Так почему же не ускорить события и не спасти нескольких мальчишек? Ему в голову пришла одна идея. Он свяжет свое решение с Элизабет. «Когда она найдет Вехи, — сказал он себе, — я подарю ей шкуру Рамана».

— Подождем несколько дней, — сказал он. — Так, с бухты-барахты, действовать нельзя.

В Малайзии все знают Камерон-Хайлэндс.

Невозможно найти путеводитель, в котором не было бы обстоятельного рассказа об этой области. Все малайцы считают эти земли чем-то вроде рая, потому они дарят им чудо: прохладу. На высоте более 1500 метров над уровнем моря можно найти убежище во время влажных муссонов и сезонов жары. Выше туманов всегда холодно.

Англичане первыми освоили эти горы, построили там дома, нарезали площадки для крикета, насадили чайные плантации — и закрыли доступ для малайцев. Потом, после ухода колонизаторов, богатые местные жители заняли их место и в свою очередь стали строить роскошные отели, обустраивать поля для гольфа, неизменно прорубаясь через гигантские первобытные леса.

Потому что путь к этому зеленому раю преграждали джунгли.

Теперь Марк ехал под высокими сводами листвы. Узкая дорога, петлявшая между скалами, покрытыми лианами, справа, и изумрудными пропастями слева, шла круто вверх, и внизу он мог видеть нитку шоссе, по которому уже проехал.

Марк наслаждался этой первой встречей с густым лесом. Он выключил кондиционер в своем «протоне» и ехал с открытыми окнами, чтобы ощутить свежесть, нараставшую с каждым поворотом. Иногда он даже прикрывал глаза и буквально парил в воздухе, пытаясь угадать названия наполнявших воздух ароматов. На самом же деле он импровизировал, повторяя, словно молитву, названия, вычитанные в путеводителе: пальмы, кокосовые пальмы, туаланги, орхидеи, раффлезии…

Порой блаженство прерывалось воспоминаниями о встрече с доктором Норман. «Не предавайте его. Это—единственное, чего он не сможет вам простить». Тогда его пробирала дрожь, куда более сильная, чем от горной прохлады. Он снова спрашивал себя: существует ли на самом деле какая-то опасность? Возможно ли, чтобы Реверди разгадал его комбинацию? Если представить себе наихудшее развитие событий — разоблачение, — чем он рискует? Убийца под замком — и практически уже приговорен к смерти.

Дорога по-прежнему шла в гору. Появились первые признаки былого присутствия британцев. Сначала — чайные плантации. Ровные ступеньки террас, от которых в воздухе распространялся влажный, почти что затхлый запах. Издали казалось, что это развалины древних царств, ярусами выступающие над зелеными пространствами. Поля становились то коричневыми, какими-то плотными, молчаливыми, то блестели, как хлопья пены, легкие и светящиеся.

Потом показались отели. Белые усадьбы с черными балками, цветными стеклами в окнах и двориками, посыпанными серым гравием, в самом что ни на есть «британском» стиле. Девственные джунгли смыкались сразу за ними, и казалось, что все увиденное было лишь миражом. А потом вдруг снова возникало поле для гольфа. Или роскошный отель с бирюзовым бассейном…

Марк забрался на высоту полторы тысячи метров, когда появились первые деревушки. О них также упоминалось в путеводителях: там жили «оранг-асли», или «аборигены». Лесные люди, в набедренных повязках, до сих пор пользующиеся сарбаканами[4], среди строящихся высотных зданий и туристов на внедорожниках.

Он сбросил скорость и понял, что эти люди представляли собой всего лишь очередную приманку для туристов. Вместо набедренных повязок они носили футболки «Рибок», а сарбаканы уступили место плеерам. Сидя на корточках перед хижинами, они продавали дары леса: мед, букеты цветов, скарабеев или скорпионов, пришпиленных к картонкам.

В этот момент на опушке джунглей показалась какая-то группа. Эти люди были вооружены совсем другими инструментами. Догнав их, Марк смог рассмотреть длинные деревянные палки, которые они несли на плечах. Сачки для ловли бабочек. Без сомнения, еще одна достопримечательность здешних мест…

Он резко затормозил. «Ищи в небе».

