Я едва успела заправиться острой куриной лапшой и на скорую руку написала на себе чужую внешность — внешность не заплаканной, не печальной Беатрисы, а хитрой, уверенной в себе шпионки.

Не чудила сильно, чтобы мистер детектив не прибил меня к стенке вопросом: когда умудрилась сделать пластику?

Мы пересеклись в знакомом отеле Жааплеаль. Я элегантно впорхнула на пухоборде в номер, где открывалось окно. Здорово, что не пришлось идти через ресепшен, у которого на меня бы накинулись беспощадные яркие воспоминания.

Они и сейчас настойчиво добивались к внутреннему взору. Я гнала их прочь, стараясь внимательно слушать детектива. Радует, что этот номер совершенно не похож на тот, где мы с Ирием вытворяли безумства. Тут бежевые, а не темно-синие стены, тут скромная обстановка, тут стулья из пухоблока.

И все же мой взгляд снова и снова невольно поднимался к потолку, будто я там увижу себя, прикованную железными скобами. Перепуганную и ужасно взбудораженную.

Босс выдал снимки, имена, адреса, инструкции. Придется много фотографировать, подслушивать, копировать. Я кивала, со всем соглашалась, печатала важные тезисы у себя в смартфоне. А когда мистер Нордли закончил, предложила выпить за сотрудничество, указав взглядом на мини-бар. Мужчина положил планшет на столик, куда я рядом пристроила свой смартфон, и полез в карман.

Пять минут — и все файлы перекопируются ко мне. Лишь бы у него не стоял какой-то новейший антивирус. Но Келлан настолько крут, что его прога для взлома проходит любую защиту гаджета на Калинидиксе.

Лишь бы пять минут мой смартфон и планшет детектива лежали рядом.

Йерун Нордли протянул мне черную карточку.

— Здесь уже есть некоторая сумма. Пароль — дата твоего рождения. Можешь изменить. После каждого успешно выполненного задания я буду щедро платить. А пока здесь на выпивку хватит. Я сейчас пить не буду — у меня много работы. И тебе не советую. Сегодня вечером, помнишь, надо проследить за тем человеком.

Я кивнула, с трудом соображая, как задержать детектива. Он потянулся к планшету, и я выпалила:

— Ваш сын…

Его рука замерла.

— Ирий… ну… знает, что я жива. Простите… Я не смогла с ним по-скотски поступить. Тем более после того, как он говорил, что любит… Прямо кричал так отчаянно.

Еще минимум три минуты. Пока его внимание у меня в кулаке, нужно говорить, хоть и трудно, больно, будто откровения вырываются не легко, а с мясом.

— Я встречалась с Ирием вчера после того, как он вышел из агентства. Мы просто поговорили и все, не подумайте… Я с ним попрощалась раз и навсегда. Просто хотела, чтобы он знал, что я жива.

Мужчина со вздохом опустился в кресло. Планшет пока смирно лежал. Меня мелко потряхивало, ладони вспотели, я провела ими по джинсам.

— Ирий вчера очень настойчиво требовал показать твой труп, поэтому я ему сам сказал, что тебя никто не убивал.

— Вот оно что… — я вымученно улыбнулась. — А я-то думаю, почему он так на стоянке говорил…

Йерун Нордли поднял планшет и разблокировал. Я подавилась испугом. Передача прервалась.

— Я не сильно верю, что вы распрощались раз и навсегда. Потому что Ирий упертый парень. А рассказывала ты мне это все зачем? Чтобы отвлечь, пока копируются файлы? Что тебе отсюда нужно? — Он демонстративно качнул планшетом, сверля меня убийственным взглядом.

— Н-ничего, пр-росто… — я спотыкалась чуть ли не на каждой букве, воровато поглядывая на пухоборд. Зараза, как он догадался? Неужто сам когда-то подобным промышлял?

— Говори! И на первый раз прощаю.

Его снисходительность после приказа как ледяной душ после ожога. Единственное, что могло бы меня отвлечь от Ирия, это родители, братья. Увидеть их бы, пусть даже издалека.

— Я всего лишь хотела досье на моих родных! Понимаете, не могу жить спокойно, зная, что есть совсем рядом их фото, адреса…

— Мы вроде договаривались.

— Не буду к ним подходить…

— Вряд ли я тебе поверю.

