– Твои слова требуют доказательств, благородный Рекин, – сказал он спокойно после недолгого молчания.

И это было все. Лаудсвильский, ожидавший куда более сильной реакции, с невольным уважением посмотрел на Ульфа: да, этот далеко пойдет, особенно если умные люди помогут.

– Твой отец был сторонником ярла Гоонского, он мешал Чубу и его меченым. К тому же у него была связь с Гильдис Хаарской, твоей матерью. Это не нравилось Тору, который считал твоего отца плебеем и выскочкой. В одну из темных ночей двадцать один год тому назад, Тор вызвал твоего отца во двор замка, а там его уже поджидали меченые. Убийство произошло на глазах Гильдис, и она этого не выдержала. Хотя не исключаю, что ей помогли умереть. Будь жива Гильдис Хаарская, Данна никогда не стала бы женой Тора. Так ты остался сиротой. Тор только один раз попытался вырваться из лап Ожской ведьмы. Он уехал в Бург и там встретился с королевой Ингрид, матерью Гарольда, а потом все стало на свои места. Твой брат, Ульф, был великим воином, но есть сила, над которой мечи не властны. И ты это знаешь, пожалуй, лучше меня. Разве не Данна заправляет всем в Ожском бору? Я удивлен, что тебе удалось вырваться из ее рук на волю.

– Что ты хочешь от меня? – процедил сквозь зубы Ульф.

– Ничего, – пожал плечами Лаудсвильский. – Просто считаю своим долгом помочь сыну человека, с которым плечом к плечу боролся против меченых.

– Похвальное бескорыстие, – криво усмехнулся Ульф.

Лаудсвильский пропустил издевку мимо ушей. Мальчишка был явно потрясен свалившейся на него разгадкой страшной тайны, но держался на редкость достойно. Не многие из тех, кого Рекин знал, могли перенести удары судьбы с таким самообладанием.

– У ярла Грольфа нет сыновей, зато есть дочь. В наше время трудно найти человека, которому можно без страха доверить дело своей жизни, а Грольф Агмундский немало потрудился на своем веку. Мне кажется, я мог бы представить ярлу достойного кандидата.

– Я подумаю, – сказал Ульф и резко поднялся.

– Я уверен, что мы договоримся, – бросил ему вслед Рекин.

Сигрид согласилась на прогулку неохотно, но и отказать Гарольду у нее не хватило смелости. Король был чем-то сильно расстроен и нервно теребил кожаные перчатки, бросая на девушку почти недружелюбные взгляды. Во всяком случае, он мало походил на того влюбленного человека, который уверенно вступил в Ожский замок несколько дней тому назад. Сивенд Норангерский смущенно покашливал у него за спиной. Мрачный Ульф с кривой, словно приклеенной к губам усмешкой стоял поодаль. Владетель Бьерн настаивал на охране, но Гарольд только посмеивался. Сигрид равнодушно слушала их спор. Сама она ничего не боялась, но мысль о Бесе слегка беспокоила ее. Мальчишка наверняка кружил поблизости от замка, и Сигрид не хотелось сталкиваться с ним лицом к лицу в присутствии Гарольда.

Гарольд помог Сигрид сесть в седло, вежливая улыбка играла на его губах, но руки с такой силой стиснули бока девушки, что Сигрид вскрикнула. Гарольд извинился, холодно поблескивая зелеными глазами. Беззаботная прогулка не удалась. Гарольд помалкивал, а Сигрид никак не могла подобрать нужного тона для разговора по душам.

– Он наверняка где-то здесь, – сказал Ульф и покосился на Сигрид.

У девушки защемило сердце – речь, конечно, шла о Бесе. Но зачем этот негодный мальчишка понадобился Гарольду? Ей вдруг захотелось вернуться, но не хватило смелости высказать это желание вслух.

– Скорее всего, это произошло здесь, – сказал Ульф, – но лучше тебе расспросить благородную Сигрид.

Сигрид вспыхнула и отвела глаза. Ульф ошибся, но со всем ненамного. Однако каким же неблагодарным негодяем оказался этот лесной бродяга, а она зачем-то просила за него у Гарольда.

– И мальчишка один убил шестерых воинов? – удивился Норангерский.

– Их было трое, – пояснил Ульф. – Бес, его сестра Ула и еще один меченый по имени Ара. Последний большой друг Рекина Лаудсвильского, причем настолько благородный, что позволяет бездомному владетелю жить в своем замке.

