Я судорожно сглотнула вязкую слюну от страха и утихомирила тремор в руках — наша встреча никак не могла оказаться случайной.

Долг? Опять это гребаный долг, к которому я никаким образом не причастна. Может я попала во временную воронку, которая циклично и с постоянным упорством повторяет один и тот же момент: Демьян пропадает, приходят бандиты и требуют деньги.

Хотя, теперь я понимаю, что и Глеб виноват в этой страшной ситуации.

Да горели бы они огнем эти мужья! Натворили дел, а мне за них отдуваться.

Вот говорят, что все беды из-за женщин. Так я заявляю, что в жизни все с точностью до наоборот.

И если Артур оставит меня живой и со всеми конечностями, обещаю, что после второго развода я перейду на “розовую” сторону или, проще говоря, стану лесбиянкой. Никаких разборок и криминала. Никаких недоговорок и подстав.

Буду пить вино со своей подружкой и ссориться лишь при ПМС.

Прекрасные мечты, которые останутся только мечтами, потому что сейчас я стою в окружении трех амбалов и мои шансы сбежать от них равны нулю.

Лихорадочно огляделась. Кроме спящего пьяницы никого больше нет. Никто не поможет. Куда же Демьян запропастился?

— Поехали, нет времени трепаться, — по-хозяйски отдает распоряжение Артур, хватая меня за плечо.

Его сурово сведены у переносицы брови и наполненные злостью глаза не обещают ничего хорошо.

— Артур, о чем ты говоришь? — резко дергаю рукой, освобождаясь от захвата. Горло пережимает спазмом от ужаса, и я понимаю, что сейчас позорно разревусь, как маленькая девочка перед страшными дядями, поэтому торопливо добавляю:

— Если Глеб что-то натворил, — лично с ним и разбирайся. Он меня из дома выгнал, почти голую, а ты хочешь, чтобы я долг за него отдавала, — хмыкаю насмешливо, хотя у самой от холодного пота футболка прилипла к телу.

— Юлианна Батьковна, а врать не хорошо, — Артур кривит губы в издевательской улыбке и резко хватает меня пятерней за волосы так, что я вынуждена вскинуть голову. Выпускаю пакет с продуктами, и он со звоном падает на землю. Брызги от разбитой бутылки с водой густой россыпью оросили ноги в резиновых шлепках. Единственная обувь, которую можно было купить в сельском супермаркете.

— Я не вру, — в моем голосе уже звенят трусливые слезы, и я прикладываю огромных усилий, чтобы не дать им волю.

— Я знаю, что Глеб захотел тебя спрятать, — злостно сплевывает Артур, усиливая хватку на волосах, — и для этого отправил куда подальше, а точнее, к любимой теще в Одессу. И если ты не хочешь отдать долг натурой прям здесь, закрой свой рот и быстро садись в машину.

— Мне больно, — шиплю, чувствуя, как нестерпимо жжет кожа головы.

Отпустив меня, Артур отряхнул руки, словно избавляясь от грязи.

— Пошла в машину. И без глупостей.

Ну что ж, если Артур хотел меня напугать, у него отлично получилось. Но вот мой инстинкт сохранения — глупая вещь, и иногда, чтобы избежать ужасной участи, творит такую дичь, что мне и самой страшно. Недолго думая, я зарядила Артуру коленкой в пах. Очень сильно зарядила. И он, корчась от неожиданной боли, согнулся пополам и едва слышно выдавил из себя:

— Сука… Тебе конец…

Не знаю, на что я надеялась. Возможно хотела застать их врасплох и попробовать добежать до своей машины. Или скрыться в магазине, моля продавщицу о помощи.

Остатки здравого смысла подсказывали, что я зря это сделала. Очень зря. Но было уже поздно.

Моя попытка убежать в сторону тут же потерпела неудачу. Два верных бугая Артура синхронно схватили меня под руки и потащили, словно нашкодившую кошку, к внедорожнику.

Я дергалась, вырывалась, пытаясь освободиться от цепких захватов парней, но расстановка сил была не в мою пользу.

— Спасите! Люд-и-и, — я истошно заорала на всю округу. Но никто не спешил на помощь.

У одного бугая видимо закончилось терпение и он наотмашь ударил меня по лицу своей гигантской ладонью.