— Ладно, скажите хоть что-то! Можете не называть имен или адресов. Просто… как у них дела?

Он со злостью принялся листать что-то на экране.

— Беатриса, я рассчитывал, что от тебя толку будет больше, чем проблем. Сейчас не уверен.

Я не смогла прикусить язык:

— Удивительно, что у такого черствого человека, как вы, вырос отзывчивый, темпераментный сын.

— Зря я мало времени уделял его воспитанию.

— А по-моему, наоборот, не зря.

— Не понимаю, у тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения? Или мозг отсутствует? Мне сейчас придумать, как тебя поставить на место? Сутки в камере?

— Шуточки про мозг в сторону. Я не дам собой помыкать. И, если загорелась идеей узнать про своих родных, то сделаю это в любом случае. С вашей помощью или без нее. В этом уж точно будьте уверены.

Мужчина около минуты сверлил меня взглядом. Неловко. Я поерзала на стуле. Ждал, буду беспрекословно слушаться? Инстинкт самосохранения у меня барахлит еще с детства. Иначе, будучи скованной страхом, не стала бы шпионить.

— Если общество узнает, что ты все-таки жива, я многое потеряю… И не смогу тебя прикрывать. Кто-то другой не предложит тебе работу, а посадит в тюрьму, где, я уже говорил, что ждет.

— Мистер Нордли! Очень обидно слышать, что я могу проворонить шанс остаться на свободе. Естественно, я понимаю, что нельзя всем трезвонить о том, что я жива!

Он еще долго подозрительно косился на меня. Где на моем лице написано, что мне можно доверять? Скорее, написано противоположное.

— Твоя мать… — начал детектив, и я подалась вперед, вся обратилась в слух. — Давно переехала на другую планету. Новинилик. Замужем, двое сыновей. Отец живет здесь, в восьмом секторе. Вдовец. Есть сын.

Ничего себе… Конечно, с какой бы стати ей кататься сюда, на Калинидикс, когда на любой другой ближайшей планете лучше, чем тут. А отец… Может, познакомиться со своим братом и как-нибудь случайно узнать, не в курсе ли наш отец, что у него есть дочь?

— Кто мой брат? Есть фото?

Мистер Нордли развернул планшет экраном ко мне. Я невольно раскрыла рот от шока. На меня уставился крепкий парень с грозным взглядом. Фотографировался в рубашке, застегнутой под горло, но завитки татуировок видны — доставали в некоторых местах аж до подбородка. Разворот плеч широкий, крупные мышцы бугрились под тканью. У нас наверняка разные матери, но нос похож. И форма глаз. И цвет оливковый. Конечно, у него скулы более квадратные, чем у меня. Кожа смуглее.

Черт, мы вправду похожи. Вот только…

— Это же Герт из «Бури».

— Его отец был известным музыкантом. Гастролировал по секторам девятнадцать лет назад. Ходили слухи, любил затаскивать в постель молодых фанаток.

— Я точно единственная залетная у него?

— Были другие случаи. Он отсидел пятнадцать лет за то, что насильно заставлял своих девушек делать аборты. В жуткие подробности вдаваться не буду. Твоя мать, видимо, не сообщила ему о беременности и правильно сделала.

— Не слышала об этом в новостях…

— Перед дебютом «Бури» неприятные факты биографий участников подтерли.

На меня обрушился ступор. Смотрела невидящим взглядом перед собой. Мой отец ужасный человек. Даже издалека видеть его не хочу. Не мало ли он отсидел?

А брат? За Гертом я ничего плохого не замечала. Он, конечно, не лапочка. Характер трудный. Ему, как и мне, с семьей не повезло.

— Мне надо… прийти в себя. — Я схватила смартфон и кинулась к пухоборду. — Сегодня выполню все, что по плану.

— Эй, парень… — долетело до меня издалека.

Я отмахнулся от звука и отвернул свою тяжелую голову. Одеяло сползало. Мать твою… Я мазнул по бедру пятерней, ловя его. Не поймал. Гневный рык зарокотал в горле. Но быстро стих — меня утягивало обратно в сон, к счастью.

Звякнули бутылки, на секунду вырвав из забвения, и я нырнул в него снова.

— Ирий. — Толчок в бок.

Да хватит мешать спать! Я возмущенно рыкнул и боднул ногой воздух.