Как заезженная пластинка, одно и тоже. Одно и тоже, пока не обошла один огромный зал.

Среди гула разговоров и фоновой музыки моё внимание привлекла нетрезвая компания. Их посиделки были спрятаны за позолоченной стеклянной загородкой

Две пьяные в стельку девицы залезли на стол и медленно танцевали, сверкая своим кружевным бельем, а пять парней свистом и хлопками подбивали их продолжать.

Погладив слегка вспотевшими ладонями несуществующие складки на платье, я выдохнула и, немного смущаясь, зашагала к ним.

— Добрый вечер! Не желаете купить цветы вашим дамам? — постаралась перекричать их крики.

Несколько пар глаз всецело направились на меня.

— Чего бл*ть? — грубо переспросил у меня кареглазый блондин, а затем обратился к девушкам: — А вы, оказывается, не просто шлюхи, но еще и дамы, — на что те визгливо рассмеялись.

— Ваши спутницы заслуживают на комплимент в виде прекрасной розы, — я не сдавалась в попытке заработать лишнюю копейку, хотя ноги стали ватными и во рту пересохло от страха.

Здравый смысл просил бежать куда глаза глядят, но я сделала невозмутимый вид и продолжала стоять.

— Единственное, на что они заслуживают — это хорошенько нам отсосать, — громко захохотал он, словно раненый конь. — А ты если не слиняешь отсюда, сможешь к ним присоединиться. Займешь свой рот чем-то полезным, а не пустой болтовней.

— Спасибо за предложение, но я откажусь. Меня мама с детства учила не брать мелкие детали в рот, — я красноречиво кивнула в сторону его паха. Не хотелось молча глотать мерзкое обращение пьяного хама.

— Ты что там вякнула? — он быстро подорвался, но сразу уселся на место под тяжестью рук, сидящего возле него парня.

— Глеб, уйми свои таланты. Она ж еще ребенок совсем, — хриплым баритоном скомандовал он, а затем обратился ко мне:

— Тебе хоть шестнадцать есть?

— Мне семнадцать, то есть восемнадцать недавно исполнилось, — пропищала испуганно, вертя головой в поисках дополнительного выхода.

Зачем он спросил? А я зачем ответила?

Явно это было не простое любопытство. Ох, Юля, сейчас самое время делать ноги.

Не дожидаясь ответной реакции, я бросилась на выход. Петляя между столиками, я почти убежала, но в последний момент зацепилась каблуком за какую-то преграду и от неожиданности упала на пол. Из глаз брызнули слезы от боли и горькой досады — сломанные розы валялись возле меня. Мне еще и неустойку теперь придется платить. Весь вечер пошел насмарку.

— Эй, красивая, ты чего плачешь? — надо мной склонилось лицо “защитника”. Он одним рывком поднял меня, словно тряпичную куклу, и едва заметно прижал к себе. — Ты прости нас, если напугали. Глеб бывает резковат, но он нормальный пацан. Просто ему девушка изменила. Вот он на тебе и сорвался. И не переживай, мы все оплатим, — жестом показав на цветы, он тепло улыбнулся, обнажая ряд белоснежных зубов, и неожиданно задорно подмигнул. — Я Демьян. А тебя как зовут, красивая?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Кхм… Юля, — вытирая ладонью щеки от слез, прошептала я. — Меня зовут Юля.

Наше время

— Ммм… даже так? — ухмыльнулась от фантазии бывшего мужа. Все оригинальнее и оригинальнее. — И зачем Глеб так поступил?

— Он отомстил мне, потому что я увел его невесту, — Демьян невольно повел плечами. — Или точнее, доказал, что она с ним только из-за денег. В свою защиту скажу, что это было до тебя. Я снял на камеру, как та меркантильная стерва полезла на меня, а после показал Глебу.

— Слишком мудрёный план для мести. Не находишь? — укол ревности пронзил мои ребра, но я встряхнула головой, будто прогоняя неуместное чувство. — Избавиться от лучшего друга, жениться на мне, усыновить чужих детей и нянчиться с ними, словно с родными. А если вспомнить, как Глеб меня ненавидел, когда мы с тобой встречались…

— Это послужит доказательством, что он причастен? — Демьян, покопавшись в карманах спортивных штанов, вытащил две затертые бирочки из роддома, где синими чернилами были написаны мои инициалы и данные близняшек при рождении. — Глеб навещал меня и хвастался, как испортил мне жизнь. Хвастался, что теперь ты ублажаешь его, а мои дети называют его папой.

