будто болтаю о грустном и секретном.

— Вы девочек на афтерпати заказали? — поинтересовался мягкий баритон.

— Да. Когда музыканты поднимутся этажом выше, они уже будут там, — ответил скрипучий голос.

— Девочкам можно доверять? Они заполнили заявления о неразглашении?

— Ясное дело! Даже если их изобьют, будут держать язык за зубами. Немаленькие деньги получают же.

В «Буре» есть садист? Странно. Арвид и Герт, как я видела, обращались с противоположным полом не грубо, у Луиса девушка-актриса, Сакари счастливо женат. Кроме Тайлера Элмерза, бывшего гитариста, ни за кем не замечала извращений, хотя за каждым долго следила.

Правда, не тщательно. Раньше на вечеринки не ходила. Только обыскивала квартиры или считывала информацию с телефона, пока его хозяин спал. Иногда бродила по зданию продюсерской компании, прикидываясь то уборщицей, то рядовой сотрудницей, или надевала форму официантки в ресторанах.

Может, Ирий садист? Будет компания тратиться на готовый-на-все эскорт ради нового участника?

Увижу.

Вернувшись на крышу, я пожаловалась Келлану, что на вечеринке тьма камер и журналистов.

— Но вечеринка закрытая… — Он в замешательстве стряхнул пух с волос.

— Заказные. — Я сняла адские туфли и, стоя на одной ноге, размяла рукой вторую затекшую ступню. — Неловких вопросов не задавали. Пригласили бы независимых — и они бы музыкантов с землей смешали.

— Ничего не нарыла?

Я пересказала подслушанный диалог. Наверно, зря. Келлан минуту молчал, пока я, прикусив язык, пинала носками пушистый сугроб, косилась на парня. Подмывало вякнуть: давай говори, хватит таить!

Но он лишь подошел ко мне и обнял:

— Будь осторожна.

— Не ругаешься? Подозрительно.

— Я учусь тебе доверять.

С одной стороны, радовало. С другой — чего-то не хватало. Уже привыкла к ссорам? Но я впервые иду шпионить на афтерпати, где, возможно, не обнаружится девушек, кроме эскорта, и Келлан легко меня отпускает?

— Но лучше бы ты туда не ходила.

Иное дело. На душе потеплело.

— Не волнуйся. У меня лейкопластыри, шокер и острый ум!

Выпуская из объятий, Келлан печально усмехнулся.

— Все равно буду волноваться.

— Ладно, волнуйся. Мне поможет то, что мыслями ты со мной.

Я телепортировалась и проделала привычный фокус с туалетом. Но этажом выше. И нарядиться пришлось ужасно — ужасно откровенно. У девушки, с которой по прибытии поменялась местами на толчке, грудь чуть не вываливалась из декольте. А при шаге светилась кружевная резинка чулка через вырез белой юбки. Я тяжело вздохнула, осматриваясь. Иссиня-черные волосы волнами струились по спине до талии. Слишком непривычная длина.

Дрожь изнуряла мышцы. Я сто лет дико не нервничала. Последний раз, когда впервые забралась в чужую квартиру. Почему сейчас колотило?

Собравшись с духом, я покинула туалет и слегка растерялась в коридоре. От волнения план этажа исказился в памяти. С ума сойти! У меня? У той, у кого идеальная фотографическая память?

Черт! Налево или направо? Камер не было, и я потянулась в сумочку за смартфоном. Келлан скидывал план.