Что-то вроде гигантского торгового центра, на нескольких уровнях, где температура не должна превышать пятнадцати градусов. Когда приземляешься в Юго-Восточной Азии, готовишься к удушающей жаре. Но зачастую ты просто замерзаешь, хотя снаружи — настоящая духовка.

Марк получил багаж, огляделся и нашел внутренний поезд, доставивший его в другой пригород, откуда, после длинного перехода, он смог наконец выйти на тропический зной.

Шок длился недолго. В такси его ждал сибирский холод. Удобно устроившись на сиденье, он смог рассмотреть уже знакомую ему Малайзию. Он приезжал сюда дважды — в первый раз, чтобы написать серию репортажей о семьях султанов, по очереди царствовавших в этой стране. Во второй — в 1997 году, чтобы освещать съемки фильма «Ловушка» с Шоном Коннери и Кэтрин Зета-Джонс, повествующего об ограблении на верхних этажах башен Петронас, самых высоких в Куала-Лумпуре — и во всем мире.

От города на горизонте исходило зеленоватое сияние. Его стеклянные башни возвышались на равнине, окруженной холмами и лесами, подобно гигантским шахматным фигурам. Блестящие языки сланца, стеклянные лезвия, прозрачные стрелы: с этого расстояния они отражали солнце и напоминали флаконы с духами или с лосьоном после бритья.

Сам город встретил его широкими проспектами, засаженными деревьями, неизменно свежим воздухом. Ничего общего с раскаленными, кишащими народом, погрязшими в нищете и грязи азиатскими мегаполисами. Куала-Лумпур был огромным жилым городом, дышащим богатством. Он поражал искусственным лаковым блеском, присущим американским городам, где все новое, чистое, причесанное — но при этом искусственное и бессодержательное. Только мечети с разноцветными куполами и старые английские колониальные здания вносили элемент реальности в эту декорацию, напоминая, что жизнь существовала здесь и до экономического расцвета и современной лихорадки.

Марк назвал водителю центральные проспекты: Джалан-Букит-Бинтанг, Джалан-Раджа-Чулан, Джалан-Пуду, Джалан-Ханг-Туа… Там находились огромные торговые центры и роскошные отели, но на перпендикулярных им улицах можно было найти маленькие «дома для гостей» по разумной цене. В каком-то тупике, между двумя массажными салонами, он нашел гостиницу себе по карману.

Не успев поставить сумку, он подключил свой ноутбук к телефонной розетке, чтобы проверить почту. Его ждало новое письмо от Реверди.

Тема: КУАЛА — Получено 22 мая, 8.23.

От: [email protected]

Кому : [email protected]

Моя Элизабет,

Ты, наверное, уже приехала в Куала-Лумпур. Чересчур новый город, но в нем можно легко найти привлекательность, привыкнуть к нему, как привыкают к красивой новой квартире.

Прежде всего хочу приветствовать тебя и пожелать тебе удачи. В глубине души я надеюсь, что тебе удастся достичь «нашей» цели. Но хочу также в последний раз напомнить тебе правила обмена. У тебя не будет права задавать вопросы. Тебе придется довольствоваться четкой информацией, которую я тебе сообщу. У тебя не будет и права на ошибку: в случае даже самого мелкого неправильного вывода ты больше никогда не получишь от.меня известий.

Но я тебе доверяю: ты уже доказала мне свой ум — и свою решимость. Итак, дальше читай очень внимательно. Твой первый указатель касается Дороги Жизни.

В Куала-Лумпуре можно без труда найти фотографии Перниллы Мозенсен, — я имею в виду, конечно, фотографии, сделанные «после» ее преображения. Найди эти фотографии, Элизабет, и вглядись в них.

Ты откроешь Дорогу Жизни.

Дорогу, которую ОН прокладывает на обнаженном теле.

Но будь внимательна! Ты должна изучать фотографии вымытого тела. Полностью очищенного. Это важно. Истина проявится только на чистой коже.

Удачи тебе.

Марку показалось, что кондиционер снизил температуру на несколько градусов. Итак, он вступил в игру. Сколько у него времени? Реверди не дает никаких сроков. Но Марк знал, что ему следует действовать быстро. Продемонстрировать деятельный характер Элизабет. И стимулировать интерес своего «корреспондента».

