В последнем письме посвященного Магасара сообщалось о скором приезде в Лэнд благородного владетеля Ульвинского. С его появлением достойный Санлукар связывал все свои надежды. Если владетелю не удастся уговорить Гарольда возглавить поход в Южный лес, то, во всяком случае, он даст справедливую оценку возникшей ситуации и избавит Санлукара от бесчисленных обвинений в бездействии.

Весть о том, что к стенам крепости приближается долгожданный обоз, обрадовала и Санлукара, и его верного помощника достойного Хоремона. Жрецы прервали ужин и поспешили на стены, чтобы лично убедиться в правдивости доклада. Фрэй Ульвинский, если это был он, позаботился о том, чтобы сделать свое путешествие как можно более безопасным. Охрана обоза насчитывала не менее сотни всадников. Богатый владетель мог себе это позволить, многочисленным торговцам приходилось куда труднее.

Ульвинский первым подскакал ко рву, окружавшему крепость, в руках он держал зажженный факел, хотя в этом пока не было необходимости. Света было достаточно, чтобы даже на таком расстоянии достойный Санлукар узнал во всаднике благородного Фрэя. Комендант громким голосом отдал команду и, сопровождаемый достойным Хоремоном, спустился вниз, чтобы встретить гостя у ворот. Ульвинский, однако, не спешил в крепость – сначала по подъемному мосту прогрохотали телеги, их было не менее тридцати, груженных под завязку товарами на продажу и добром самого владетеля. Телеги раскатились по двору, перекрывая проходы и мешая передвижению. Хоремон попробовал протестовать, но Санлукар только рукой махнул. Все утрясется со временем. Возницы устали, натерпелись страха за длинную дорогу, и глупо с них сейчас требовать соблюдения порядка.

Благородный Фрэй уже вступил в ворота крепости, и достойный Санлукар поспешил ему навстречу с широкой улыбкой на устах. Владетель был бледен и выглядел смертельно усталым. Впрочем, чего еще можно ждать от человека, проделавшего столь трудный путь. И все-таки он нашел в себе силы, чтобы тепло поприветствовать коменданта:

– Рад видеть тебя в добром здравии, достойный.

– Хвала Великому, – весело отозвался жрец. – Пусть отдых твой будет столь же покойным, как было удачно твое путешествие, благородный Фрэй.

Что-то похожее на гримасу боли исказило лицо Ульвинского, но это продолжалось всего лишь мгновение:

– Позволь представить тебе моего друга, достойного жреца Атталида. Он послан посвященными для переговоров с королем Нордлэнда.

Спутник Ульвинского, молодой горданец с надменно-красивым лицом, едва заметно кивнул головой.

– Рад приветствовать достойного жреца в стенах крепости. – Санлукар сдержанно поклонился.

– Посвященный Чирс будет говорить с тобой моими устами, достойный, и, боюсь, его слова не покажутся тебе медом, – процедил сквозь зубы молодой Атталид.

Посвященные верны себе – прислали в крепость молокососа, чтобы учить уму-разуму поседевшего в битвах старого воина. С горданцев взять нечего, но посвященный Санлукар, да продлятся дни его вечно, мог бы вести себя и поумнее.

– Речь посвященного Чирса, наместника Великого, как бы горька она ни была, всегда будет бальзамом для нас, слабых духом. – Санлукар сломался в глубоком поклоне. Стоящий рядом Хоремон последовал его примеру. После чего все некоторое время хранили благоговейное молчание, мысленно взывая к Великому о даровании многих лет жизни посвященному Чирсу.

– Прошу тебя, благородный владетель, и тебя, достойный Атталид, разделить с нами скромный ужин.

Ульвинский согласился неохотно. Молодой горданец, который выглядел значительно свежее спутника, высокомерно кивнул красивой головой. Вино, однако, благотворно подействовало на Атталида: после нескольких кубков язык его развязался, а черноволосая голова уже не взлетала вверх горделивой птицей. Пара месяцев на границе, встреча со стаей, и вся спесь слезет с него, как шелуха с печеной картошки.

– Какие вести приходят из Бурга? – владетель Ульвинский первым приступил к серьезному разговору.

