Всего подразделений оказалось пять: ответственные за декорации, ответственные за техническую часть, ответственные за регистрацию, выступающие и команда главных организаторов. Селетта важно двинулась в сторону последних, Триста же поплелась к регистраторам, попутно проверив входящие. Сообщение было прочитано.

— Вот список, впишите свои имена и закрепите подписью, — гнусаво распорядился пятикурсник Доул тин Крамель. Он входил в старостат, потому и участвовал в подготовке, хотя остальных выпускников привлекали лишь заочно. — Закончите, и можете быть свободны.

— А что мы должны будем делать на Дне Мира? — ожидая своей очереди, поинтересовалась Триста.

Может, остальные в этом участвовали и не в первый раз, но она понятия не имела, как происходило торжество в Альфаре.

— Разберешься на месте. Ума должно хватить, раз учишься здесь, — лениво заметил Доул и поторопил: — Двигайте ручкой реще, вам такое умение пригодится.

Триста нетерпеливо постукивала ногой, ожидая своей очереди. А, дождавшись, выхватила ручку, быстро черкнула в строке подписи и рванула на выход, услышав в спину одобрительный возглас будущего выпускника.

Девушка пробиралась в центр теплицы по коридору из заставленных цветущими горшками стеллажей, огромных кадок с изогнутыми деревьями и лиан, ползущих вниз по ветвям и основаниями полок. Приходилось нагибаться под торчащими листьями папоротников и переступать крупные корни, но все это Триста делала машинально, гадая, какой будет реакция Рэйнера. Испугавшись собственных догадок, она ускорилась, но на самой границе, не успев сделать последний шаг из тени, замерла как вкопанная. Сердце пропустило удар.

Темные взъерошенные волосы, крепкие плечи и руки с закатанными рукавами формы и черными метками душ, скользящие по узкой гибкой спине. В том, что она была гибкой, Триста не сомневалась: слишком уж умело изгибалась девица, сидя на мужских коленях. Распущенные рыжие волосы струились по плечам, закрывая весь обзор — и только к лучшему! Вдруг стало понятно, почему Рэйнер ей так и не ответил: он был занят другим. Другой.

Триста бесшумно сделала шаг назад и развернулась, желая убраться отсюда и не мешать процессу, как вдруг столкнулась с неожиданным препятствием.

— Куда сбегаем? — сощурился Рэйнер, смотря на нее с высоты своего роста.

Девушка обомлела. Неужели, он за ночь успел обучиться руне мгновенного перемещения? Только вот одежда на Рэйнере была другой: привычная черная толстовка и джинсы, и никакой формы… Но…

Альфариец заинтересованно заглянул вперед и попытался ее обойти.

— Не ходи туда! — испуганно шепнула Триста, упирая ладони в его грудь.

Но Рэйнер, проигнорировав ее нервный выпад, протиснулся дальше и вышел к скамейкам, журчащему фонтану и увлеченным друг другом студентам. Триста обреченно закрыла глаза.

— Вы хоть бы заглушку поставили, — расслабленно заметил он спустя несколько секунд наблюдений, привлекая внимание.

Влюбленная парочка шарахнулась друг от друга, судорожно оправляя одежду и в ужасе уставившись на Рэйнера. Впрочем, ужас из их взглядов пропал довольно быстро, сменившись растерянностью, недоумением и явным облегчением.

— Проклятье, ты нас напугал! — нервно хохотнул парень и растрепал темные волосы.

На Рэйнера он был совершенно не похож, и меток у него было в два, а то и в три раза меньше. Стало стыдно, что Триста могла подумать такое.

— О, именно этого эффекта я и добивался.

Рыжеволосая девушка, перестав поправлять юбку, заметила краснеющую в зелени Тристу и, сопоставив, видимо, в голове два и два, заявила:

— Ищите себе другое место, тут занято, — и сложила руки на груди. Ее неудавшийся любовник потупил взгляд.

Рэйнер обернулся к Тристе и вскинул брови.

— Что, пойдем искать другое место?

Она неуверенно, но очень воодушевленно кивнула. Альфариец обернулся обратно и спокойно ответил:

— Мы остаемся здесь.

— Пойдем, Эм, — позвал парень, свернув к соседней дорожке. Отвечать за слова подруги перед Рэйнером он явно не хотел.