Он задумался над первым заданием. Найти доступ к судебно-медицинскому досье на Перниллу Мозенсен и к снимкам тела. Реверди утверждал, что это досье находится в Куала-Лумпуре. Однако преступление было совершено в Папане, а следствие проходило в Джохор-Бахру, главном городе провинции Джохор.

Он снял трубку и набрал номер своей знакомой в бюро агентства «Франс Пресс» в Куала-Лумпуре — журналистки по имени Сана. Быстро объяснив ей причины своего пребывания в Малайзии — эксклюзивный репортаж о деле Реверди, — он затронул тему вскрытия. Сана подтвердила его опасения: все происходило в Джохор-Бахру. «Нет никаких шансов найти эти документы в Куала-Лумпуре?» Сана натянуто рассмеялась, ее смех напомнил ему Пизаи, журналистку из «Пномпень пост». Учитывая значение этого случая, был назначен экспертный комитет. В него, помимо прочих, вошел Мустафа ибн-Аланг, судебный медицинский эксперт из Куала-Лумпура, известный человек, ведущий колонки судебной хроники в «Ньюс страйтс тайме». Птица высокого полета, обладавшая, по словам Саны, «хорошо подвешенным языком». Марк понял, что нашел нужного человека. Записав его координаты, он пообещал журналистке пригласить ее позавтракать, пока будет в городе, и повесил трубку.

Он тут же набрал номер и, как и ожидал, попал на автоответчик. Стараясь придать своему голосу как можно большую внушительность, он попросил об интервью и оставил координаты своей гостиницы.

Потом положил трубку. Жребий брошен. Официально он прибыл в Куала-Лумпур для написания репортажа. Его имя появится в каких-то бумагах, связанных с делом. Угрожает ли это его афере? Вовсе нет. В этом и заключается все коварство его замысла: Элизабет Бремен будет получать первые указания, а Марк Дюпейра будет вести расследование…

После теплого душа его возбуждение улеглось. На смену ему пришла дурнота, связанная с разницей во времени. Он рухнул на постель и включил телевизор. Больше смотреть было некуда: в его крохотной комнатке не было окон.

Он начал переключать каналы. Замелькал калейдоскоп малайской действительности. Один канал транслировал Совет султанов: люди с кожей цвета темного золота, в орденах, одетые в муаровые туники и мерцающие тюрбаны, восседали вокруг овального стола. По другому выступал знаменитый китайский шеф-повар, напоминавший, с презрительной улыбкой, что все, употребляющееся в пищу, продающееся или покупающееся в Малайзии, имеет китайское происхождение. По третьему каналу показывали пышный праздник, где роскошные евроазиатки, затянутые в платья от Диора или Гуччи, соседствовали с женщинами в национальном малайском одеянии — тудунге.

Звонок телефона вырвал его из черной пропасти. Он уснул. На экране пираты с бандитскими лицами брали на абордаж английское судно.

— Алло?

— Моркдуперо?

— Что?

— Мистер Дуперо?

Марк узнал наконец свое имя. Будильник у изголовья показывал десять минут шестого. Значит, он спал больше трех часов. Он ответил по-английски:

— Это я.

— Доктор Аланг. Вы оставляли мне сообщение.

Он говорил с тягучим, почти американским акцентом. Марк резко вскочил и выключил жутко шумевший кондиционер, потом подробно представился и закончил просьбой об интервью.

— Вы не первый, man[2].

— Я знаю, но…

— Существует инструкция. Я не могу ничего сказать.

— Конечно, но…

В трубке раздался громовой смех:

— Мы все-таки можем увидеться. Жду вас в поло-клубе в Сенгоре.

— Где?

Он быстро повторил название клуба.

— До скорого, man.

Марк не успел ответить: собеседник положил трубку.

Сумерки окрасили Куала-Лумпур в розово-голубые тона. Раскаленные башни светились теплыми огнями, словно мозаики из углей, а другие здания, из прозрачного зеленого стекла, казалось, вот-вот загасят их своей прохладой.