Достойный Санлукар говорил долго и обстоятельно. Гости слушали его с большим вниманием. Ульвинский то и дело крякал с досады, а с губ горданца не сходила презрительная усмешка – варвары, что с них взять. Однако рассказ о Черном колдуне его заинтересовал:

– Я слышал, что почтенный Ахай водил за собой до полусотни пешек?

– Это правда, – кивнул головой Санлукар. – Я имел несчастье принимать его однажды в стенах крепости. В то время он служил Храму.

– А сколько кукловодов привел нам ты, достойный Атталид? – спросил Хоремон. – Я видел пешек во дворе, надо полагать, это и есть обещанная посвященным Халукаром помощь?

– Да. Пять кукловодов и пятьдесят пешек, – пренебрежительно махнул рукой Атталид, – но кукловоды всего лишь суранцы.

Хоремон побагровел от обиды.

– Я думаю, нам следует пригласить кукловодов к столу, – проговорил он срывающимся голосом, – негоже Мечам Храма ужинать со слугами.

– Мы здесь только гости, – пожал плечами горданец. Хоремон поднялся и поспешно покинул зал. Атталид презрительно улыбался ему вслед, потягивая запрещенное Великим вино, впрочем, на подобные нарушения в Храме в последнее время смотрели сквозь пальцы.

Со двора донесся шум и даже, кажется, звон мечей. Санлукар насторожился и вопросительно посмотрел на горданца:

– Надеюсь, наши люди не передерутся между собой?

– Пешки у нас смирные, – усмехнулся Атталид, – а люди владетеля Фрэя слишком устали. Разве что кому-нибудь приглянулась одна из твоих служанок, достойный Санлукар, и это вокруг ее юбки поднялся такой шум.

Фрэй засмеялся, но смех его показался коменданту неестественным, и он вскинул на владетеля удивленные глаза. Ульвинский побелел и отшатнулся. Теперь у Санлукара уже не было сомнений: во дворе крепости действительно что-то происходило, крики слышались уже под самыми окнами.

– Видимо, смазливых служанок на всех не хватило, – горданец вдруг обнажил кинжал и приставил его к горлу Санлукара, – твой недосмотр, жрец.

– Что все это значит? – Старый комендант скосил глаза на владетеля.

Фрэй не спеша осушил наполненный до краев кубок. Глаза его смотрели мимо вопрошающего жреца, словно пытались прочесть ответ на противоположной стене зала.

– Мы проиграли, Санлукар, и надо платить, – сказал он наконец глухо.

– Предатель!

Горданец Атталид холодно улыбнулся Санлукару:

– Скажи своим людям, чтобы бросали оружие.

– В этом уже нет необходимости, – прозвучал от порога спокойный голос.

С первой встречи достойный Санлукар возненавидел этого человека, хотя тогда он был всего лишь наглым мальчишкой. Но у достойного Ахая уже в ту пору были задатки, многое обещающие в будущем. В отличие от посвященных жрецов старый служака не доверял буйному молодцу и оказался прав в своих неутешительных прогнозах. Взгляды старых знакомых скрестились, словно отточенные мечи в смертельном поединке. Это продолжалось долго, целую вечность. Санлукар дышал тяжело, пот градом катился по его посеревшему лицу. Благородный Фрэй отвернулся. Ему не достало сил смотреть, как теряет человеческий облик старый испытанный воин, которого он уважал. Сам Ульвинский испытания не выдержал, сломался сразу, и единственным оправданием ему служило то, что в ту минуту он спасал не столько свою жизнь, сколько жизнь близких людей.

– Нам следует кое-что обсудить, владетель Фрэй. Ульвинский обернулся. Санлукар был уже мертв. Фрэю с большим трудом удалось оторвать глаза от почерневшего лица старого жреца и перевести их на капитана меченых.

– Уберите эту падаль. – Бес брезгливо толкнул ногой обмякшее тело старика. Пешки, повинуясь его взгляду, подхватили мертвого коменданта и волоком потащили по полу. Седая голова Санлукара безжизненно болталась из стороны в сторону.

– Мы решили прервать твое путешествие, благородный владетель. – Бес присел к столу в неостывшее еще кресло достойного Санлукара. – Но твоя старшая дочь поедет в Бург, и не одна.

– Зачем? – встревоженно спросил Фрэй.