В 1869 году юноша решает уйти из духовной семинарии. Он так закончил свой конспект по психологии^-«Материализм отвергает всякую двусмысленность, образуется в полную систему, обнимающую все бытие, в которой все «божественное» объявляется за химеру, за выдумку боязливого воображения».

Сегодня Ваня впервые хотел поговорить со своим отцом — настоятелем храма святого Николая — о том, что собирается поехать в Петербург изучать естественные науки Но выбрал для разговора неподходящее время: 17 января — день пророка Малахии, когда в церквях «отчитывают бесноватых». А отец Вани славился в Рязани тем, что умел «изгонять бесов». Из глухих деревень привозили к нему кликуш-истеричек. Суеверным, запуганным крестьянкам, страдавшим нервной болезнью, внушали: мол, вселились в них бесы и изгнать их может священник…

Ваня решил подождать в храме, пока окончится «обедня для бесноватых». Он едва проник в переполненную церковь, откуда слышались вопли, стоны, крики и рыдания. Множество богомольцев толпилось около церкви, с жадным любопытством взирая на кликуш. Их волокли здоровые, сильные крестьяне. Когда кликуш втаскивали в церковь, то они корчились, бились в припадке, орали, что бесы не могут переносить молитв. Священник Павлов, держа в руках Евангелие, громовым голосом «отчитывал бесноватых»:

— Устрашися, вострепещи, убойся, разлучись, бежи дух лукавый… Изыди, окаянный!

Кликуши ревели и вопили до корчи и пены на устах. Многие женщины, слыша их страшные крики, тоже начинали взвизгивать, всхлипывать, совершая странные телодвижения.

Одна кликуша орала:

— Не выйду! Всех испорчу!

Другая плевала на иконы, воображая, что этого требует сидящий в ней черт.

Возмущенный Ваня выбежал из церкви. А вечером сказал отцу:

— У тебя не церковь, а сумасшедший дом на свободе. Ты колдун, а не наставник. Лечить надо больных женщин, измученных непосильным трудом, избитых мужьями-пьяницами, а ты укрепляешь веру в чертей.

— Бунтовщик! — кричал отец. — В тебя самого вселился дьявол. Христос изгонял злых духов из бесноватых, загнал бесов в стадо свиней.

— Сказки. Никогда не буду бесогоном.

— Прокляну, если не станешь священником. Твои предки — дьячки да пономари. Отец мой был пономарь, а дед твой по линии матери — священник. Все родственники принадлежат к духовному сословию.

Отец Петр еще не знал, что скоро два его брата — оба священники — будут лишены духовного звания за отрицание веры в бога.

Ваня ушел с последнего курса семинарии, не сдавая выпускного экзамена, и уехал в Петербург, чтобы поступить в университет.

Впоследствии великий физиолог Иван Петрович Павлов писал: «Я сам рационалист до мозга костей и с религией покончил в 14–15 лет. Когда стал читать разные книги… я был поражен реальностью и силой мысли Писарева… Я в бога не верю, никогда не молюсь… Человек сам должен выбросить мысль о боге».

В январе 1931 года во время пребывания Павлова в Лондоне к нему обратился союз евангельских христиан с просьбой заполнить анкету об отношении к религии. Эта анкета с ответами Павлова сохранилась:

«Признаете ли Вы существование сверхъестественных сил?

Нет, не признаю.

Считаете ли Вы, что наука отвергает веру в бога?

Да, отвергает.

Верите ли Вы, что душа человека продолжает жить после смерти его тела?

Нет, не верю».

В марте 1901 года законоучитель отец Савелий вошел в восьмой класс гимназии и сказал:

— Святейший правительствующий Синод двадцатого февраля предал анафеме богоненавистника Льва Толстого.

