Да что у них там опять произошло.

Я приподнимаюсь на локтях и натыкаюсь взглядом на настенные часы. Мгновенье пытаюсь сонным мозгом сопоставить стрелки циферблата со временем. Шесть утра? Черт побери, из-за чего в такую рань ругаться…

Щурясь от солнечного луча, который нагло проник в спальню, я потираю пальцами глаза, прогоняя остатки сна. И откинув одеяло еще некоторое время сижу на краю кровати, глядя в одну точку.

Мелкие цветочки на обоях превращаются в одно смазанное пятно, все звуки — в фоновый шум.

Сотрясение мозга не прошло для меня бесследно. Меня постоянно мутило, тело совсем не слушалось, а голова раскалывалась от частых мигреней.

Я сдавливаю виски, чтобы немного прийти в себя и наконец поднимаюсь на ноги. Не спеша иду в уборную. Умываюсь, чищу зубы и переодеваюсь в ситцевое платье.

Собравшись с мыслями, я выхожу к ругающимся родственникам. Мама с Демьяном словно по команде умолкают.

— Разбудили тебя, дочка? — виновато спохватилась мама. — Извини, Юль, но …

— Просто твоя мама — паникерша, — гневно перебивает ее Демьян.

— И вам доброе утро, — вместо ответа измученно приветствую их и направляюсь на кухню. Не хочется с утра вникать в их разборки. Скоро близняшки проснутся, нужно приготовить им завтрак. Да и мне кофе не помешает.

Выверенными движениями я достаю турку, молотые зерна арабики из тумбочки и ставлю на плиту готовить напиток бодрости. Через несколько минут запах свежесваренного кофе разноситься по дому.

— Юль, тут такое дело, — осторожно начинает мама. Она замерла в дверном проеме, и словно маленький ребенок боялась продолжить.

— Что случилось, мам?

Надеюсь, она не будет опять жаловаться на бывшего мужа или просить, чтобы я его выгнала. По правде, уже надоело.

Я открываю дверцу холодильника и бегло осматриваю его содержимое, пока родительница нерешительно мнется. Так, творог, яйца, сметана… Полный набор для сырников, которые так любят близняшки.

— Дочка, — мама касается моего плеча, — ты только не волнуйся…

Паника, поднялась со дна моей души, словно мутный ил, сердце молниеносно пустилось в спринтерский забег. Никогда хорошие новости не начинаются подобной фразой.

— Ну, говори, — я не выдерживаю возникшую паузу, — что такое?

Нервно облизав пересохшие от волнения губы, я ждала ответа.

Мама воровато оглянулась и, наклонившись ко мне вплотную, перешла на шепот.

— Я кое-что нашла. И мне кажется, что Демьян…

— Юль, — словно специально, чтобы помешать нашему разговору, на кухню вбегает бывший муж, — у тебя мобильный в спальне разрывается. Наверное, что-то срочное, раз в такую рань звонят.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Сейчас я вернусь и мы договорим, — обещаю маме и быстро шагаю за телефоном.

На дисплее замечаю неизвестный номер и семь пропущенных.

— Да, я слушаю, — едва успеваю ответить на последнем гудке.

— Юлия Игоревна? — звучит строгий мужской голос. Смутно знакомый голос, но я не могу вспомнить, где его слышала.

— Да, это я.

— Извините, что так рано беспокою. Это Виктор Афанасьевич, если помните, то я лечащий врач вашего мужа.

— Да, конечно помню, — я поспешно бормочу и боюсь услышать причину столь раннего звонка. Что-то случилось… От страха по спине пробежал мерзкий холодок, даже кончики пальцев в миг похолодели.

— Ваш муж ночью вышел из комы, — коротко оповещает он, а я облегченно выдыхаю. Вот ведь кулема. Так накрутить себя. Только зря распереживалась. — Но он уже рвется домой, — с нотками укоризны проговаривает врач. — Не могли бы вы с ним поговорить? Это ж идиотизм чистой воды!

— Да, без проблем, я буду через…, — запнувшись на секунду, посчитала сколько займет дорога в областную больницу, — буду через час. И уговорю Глеба продолжить лечение.

— Очень на это надеюсь, — со вздохом говорит врач и отключается.

После телефонного разговора мне требуется еще пару минут, чтобы прийти в себя. Плавный вдох. Выдох. Кажется, я превратилась в мнительную мышь. Любая мелочь может выбить меня из равновесия.