Сивенд засмеялся, но, перехватив взгляд короля, тут же оборвал смех. Гарольд был чем-то сильно недоволен, хотя и пытался скрыть скверное настроение, что, впрочем, ему плохо удавалось.

– Я попала к ним не по своей воле, – голос Сигрид чуть дрогнул, – и не понимаю, почему я должна оправдываться?

– Никто не ждет от тебя оправданий, – резко откликнулся Гарольд, – но мне надоели намеки по адресу матери, и я не потерплю, чтобы даже тень подозрений пала на жену. Я не желаю, чтобы меченые заглядывали в окна твоей спальни, – Сивенд и Ульф предусмотрительно отстали, оставив влюбленную парочку наедине.

– Ты сошел с ума, Гарольд, я же говорила тебе, что он приходил не ко мне.

– Жаль, Сигрид, что ты не удостаиваешь откровенности жениха и короля.

Стрела просвистела мимо лица Сигрид, во всяком случае, ей так показалось, и сбила шляпу с головы Гарольда. Сивенд и Ульф, настегивая коней, уже спешили на помощь королю. И только на Гарольда случившееся не произвело особенного впечатления.

– Легок на помине, – сказал он со странной улыбкой. Бес, как ни в чем не бывало, выехал из кустов, дружелюбно помахивая вновь заряженным арбалетом.

– Странная манера заводить знакомство, – Гарольд продолжал улыбаться, но рука его словно невзначай опустилась на рукоять меча.

– Я избавил тебя от необходимости снимать шляпу, – Бес чуть прикоснулся рукой к берету, что, видимо, означало приветствие, – кажется, это не в привычках нордлэндских королей.

– Любезность за любезность, – сказал подоспевший Норангерский, – а не снять ли нам берет с этого молодого человека вместе с головой?

В ответ на столь недвусмысленное предложение Бес вы разительно покачал арбалетом.

– У меня к тебе только один вопрос, приятель, – Гарольд небрежно потрепал своего коня по шее, – что ты делал ночью в Ожском замке?

Бес смутился и отвел глаза. Рассерженная Сигрид хлестнула коня плетью и, бросив на Гарольда уничтожающий взгляд, поскакала прочь.

– Проводи, – бросил король Норангерскому. Сивенд замешкался, не уверенный в том, что оставляет короля в приличной компании.

– Ничего, – улыбнулся Гарольд. – Мы люди свои. Норангерский, ни слова не говоря, бросился догонять.

Сигрид, хотя на душе у него скребли кошки. Гарольд слишком уж часто рисковал головой, и риск этот далеко не всегда был оправданным.

– Ульф женится на дочери ярла Агмундского и в приданое получает замок Хаар. С твоей стороны возражений не будет?

Бес удивился неожиданному известию, на его мальчишеском лице появилось растерянное выражение. Он покосился на Ульфа и почесал затылок.

– Ульф и без того ярл Хаарский, но если он хочет получить вдобавок и девчонку, то это его дело.

– А разве ты не хочешь?

Бес покраснел и покосился в сторону Ожского замка.

– Сигрид твоя невеста.

– Что не помешало тебе залезть в окно ее спальни, – сказал Гарольд с улыбкой, от которой Ульф похолодел.

– Это она тебе рассказала?

– Допустим, но ты не ответил на мой вопрос.

Ульф раскрыл было рот, но тут же его и закрыл, перехватив бешеный взгляд Гарольда. Бес, наивный дурачок, сам лез в расставленную для него ловушку.

– У меня свои счеты с владетелем Брандомским.

– Разве его дочь не любит тебя?

– Я в ее любви не уверен, – честно признался Бес – К тому же Бьерн убил Эйрика Маэларского, и я поклялся отомстить за него.

– Времена беззакония прошли, – махнул рукой Гарольд. – Кровь тогда лилась рекой, и трудно сейчас сказать, кто тогда был виноват больше. Брандомский не лучше, но и не хуже других. А у нас с тобой есть общий враг – Храм. Мне нужны твои люди здесь, как прикрытие от стаи. А потом мы доберемся и до храмовиков.

– Я готов драться с Храмом, – сказал помрачневший Бес – Я должен отомстить за погибшего отца.

– Этот человек был и моим отцом. Или ты думаешь, что Гарольду Нордлэндскому незнакомо слово «честь»?

– Одного замка на границе будет мало. Придется разрушить крепость храмовиков, а это откроет путь стае и кочевникам.