— Вот еще! Мы первые сюда пришли, — ощетинилась она, стоя на своем. Но, заметив, что ее друг не очень-то поддерживает эту идею, прошипела: — Попробуй только уйти, Калеб, и тогда…

Эм заткнулась, заметив концы призрачных стрел, направленных в их сторону. Длинные тепловые лампы над потолком опасно замигали. Кажется, Рэйнеру надоели эти игры — он убрал из голоса напускную расслабленность и сказал ледяным приглушенным голосом. Таким, что даже Тристе за его спиной стало по-настоящему жутко.

— Брысь отсюда.

Второй раз повторять не пришлось.

Освободив территорию, альфариец преспокойно занял скамейку, на которой несколько минут назад обжимались бедные студенты, и спросил:

— Что ты так на меня смотришь?

— Это ужасно, Рэйнер. Нельзя запугивать всех подряд, — пробормотала Триста, неуверенно прошагав чуть ближе.

— А мне кажется, можно. Сначала-то я хотел по-хорошему.

Его забавляла ее реакция: девушка видела это по хитрому взгляду и вновь расцветающей улыбочке. Рэйнер наблюдал за ней, пока Триста с самым надутым видом складывала вещи на лавку и доставала тетради. А потом неожиданно спросил:

— Ты никогда не задумывалась, какое глупое у тебя имя?

Девушка непонимающе изогнула брови, посмотрев на него. Альфариец расплылся в озорной улыбке.

— Триста — худший выбор оптимиста.

— Ха-ха, очень смешно, — моментально насупилась она. Если, вообще, возможно было насупиться сильнее.

В свое время подобные шутки были обыденностью и в школе, и в училище, и даже дома.

— Или нет! Триста — завяжи глаза таксисту!

— Твои рифмы даже глупее моего имени, — фыркнула девушка, но быстро исправилась: — И, вообще-то, оно не глупое.

— Триста… — не обращая на нее внимания, продолжал издеваться Рэйнер, — что там было с трактористом?..

— Ну, все, хватит! — окончательно зарделась она. — Ты невыносим, знаешь об этом?

— И горжусь, — самодовольно кивнул альфариец.

Эйберли сморщила свой аккуратный вздернутый нос. Она делала это удивительно часто в компании Тристы.

— Триста, я ведь просила…

— Да-да, знаю. Я все уберу! — она заглянула в духовку. Готово. Выпрямившись, показательно нарисовала руну чистоты и очаровательно улыбнулась. Все крошки скатились в кучу и улетели в мусорное ведро, пятна стелись, будто кто-то провел ластиком. — Вот видишь? Уже чисто.

Эйберли растянула губы в наигранной улыбке, усаживаясь за вымытую столешницу. Она принесла с собой ежедневник, который показательно заполняла каждый вечер в гостиной. Как будто у главы дома были другие дела, кроме как посещать занятия и огрызаться на соседок.

— Не пойму, зачем готовить, когда это делают за тебя? — пропела она ядовито, расставляя галочки.

— Тогда зачем здесь стоит духовка? — парировала Триста, доставая пирог наружу.

— Чтобы создать домашний уют, — фыркнула Эйберли так, будто это было очевидно. — Если ты не заметила, многое в Альфаре сделано лишь для вида.

Девушка задумалась.

— Наверное, ты права.

— Я всегда права.

Триста взяла со спинки дивана подготовленную куртку, надела на голову шапку и вернулась за заметно остывшим пирогом. Эйберли проследила за ней взглядом, но ничего не сказала.

Триста не могла объяснить, почему, придя с занятий, первым делом замесила тесто. А потом достала из морозилки упаковку замороженной вишни и форму для запекания с нижней полки, прикидывая, успеет ли запечься пирог до назначенной встречи. Наверное, она скучала по семье сильнее, чем думала, и вчерашний разговор с матерью настроил на домашний лад. Да и Рэйнеру ведь будет приятно? Стекло в руках приятно грело кожу.

Альфариец сидел на скамейке и внимательно вчитывался в выведенную на листе руну.

— Подойди-ка сюда. Я никак не пойму, это внешний или внутренний переход? — договорив, Рэйнер поднял на нее взгляд. Удивленно сморщился, переведя его на десерт в руках. — Что это?