Голова дернулась, в глазах потемнело, словно резко выключился свет, и я повисла в руках амбалов тряпичной куклой.

— Дебил, ты что натворил? Она нам живой нужна, — сквозь ватный гул в ушах смогла разобрать голос Артура.

Я хотела что-то сказать, возмутиться, но получилось лишь невнятное мычание. Язык отказывался работать, мозги не спешили соединять слова в предложения.

— Жива тварь, ее так просто не убьешь, — весело забасили над ухом.

— Хватит трепаться! Живо грузите ее в машину! — голос Артура прозвучал очень близко.

Какой бодренький, даже и не скажешь, что минуту назад получил по яйцам.

Как опытный реаниматолог он поднял мне веки и пристально осмотрел глаза. Еще бы фонариком посветил для пущей убедительности.

— Я тебе еще это припомню, сука, — склонившись ко мне, прорычал Артур прям на ухо.

Я в этом и не сомневаюсь. Кроме возврата долга мне теперь нужно боятся его мести за обиженную честь… и побитое мужское достоинство.

Сильно не церемонясь, меня опять схватили под руки, и словно неудобный мешок с картошкой, затащили в салон. Запах ванильного освежителя вперемешку с нагретым воздухом ворвался в мои легкие, и я закашлялась.

Ком тошноты застрял в горле. Господи, как же мутит. Хоть бы не сотрясение мозга…

С двух сторон возле меня уселись амбалы. Один положил мою голову себе на колени, второй же подхватил мои ноги.

Странно, я думала заложникам положено ездить лишь в тесном багажнике. Но кто их современных похитителей знает.

— Вы что творите, мрази?! — прозвучал грозный голос недавно знакомой продавщицы. — Отпустите девочку, иначе я полицию вызову!

Я пыталась закричать, но моё состояние не позволило даже глаза открыть. Надеюсь, амбал своим ударом ничего не повредил в моих мозгах и я останусь дееспособной. Хотя не факт, что надолго.

— Мамаша, не истерите! Жену свою непутевую забираю, — Артур с особой вкрадчивостью ей объяснил, — болеет давно и страшно.

А потом еле слышно шепчет:

— Шизофрения у нее, привидится что-то и с дому сбегает. Знаете, сколько раз я с полицией ее искал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Вот ведь гад!

— А она мне сразу показалась странной, — согласилась с его объяснениями продавщица. — Лицо у нее такое подозрительное…

Хотелось ответить, что она мне тоже не особо понравилась, но моя попытка не увенчалась успехом — колючий тошнотворный ком еще выше поднялся по горлу, а затем меня вырвало.

— Да йоб твою мать, — недовольно выругался один из бугаев. — Шеф, надо ехать, она сейчас всю машину загадит.

— Вот видите, что творит, — Артур продолжал доказывать продавщице, что у меня проблемы с головой.

— Крепитесь. Вы красивый мужчина, все у вас будет хорошо.

— Спасибо, спасибо. И вам не хворать.

— Счастливого пути. И берегите жену, — последнее, что я слышу перед тем, как провалиться в кромешную тьму.

По внезапно остановившейся машине, я поняла, что мы добрались к пункту назначения. Неизвестному и тем сильнее пугающему пункту назначения. Дверцы открылись с двух сторон и в салон автомобиля влетел горячий воздух с улицы, опаляя тело полуденной жарой.

Я крепко зажмурила глаза и старалась дышать как можно спокойнее, чтобы не выдать своего состояние. Сердце, казалось, сжалось до размера теннисного шарика и гулко отбивало ритм. Рваный и неправильный ритм. Еще пару минут такого притворства, и моя тахикардия грозилась перерасти в что-нибудь посерьезнее.

Мне было страшно. Страшно до тошноты, потому что я не знала, что со мной будет дальше.

Сколько бы я не язвила и огрызалась — это все напускная смелость. В стрессовых ситуациях мой острый язык работает быстрее мозга. А я же потом за него отдуваюсь.

Я представила возможные варианты отдачи долга, и кровь похолодела в венах. Надеюсь, меня не отправят в турецкие бордели или не покромсают на донорские органы. И я целой и невредимой вернусь к дочкам. Хотя, кто знает, сколько им задолжал Глеб?