— А ты стой на месте, — он строго одаривает Глеба взглядом. — Потому что я блд не шучу.

Я едва дышу. Замечаю тоненькую дорожку крови под носом у мужа. Видимо, его организм в шоке от происходящего. Ночью вышел из комы, и на тебе — максимальная нагрузка в виде погони и драки.

Бывший сильно давит мне на шею ножом, и малейшее движение отзывается болью. Я опускаюсь на колено и поднимаю с пола кабельные стяжки.

— Быстрее, — хрипит Демьян над головой. — Чего ты телишься так долго?

Страшно. До чертиков страшно во что превратился бывший муж. Еще и домой его к детям притащила. Мать года просто.

Только утром он напоминал более-менее адекватного человека. Почему я не придала значению его странностям? Сама же видела, что с ним что-то не так. Теперь понятны его ночные прогулки и постоянная бессонница. Ломка, он мучился от ломки.

— Юля, блд свяжи ему руки, — яростно дергает меня Демьян, когда я зависла в своих раздумьях.

— Как? — задаю вроде логичный вопрос. — У Глеба ведь гипс на левой руке.

— Юля, не выводи меня…

— Послушай, Демьян, — муж опять пытается призвать друга к разуму. — Это лишнее. Не знаю, что ты задумал…

— Ты мне блд зубы не заговаривай! — страшным рыком орет бывший муж, и я испуганно дергаюсь в его тисках. — Вы меня предали… Все… Ты, Юля, дети… Даже старая ведьма тебя приняла как своего…, — запнувшись, он грустно добавил:

— А меня… меня просто заперли на восемь лет и забыли… Словно я пустое место. Никто.

— Демьян, ты прав, — вкрадчиво согласился Глеб, с аккуратной неторопливостью приближаясь к нам. — Мы все неблагодарные твари. Мы предали тебя. Только это всецело моя вина. Моя и только. Я заставил их полюбить себя. Всех их. И Юлю, и близняшек, и тещу… Со мной и разбирайся. Они здесь ни при чем.

Охваченная паникой, я не понимала смысла сказанного. Чего он пытается добиться? Поменяться со мной местами на роль жертвы наркомана под кайфом? Сомневаюсь, что до Демьяна дошла даже треть услышанного.

— Уже поздно, — с сожалением протянул бывший муж. Его трясло так, что вибрация отдавала мне в тело. Он вздохнул и с нервным смешком проговорил:

— Поздно, друг. Теперь вы все поплатитесь за сделанное.

Он резко замахнулся ножом, и в зеркальном отблеске стали я отчетливо увидела свою смерть. Быструю и неминуемую.

Секундный ступор прошел. Охваченная паническим страхом я отчаянно закричала и рывком поддалась назад. Не успела опомниться, как тишину помещения разорвали мужские голоса и дикие крики. Боль в шее, плече, в висках, бедрах… Сарайная пыль на губах и вязкий сгущающийся туман перед глазами…

Чувствую, как меня кто-то гладит по голове. По волосам. Так приятно. И так хорошо. Маленькие пальчики путаются в волосинках, но это не причиняет мне боли. Наоборот. Сплошное трепещущее чувство заботы наполняет мое нутро.

— Мамуля, хватит спать, мы соскучились.

Звонкий мелодичный голосок прорывается в мое сонное сознание. Никуся…

— Мамуль, ну ты же не спящая принцесса, — уже другой голосок с явным проглатыванием звука “р” в словах. — Вставай.

А это уже вторая дочка, Викуся. Все еще картавит. Нужно срочно поменять логопеда, слишком долго он не может исправить ей речь. А впереди школа, первый класс. Меньше месяца осталось.

Так, стоп. Почему я вообще о таком думаю?

Как близняшки здесь оказались?

Я подрываюсь как ужаленная. Полностью дезориентированная, я не могу понять, где нахожусь. Не с первого раза мне удается разлепить тяжелые глаза.

— Мамуль, ты чего?

Сквозь мутную пелену вижу перед собой испуганные лица дочек. Оглушенная паникой я растерянно оглядываюсь и узнаю нашу спальню. Те самые обои в мелкий цветочек, которые мы так долго выбирали с Глебом, светлая мебель в стиле Прованс…

Я…я дома. Но как?

Выпускаю тяжелый вздох.

— А где…, — имя Демьян проглатываю, чтобы не пугать детей еще больше. И так понятно, что бывшего здесь нет.

