Когда я вернулся к столу, Арвид поднял на меня глаза котенка.

— Мы договорились, что если после сегодняшнего инцидента не остановятся продажи билетов, то дадим концерт впятером.

— А если мы соберем полный стадион, я получу столько же, сколько каждый из вас. Идет?

Барабанщик рассмеялся. На здоровье. Чем меньше он верит, тем больший шок его хватит на сцене. Арвид улыбнулся:

— Я согласен, почему нет. Посмотрим, каким чудом Ирий заманит людей на концерт. А теперь идем репетировать.

Каким чудом? Неведомым. Лишиться работы, квартиры, машины ради того, чтобы выступить в составе «Бури»? Чепуха. Я бы даже несколько лет жизни отдал за это. Но как смириться с тем, что концерт будет первым и последним?

***

Репетиция прошла неплохо. Арвид пока не сообщал о новых песнях. Мы оттачивали совершенство на прежних. То есть остальные оттачивали, а я из кожи вон лез, чтобы угнаться за ними. Грушу вечером кулаками точно не попинаю, разве что ногами. Руки отпадали к концу дня, голова побаливала. Завалиться бы в кровать и проспать сутки.

Но ждала групповая трансляция. Еще немного потерпеть, еще немного кофе. Перед поклонниками нужно выглядеть бодрым, даже если падаешь от усталости.

Все пятеро в прямом эфире мы появились впервые. Музыканты быстро включились в игру «лучшие друзья». Я рассказал, какую любопытную статью прочитал утром и немного поправил информацию.

Посыпались комментарии — я отобрал только те, на которые готов отвечать. Умею ли классно драться? Мы забрали смартфон с прямым эфиром и поспешили в спортзал, где на матах против меня вызвался Герт.

Через минуту он лежал на лопатках, а я довольно ухмылялся. Телекинез не использовал! Скрутил барабанщика и поставил подножку машинально, к тому же придало сил, что нас смотрят больше трех миллионов людей. После спарринга добавилось еще полмиллиона. Герт виду не подал, что разозлился, но в его глазах мелькнула тень ярости.

Умею ли стрелять? Да, но оружие сдал, значит проведу прямой эфир, когда пойду в тир. А пока мы перешли из спортзала в студию звукозаписи.

Герт, Луис и Сакари перешептывались за камерой в то время, как Арвид снимал меня. Я сыграл немного на гитаре, а затем сел за синтезатор и исполнил куплет и припев новой песни. Количество зрителей выросло еще на миллион.

Кучерявый влез в кадр и пообещал, что мы выступим с этой песней. А я добавил, что сингл мы пока не выпускаем, поэтому услышать целиком ее можно только на концерте. В придачу три мои старые песни в новой обработке.

После эфира опять завязался скандал. Возмущались Герт и Луис, Арвид им что-то доказывал. Что-то, ибо я технично слинял в коридор. Сакари тоже не остался. Он подошел ко мне, похвалил песню и отправился домой. Я ждал ответное сообщение от Коти.

«Зачем тебе знать, какой Арвид в постели? Надо было вчера не отказываться» — пришло наконец с кучей веселых смайлов. Я тяжело вздохнул. Что за намеки?

«Ты в порядке? Он тебя не бил, ничего такого?»

«Нет! Честно говоря, мне очень понравилось. Он милый»

Да что прячет Арвид, мать твою… Может, это не связано ни с сексом, ни с извращениями? Или Арвид заплатил ей, чтобы она молчала? Сделать видеозвонок и попросить ее раздеться догола, проверить, нет ли синяков? Может, у него какое-то эдакое пристрастие, что не оставляет следов?

Я откинул голову назад и пару раз стукнулся затылком о стену. Пикнуло новое сообщение:

«Но с тобой было бы в сто раз лучше. Жаль, что ты занят. Освободишься — пиши»

Она про постоянные репетиции или про то, что заняты мои мысли и желания?

Арвид вышел с ребятами в коридор — те не махнули рукой мне на прощание, просто двинулись к лифту. Пусть валят.

— Поедем к тебе, поработаем над музыкой? — спросил кучерявый, направляясь к репетиционной. — Я возьму оборудование.

— Стой… Стой! Я без квартиры остался, в общем…

— Что? Как?

Я обернулся: Герт и Луис уехали на лифте.