Я растерянно осматриваю комнату и пытаюсь придумать, что из вещей нужно взять с собой. В первую очередь собираю больничный набор для Глеба: нижнее белье, средства гигиены, шорты и пару футболок.

До этого врач уверял, что мужу, кроме платежей за его обеспечения, ничего и не надо. Но раз Глеб очнулся, значит вещи точно пригодятся.

Наспех выхожу из спальни и направляюсь на кухню, где опять застаю ругань мамы с Демьяном. Господи, да сколько можно?

— Юль, ты куда? — бывший муж шокировано встрепенулся, глядя на черную дорожную сумку на моем плече.

— Дочка, ты что удумала? — мама непонимающе окинула меня взглядом.

— Мам, присмотри, пожалуйста, за Никой и Викой. Мне нужно в больницу. Глеб очнулся, — коротко уведомила и прытью зашагала на выход, чтобы они не кинулись переубеждать меня. Но не тут то было.

Демьян, словно хищный гепард, в мгновенье ока обогнал меня и перекрыл собой доступ к входным дверям. Я лишь раздраженно подвела глаза на его выходку.

— Юль, ты с ума сошла, что ли? — со злостью выдохнул он. — Едва на ногах стоишь, а несешься как угорелая… да и к кому? Глебу? — бывший муж покачал головой, делая вид, что ему смешно. — Ты совсем себя не бережешь…

— Демьян, во-первых, я на такси, во-вторых, я еду к своему законному мужу, — я особенно выделила последнее слово. — Так что уйди с дороги.

Я попыталась отодвинуть его, но попытка оказалась тщетной.

— Родная, я тебя одну не отпущу, — бескомпромиссно заявил Демьян и уставился на меня в ожидании ответа.

— Хорошо, — я поспешила согласиться. Может, оно и к лучшему? Если что, он поможет, если мне поплохеет. — Поехали вместе.

Не успели мы выйти на улицу, как меня окликнула мама. Тяжело дыша, она подбежала ко мне и крепко обняла:

— Доченька, я знаю, что тебя не переубедить, — родительница прошептала мне на ухо, — просто будь осторожна. И не верь Демьяну.

Я медленно провела кончиками пальцев по двери интенсивной терапии, которая разделяла меня и Глеба. Некоторое мгновение я не решалась войти и просто встретиться с ним глазами. Замерла соляным столбом перед гладкой древесиной и старательно пыталась успокоить взбешенное сердце. Слишком тяжело.

Дома все ощущалось немного иначе. Казалось, все чувства к мужу давно сожжены и я без проблем смогу оповестить его о своем желании развестись. Рассказать, что нам пришлось пережить. Трезво обсудить моменты, которые меня так долго гложили.

Но увы, вновь вспыхнувшие воспоминания нашей семейной жизни проглотили мою уверенность. Мы ведь были счастливы. Искренне любили друг друга и поддерживали. Ведь такое нельзя подделать. Или можно?

Боже, я так запуталась.

Я ничего не понимала. Не знала, правильно ли я поступаю. Не знала, как прервать круговорот неуместных сомнений. Как одним махом избавиться от этих настырных и таких болезненных мук совести.

Слишком всё неправильно.

Делаю глубокий вдох и одним рывком распахиваю дверь. Наперевес с дорожней сумкой на плече я вхожу в палату.

На удивление, Глеб не отдыхает на кровати, а, опершись правой рукой на подоконник, смотрит в окно. Левая рука согнута в локте и недвижимо загипсованная.

Ну вот зачем он встал? Врач ему строго-настрого запретил подниматься.

Статный, высокий, чуть исхудавший, в сером спортивном костюме. Его вид вызывал у меня грустную улыбку. Даже после комы муж держится бойцом. Как всегда, не позволяет проблемам сломить себя.

— Привет, — несмело произношу, опуская сумку на пол. — Я тебе вещи привезла…

— Где Демьян? — Глеб сухо обрывает меня, не соизволив даже обернуться ко мне лицом.

— Кхм, дома, — зачем-то вру. Ну не говорить же, что бывший ожидает меня на улице. И так еле уговорила его не подниматься со мной.

И тут же теряюсь, когда муж окидывает меня пристальным взглядом, словно изучая мою реакцию. Глеб выглядит мрачным, заметные синяки под глазами только подчеркивают его настроение.