Но что случилось? Я случайно телепортировалась к дочкам?

Спутанное сознание не дает никаких подсказок. Последнее, что я помню: недостроенный сарай и бывший муж, который пытался меня прирезать. Невольно дотрагиваюсь до шеи и, стиснув зубы от острого жжения, пальцами нащупываю хирургический пластырь. Все-таки порезал…

Или я в раю? Поэтому так хорошо.

— Кто, мамуль? — Ника подсаживается ближе ко мне и берет за руку. Вика отзеркаливает ее действия с другой стороны кровати. Такие понимающие и поддерживающие. Совсем взрослые.

— …, где папа? — подсказывает мне старшая близняшка.

— Да, — грустно улыбаюсь и повторяю ее вопрос:

— Где папа?

— А папа здесь…, — голос мужа заставил меня испуганно вздрогнуть.

Свежий, переодетый, с заметными синяками под глазами и ссадинами на лице.

Глеб… Он тоже живой. Я с облегчением выдохнула, заставляя успокоиться встревоженно сердце.

Слава Богу, что Демьян ему ничего не сделал. Или просто не успел сделать?

Глеб стоял в дверном проеме, и как-то умудрялся одной рукой удерживать деревянный поднос с дымящейся чашкой. Судя по запаху, чай с мелиссой.

— Так, кто разбудил маму? — нарочито сердитым тоном он обратился к близняшкам. — Я же говорил, чтобы вы в спальню не заходили. Маме нужен отдых.

— Ну пап, — синхронно возмутились дочки. — Ну мы же не специально.

— Она и так долго проспала, — решительно парировала Ника, глядя на серьезное лицо Глеба. — Уже обед скоро, а мама еще ничего не ела.

— Папуличка, ну мы же переживали за нее, — дочки принялись за беспроигрышную тактику общения с отцом. Стоило ему только услышать это их нежное “папуличка”, как муж был готов простить им все что угодно. И сделать все что угодно тоже.

Вот ведь лисички хитрые. Знают, чем брать.

— Ладно, — на лице Глеба заиграла довольная улыбка. — Идите поиграйте во двор, а я сам маму накормлю. Переживающие вы наши, — с сарказмом протянул он.

— Мамуль, мы скоро. Не скучай, — близняшки одновременно чмокнули меня в щеки и побежали на выход.

Пропустив веселых дочек из комнаты, муж всецело переключился на меня.

А я… я малодушно растерялась под его пристальным взглядом. По-детски потупила взор и нервно перебирала пальцы. Почему-то мне стало очень стыдно и неловко.

Ведь это я допустила подобное, поверив Демьяну. Я привела его в дом. Я не послушалась своего мужа, чуть ли не обвинив его во всех смертных грехах.

Изменила…

Только из-за меня мы чуть не погибли.

Глеб неспешно подошел ко мне, поставил на тумбочку поднос и присел на край кровати. А я забыла как дышать. Мгновенье не могла заставить себя сделать маленький вдох нужного воздуха.

— Ты как? Болит что-то? — несмело поинтересовался муж, словно сам не знал, как начать разговор. Он осторожно коснулся пластыря и убрал руку.

Я ничего не ответила, лишь слабо покачала головой. Легкий дискомфорт в области шеи не сравниться с мощным голосом совести, которая истошно обвиняла меня в произошедшем.

Да, я с ней согласна. Это только моя вина. Моя и ничья больше.

— Где Демьян? — тихо спрашиваю, не поднимая взгляда на Глеба. И не потому, что сильно переживаю за неадекватного бывшего. Просто хочется внести минимальной ясности, что произошло в сарае и как я очутилась в спальне.

— Там где ему и положено быть, — сухо произносит муж. — Сейчас в больнице под наблюдением конвоя. Но очень скоро он переедет в тюрьму. Я уж прослежу за этим. Жалеть его я больше не буду. Обещаю, — в его голосе проскакивают угрожающие нотки, которые дают четко понять, что Глеб не шутит.

— Но… кхм, — быстро прочищаю горло и несмело встречаюсь с ним глазами, — но как… как все произошло?

Я широким жестом обвела комнату.

— Как я здесь очутилась? И что случилось вообще?

— Юль, — муж осторожно опустился на край кровати, словно боялся меня напугать, — под кайфом Демьян хотел нас сжечь в сарае.

— Что? — от осознания минувшего ужаса я закрыла рот ладонью.