— Короче говоря, два года назад отец увез меня из пятого сектора, дал квартиру, машину и работу. А сегодня все забрал. Надеюсь, мой авторитет в твоих глазах не пошатнется.

— Из-за чего он? Статья или отпуск?

— Всего понемногу. Передо мной встал выбор: или работа, или группа.

Унизительно говорить, что я без ключей и не могу забрать вещи. Унизительно показывать слабость. Хорошо, что Арвид не поинтересовался подробностями. Он предложил пожить у себя.

— Все равно у меня пустует несколько гостевых комнат. Живи, пока не получишь деньги с концерта.

— Веришь, что соберем стадион?

— Верю. А ты?

Я усмехнулся.

Нет лучшего способа забыть кого-то, чем занять каждую минуту в сутках. Мы с Арвидом плечо к плечу ушли в музыку. Днем репетиция, интервью, примерки, а вечером комната в его квартире, забитая оборудованием и инструментами. Спать по пять часов в сутки стало привычкой. Как ни странно, я не падал с ног и не засыпал за гитарой — меня держал на плаву адреналин и удовольствие, которое я получал, создавая музыку. И литры кофе. Виски не манил.

Я не забирал вещи из квартиры. Какой смысл их дважды перевозить? Сначала к Арвиду, затем на съемную квартиру. Но когда я, принимая душ, метнулся домой за чистыми брюками, остолбенел.

Лучше бы раньше смотался, а не брал футболки у Арвида. Ибо перевозить из дому было нечего.

Бесовка оставила прощальное послание. Разодрала обивку на диване, кресле. Сломала синтезатор. Перебила посуду, швыряя ее в открытый холодильник. На ковер вывалила мини-бар, раздробила бутылки. Вонь стояла страшная. Сорвала картину со стены и нарисовала другую: парень с растрепанными черными волосами сидел за синтезатором в одних пижамных штанах, тусклый свет падал на плечи, блестела золотая подвеска.

Квартира, что никогда не была моей, стала бесценна.

Одежду всю она порезала, разложила гирляндами на полу. Рассыпала презервативы. Среди разломанных игрушек на кровати я нашел записку: «Я сделала то, что обещала. Заодно вырвала, истратила, уничтожила все чувства, которые к тебе испытывала. Да, я хочу, чтобы ты пострадал хоть немного так, как я».

Зато не добралась до сейфа, где мирно лежал почти миллиард.

Сумасшедшая. Бешеная. Дикая.

Ждала, что я буду страдать? Из-за разгромленной квартиры? Чепуха. Меня пробирал смех. Страдать я буду оттого, что у меня нет шанса усмирить ее нрав.

В продюсерской компании она не появлялась. К Арвиду не придет — у него дома камеры в каждой комнате, кроме ванной.

Может, она выбросила смартфон и Келлан ее не нашел.

Среди беспорядка я уселся на пол, спиной к окну, написал несколько новых строчек и отшвырнул мобильник. Надо избавиться от этой квартиры. Ничего не забирать, кроме денег. Вызвать клининг. Вложить вдохновение, переживания еще в одну песню.

Время до концерта бежал быстро, но мы — быстрее. Закончили писать новую песню, разучили ее, довели до совершенства другие. Все четыре композиции, которые добавились до репертуара «Бури», я отыграю на синтезаторе. Небольшая передышка на концерте от гитары.

Вечера немного освободились. Напряжение росло. Билеты продались все до единого, после чего Герт помалкивает на репетициях. На интервью я уклончиво отвечал по поводу планов, мол, все мысли только о концерте. Стадион вмещал сто тысяч человек. Да меня снесет шквалом энергии от поклонников.

— Придумываешь новую песню или пишешь благодарственную речь? — спросил Арвид и упал рядом на диван.

— Второе, — пробормотал я, не отрывая глаз от смартфона, где лишь две строчки: «Спасибо вам за то, что исполнили мечту, о которой я даже в самых смелых фантазиях не мечтал». — Фигня какая-то…

— Помочь?

— Свою пиши.

— Я уже год как не готовлю речи, сами рождаются под конец концерта. А ты трудись! — он похлопал меня по спине и ушел. Возможно, зря я не взял помощь — осталось мало времени. Завтра последняя репетиция, вечером выступление. Готово все, кроме моей речи.

С незнакомого номера пришло сообщение:

«Верни до полуночи деньги, или я ее убью»