«Вехи, что Парят и Множатся…» Бабочки?

Взгляда, брошенного на витрины в первом же городе, Ринглете, оказалось достаточно, чтобы найти подтверждение своей гипотезе: бабочки действительно составляли одну из достопримечательностей этого места. Марк зашел в один магазинчик, где ему объяснили: на высоте Камерон-Хайлэндс водятся уникальные виды бабочек, не имеющих себе равных по красоте.

Марк продолжил путь. В Танах-Рата — две тысячи метров над уровнем моря — он нашел китайский ресторанчик и устроился в глубине зала. В три часа дня посетителей не было. Он заказал кофе. Бабочки. Ему никак не удавалось отделаться от этой мысли. «Ищи в небе». «Вехи, что Парят и Множатся». Тут вроде бы что-то складывается.

Потягивая маленькими глотками коричневую пену с едким привкусом, он представлял себе извращенные убийства, каким-то образом связанные с бабочками. Он видел, как Реверди сажает бабочек на окровавленные женские тела, прижимает разноцветные крылышки к ранам, наблюдает за трепещущей лаской насекомых.

Ему вспомнилась одна деталь. Аномальный уровень сахара в крови. Реверди заставил Перниллу Мозенсен есть сладости. Чтобы привлечь бабочек?

Он заказал вторую чашку кофе. В голову пришла мысль, опровергавшая эту гипотезу. Нарисованная им картина перекликалась с романом Томаса Харриса «Молчание ягнят», в котором убийца засовывал куколки бабочек в горло своим жертвам. Однако — и Марк был в этом уверен — Реверди не выносил ничьего влияния. Никогда в жизни его не вдохновило бы он чужое преступление. Особенно преступления, описанные в романе, и, следовательно, вымышленные, неинтересные ему. Тогда что же?

Сидя в тускло освещенном помещении, Марк мог видеть за террасой главную улицу городка. Тут тоже царило смешение стилей: азиатские бакалейные лавки, колониальные постройки и нечто, присущее только горам,—Танах-Рата парадоксальным образом напоминал альпийские деревушки.

Он сосредоточился на прохожих. Школьники, размахивающие ранцами. Беззаботные взрослые самого разного происхождения: малайцы, китайцы, индийцы. Туристы также вносили свою долю экзотики. Его внимание привлекли две молодые женщины, светловолосые и розовые, в грубых башмаках и с огромными рюкзаками. Легкая добыча. Его уверенность окрепла.

Реверди бывал здесь.

Он убивал на этих вершинах.

Марк встал и расплатился.

Бабочки: оставалось только проверить.

Он посетил багетные мастерские, где чешуекрылых помещали под стекло. Он задал несколько безразличных вопросов. Китайцы почти не отрывали глаз от работы. Он отправился в теплицы на окраине городка, где выращивали какие-то редкостные растения — гусеницы самых красивых видов питаются только ими. Новая неудача. Все узнавали на фотографии Жака Реверди, но лишь потому, что видели его лицо на первых страницах газет. Он поднялся в верхнюю часть городка, обратился к крупным оптовикам-китайцам, торговавшим бабочками, насекомыми и рептилиями по всему миру через Гонконг. Везде одно и то же: никто никогда не встречал здесь Реверди.

В шесть часов вечера Марк пустился на поиски отеля. Несмотря на усталость, он еще отказывался признать свое поражение. Но в сумерках мысли начинали путаться. Появлялись сомнения. Реверди говорил о вершинах, и он бросился в горы и сочинил целый сценарий про этих бабочек. Не имея для этого ни малейших оснований…

Отели были переполнены. Марк решился поехать в окрестности Танах-Рата. Там он нашел белую оштукатуренную усадьбу со стенами, увитыми плющом, и высокими трубами, с полосатыми черно-белыми зонтиками на террасе. «Лейк-Хаус».

Служащий, индиец, говоривший с преувеличенным британским акцентом, спросил его:

— Мы принесем ваши материалы?

— Мои материалы?

— А вы разве не охотник? Не охотник за бабочками?

— Вовсе нет.

На темном лице расцвела услужливая улыбка.

— Простите. У нас тут уже есть один француз. Очень известный охотник. Вот я и подумал…