Священник стал громко читать «Определение Синода»:

— «Известный миру писатель…дерзко восстал на господа…посвятил свою литературную деятельность распространению в народе учений, противных Христу и церкви…»

Отлучение Толстого от церкви заинтересовало старшеклассников. Они достали нелегальные издания сочинений Толстого. В брошюре «О существующем строе» писатель предсказывал, что «уничтожиться должен строй капиталистический и замениться социалистическим».

На одном из уроков законоучитель узрел у какого-то гимназиста толстовский «Ответ Синоду». Великий критик церкви писал: «Я убедился, что учение церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства. Для того, чтобы ребенок, если умрет, пошел в рай, нужно помазать его маслом и выкупать с произнесением известных слов… Ужасно, что люди обманывают не только взрослых, но имея на это власть и детей».

На следующий день после уроков старшеклассников построили в ряды и повели в гимназический зал. Директор сердито заявил:

— Законоучитель сообщил мне: многие гимназисты читают то, что читать нельзя, а поэтому получат «волчий билет», будут исключены из гимназии без права поступления в другую…

Через несколько дней, когда законоучитель вошел в восьмой класс, он увидел на доске картинку, нарисованную мелом. Под рисунком было написано: «Как мыши кота хоронили». Огромный кот имел львиную гриву, а одна из мышей очень напоминала отца Савелия.

От звонких голосов гимназистов в классе дребезжали стекла. Текст анафемы ученики читали наоборот:

— Отрицающим бытие божие и утверждающим, яко мир сей есть самобытен, и все в нем без промысла божия бывает, отрицающим святую троицу, не верящим в святого духа и бессмертие души, помышляющим на бунт против православного государя многая ле-е-е-та-а-а-а!

Затем последовало дополнение:

— Душегубец малых детей, иже еси доносчик Савелий да будет проклят во веки веков! А-на-фе-ма! Льву Толстому многая ле-е-е-та-а-а-а!

В 1910 году на железнодорожной станции Астапово умер Лев Николаевич Толстой. За несколько часов до смерти он диктовал своему другу: «В догматы церкви теперь не верит ни один гимназист. Еще ходят в церковь, но очень скоро эта вера рухнет».

После смерти Толстого Синод собирался рассмотреть предложение Всероссийского съезда миссионеров-священников об отлучении от церкви 166 русских ученых, писателей и поэтов во главе с Максимом Горьким за вольнодумство.

В начале 1912 года известный математик А. А. Марков заявил репортерам газет: «Синод предлагает отлучить от церкви многих ученых. Я решил опередить его…»

31 октября 1912 года состоялось заседание членов Синода. Обер-прокурор Синода В. К. Саблер докладывал митрополитам и епископам:

— По указу его императорского величества..

Он взглянул на пустующее бархатное кресло с вензелем Николая II, поставленное для царя во главе длинного стола, за которым заседали члены Синода, и продолжал:

— …Двадцать четвертого февраля тысяча девятьсот двенадцатого года слушалось прошение академика Андрея Андреевича Маркова об отлучении его от церкви ввиду того, что он отрицательно относится к сказаниям, лежащим в основании еврейской и христианской религий, не усматривает существенной разницы между иконами и идолами и «не сочувствует православной вере, как и всем религиям». Святейший правительствующий Синод приказал преосвященному митрополиту петербургскому сделать распоряжение о преподании просителю пастырских увещаний и вразумления.

Митрополит петербургский Антоний прервал обер-прокурора:

— Владимир Карлович, мною предписано было протоиерею Философу Николаевичу Орнатскому посетить Маркова, чтобы дать ему пастырское наставление, но он отказался беседовать с протоиереем. — Митрополит добавил: — Вот секрет ная справка полиции. «Во время пребывания в последнем классе гимназии Андрей Марков был едва не исключен из нее за подстрекательство к бунту против уроков закона божия. Давал своим товарищам читать статьи Чернышевского и Писарева. В тысяча девятьсот первом году протестовал против отлучения заблудшего графа Толстого от церкви. Был временно отстранен от должности профессора Петербургского университета за отказ помочь правительству в искоренении беспорядков, чинимых студентами.»