Я не понимала ровным счетом ничего. Стояла и растерянно хлопала ресницами, чувствуя, как все тяжелее заходится моё сердце.

— Допустим, я поверю, что тебя подставили и арестовали, — произнесла с недоверием.

— По всей видимости, есть одно но.

— Тюрьма размещена в далеких лесах Сибири без зоны доступа? Или на необитаемом острове с местными каннибалами, где нет связи с внешним миром?

— Нет, в Украине, — ответил Демьян, не понимая к чему я веду.

— И ты не мог никак связаться со мной? Господи, это ведь абсурд! Всем преступникам положен один телефонный звонок! — меня бросает в жар. Щеки загораются ярким румянцем от обиды и злости, и я в ярости выкрикиваю:

— Да за семь лет ты мог поймать голубя или другую летающую птицу, надрессировать ее и отправить с весточкой мне. За столько времени ты даже мог научить ее говорить на двух языках, чтобы она объяснила мне твою пропажу! Было бы желание!

— Юль, это не совсем тюрьма, — негромко пояснил Демьян. — Заведение закрытого типа, куда отправляют свидетелей и неугодных родственников под наблюдение врачей и санитаров.

— Психбольница? — бесцветным голосом отозвалась, до конца надеясь, что не так поняла.

— Частный пансионат, огороженный колючей проволокой по всему периметру и озлобленной охраной, — сдавленно ответил бывший муж. — Поверь, больше всего в жизни я хотел увидеть тебя и наших дочек. Семь лет под транквилизаторами и снотворными были настоящей пыткой.

— Но… но как ты оттуда выбрался? — запинаясь, кое-как выдохнула.

— Помог несчастный случай. Случился пожар. Пока все были заняты его устранением, мне удалось сбежать. Сейчас мне нужно спрятаться. Вот о какой помощи я тебя просил.

Мысли как рой пчел рассыпались, и никак не получалось собрать их воедино. Мне нужно было переключиться на нейтральную тему.

— Ты есть хочешь? — ляпнула первое, что пришло в голову.

— Есть? — переспросил Демьян, словно сомневался в правильности услышанного.

— Я вчера вареников налепила дочкам перед дорогой, — продолжила, не обращая внимания на растерянное лицо Демьяна. — Знаешь, как они их любят? А еще им драники очень нравятся. Постоянно их заказывают, мои хитрые лисички.

— Юль, ты в порядке? — обеспокоенно спросил бывший муж.

Нет, я не была в порядке.

Меня пробивало мелкой дрожью, сердце грозилось разбить вдребезги грудную клетку, а вязкая слюна не помогала увлажнить пересохшее горло. Моя семейная жизнь — просто месть Глеба?

— Извини, совсем забыла, вареников не будет. Электричество ночью пропало — в морозилке все запасы испортились. Может тогда кофе? Или лучше вина?

— Ты слышала, что я сказал? — Демьян схватил меня за плечи и слегка встряхнул, пытаясь привести в чувство.

Я обвела его туманным взглядом и улыбнулась:

— А я, пожалуй, выпью, — выскользнув из объятий бывшего мужа, я на нетвердых ногах поплелась на кухню.

Открыв серые дверцы холодильника, схватила первую попавшуюся бутылку, поставила ее на стол и занялась поиском штопора.

Он должен быть в шуфлядке со столовыми приборами.

Так, вилки, ложки, аксессуары для фуршетов.

Не заметила среди них и острый нож для устриц, который больно полоснул меня по запястью.

Я невольно ойкнула, подтягивая руку к себе, но не шевельнулась, чтобы перевязать рану.

Словно завороженная смотрела, как алая струйка крови стекает на пол, образовывая небольшую лужицу.

— Юль, да что с тобой?! Очнись — у тебя кровь!

Демьян суетился, зажимая полотенцем порез, и что-то кричал, но я не разбирала ни одного слова.

Перед глазами мутными пятнами ожил тот вечер, когда муж не пришел домой. Вечер, который разделил мою жизнь на «до» и «после».