– Не шевелись, жабово отродье, – процедил сквозь зубы подстреливший пупырчатого мужик, приставив к его горлу кончик меча.

Я отметил, что понимаю их язык. Спасибо тебе, Лика.

Оставшиеся в живых мужики связали пленного, споро обобрали трупы погибших товарищей и потащили моего знакомца к лодке, предварительно от души его попинав. На берегу они соорудили под деревьями навес от дождя и развели костер.

– Крыс, перевяжи эту жабу, он нам еще нужен, – приказал самый рослый хриплым голосом.

– Какого марха я его буду перевязывать? – недовольно пробурчал укушенный. – Ты его и так скоро на ленточки порежешь. Зачем зря горбатиться?

– Такого, что я тебе приказал, – грубо оборвал его хриплый, пнув по ноге. – Шевелись.

После пинка Крыс подчинился и с завидной скоростью, выдающей большую практику, выдернул болты, залил открывшиеся раны остро пахнущей дрянью и перевязал пленника.

Тем временем третий мужик поставил на огонь котелок и принялся кашеварить. От аппетитных запахов у меня заурчало в животе. Сколько времени я был лишен нормально приготовленной еды, перебиваясь сырыми продуктами, а они даже не собираются делиться со мной. То, что они обо мне не знают, их не оправдывает. В моих глазах оценка мужиков упала на пару пунктов, но еще не настолько, чтобы я бросился на них. Кто знает, почему они напали на пупырчатого. Кстати, а мой знакомец начал приобретать нормальный цвет. Зеленые пупырышки уже рассосались, слизь исчезла и обнажила абсолютно лысое тело. Странно, раньше у него волосы были.

Хриплый взял принесенный Крысом котелок с водой и выплеснул на пленника. Тот зашевелился, очнувшись, и опять стал возвращаться к прежнему виду.

– Надо было соглашаться на предложение Урбая работать на нас. Теперь наденем на тебя рабский ошейник, и будешь пахать бесплатно. – Закончив обращенную к пленнику тираду, хриплый расхохотался.

– Не собираюсь я на вас работать. Сами ищите цветы краснушки и свою дурь делайте.

– Будешь, будешь работать, – многообещающе протянул хриплый. – Тебя местная живность на болотах за своего принимает, так что найдем подход. Как миленький начнешь таскать цветочки. Если думаешь сбежать и на болотах от нас спрятаться, то напрасно: с ошейником Калама не смоешься.

При последних словах пленник вздрогнул и спал с лица. А хриплый, заметив такую реакцию, расхохотался и отошел к костру.

– Ну, скоро жрать готово будет?

Кашевар утвердительно замычал, кивая. Ага, значит, он у нас немой.

Хриплый достал из-под куртки пятнадцатисантиметровую палочку шириной в пару пальцев, сунул ее в рот и вытянул из костра горящую головню. Легкий ветерок донес до меня облачко дыма с болезненно знакомым запахом. Это и предрешило их дальнейшую судьбу. Я мог простить нападение на незнакомого мне лично человека, угрозы превратить его в раба, даже доносящийся запах готовящейся пищи и тот мог простить. Но когда вожак этих разбойников ЗАКУРИЛ!..

Хриплый, оправдывая данное мной ему прозвище, захрипел, выронив из рук сигару и уткнувшись лицом в землю. В основании его шеи торчала рукоять моего каменного ножа. Следующим умер безымянный кашевар. А в грудь Крыса вонзилось копье. Он еще трепыхался в агонии, когда я подлетел к упавшей сигаре и блаженно затянулся. От вдыхаемого дыма я закашлялся. Это не никотин! Та жуткая смесь не имела ничего общего с табаком, кроме запаха.

Осознав, что зря убил ни в чем не повинных людей, я разразился длинной тирадой. Связанный фиолетовый пленник почтительно внимал, вслушиваясь в мою прочувствованную речь.

Каим лежал и смотрел на беснующегося человека. Тот только что разделался с остатками ватаги Хрипача и сразу затянулся скрученными листьями алиссанского папоротника – легким наркотиком, дурманящим сознание. Первой мыслью Каима, когда он увидел промелькнувшую тень, устремившуюся к дури, что это опустившийся до скотского состояния наркоман, готовый ради очередной дозы убить любого. Человек хоть и обладал впечатляющей скоростью и развитым телом, был гол, его прикрывала только узкая полоса кожаной набедренной повязки. Спутавшиеся и слипшиеся космы свисали неопрятными прядями, доставая до плеч. Все это лишало Каима надежд на освобождение.

«Хорошо, если просто оставит тут связанным, а то ведь и прирежет лишнего свидетеля, – мелькнула неутешительная мысль в голове. – Боги, за что мне это?!»

Но странный мужчина, сделав одну затяжку, тут же выбросил дурь подальше и разразился эмоциональной тирадой. Когда он успокоился, то обратил свое внимание на связанного пленника.

В сгущающихся сумерках и багряных отблесках костра его фигура вызывала жуткое ощущение надвигающихся неприятностей. Хотя куда уж больше?

– Нет, ну что за мир такой, даже нормального tabaka нету. Все какую-то гадость подсунуть норовят, – проговорил дикарь, ни к кому конкретно не обращаясь.

«Он ожидал, что вместо дури будет что-то другое?» – удивлению Каима не было пределов.

– Слушай, пупырчатый, если я тебя развяжу, ты в меня бросаться склянками не будешь? Кстати, меня зовут Трим.

– Каим. Буду признателен, если развяжешь, и обещаю отблагодарить по мере моих скромных сил и возможностей.

– Ага, «отблагодарить», говоришь, – пробормотал парень (вблизи стало видно, что он ненамного старше самого Каима), рассекая веревки подобранным кинжалом. – Ну тогда посмотри, готова ли еда в котелке, и рассказывай, куда это меня занесло.

– Ладно, лежи, не двигайся, – сказал я своему знакомому, когда он, кряхтя, как древний старик, попытался встать.

В котелке оказалась бурлящая масса из круп и кусочков мяса. Со словами «горячее сырым не бывает, а уж для меня тем более» снял ужин с костра. Порывшись в вещах невинно убиенных, нашел две ложки. Живем! Не придется мастерить столь необходимый прибор из палок. Только продезинфицировать надо. Я уже стремительно начал по новой обрастать привычками цивилизованного человека, среди которых первой значилась брезгливость. Нет, я уже привык тащить в рот всякую пакость, но если есть варианты…

За едой мы сосредоточенно молчали, думая о своем и присматриваясь друг к другу. Меня очень беспокоила проблема легализации в обществе, да и с легендой моего появления и абсолютного незнания местных традиций и жизненного уклада тоже надо что-то делать. Иными словами, меня занимали извечные вопросы: как быть и что делать. Впрочем, мои мысли периодически прерывались, ведь я впервые за долгое время ел горячую пищу.

Когда моя ложка выскребла последние остатки каши со дна и стенок котелка, я сыто отвалился и наткнулся на внимательный, изучающий взгляд Каима.

– Трим, я очень тебе благодарен за спасение, но, во имя богов, кто ты и как оказался тут, да еще так вовремя? И что за внешний вид?

М-да, надо было первым начать задавать вопросы. Может, проигнорировать и задать вопросы самому? Ага, а какие вопросы задавать? Я же не знаю местных реалий и запросто попаду впросак. Вздохнув, решил перемешать в своих откровениях правду и ложь.

– Тебя я заметил, когда ты еще на болоте змей ловил, и решил сначала понаблюдать за тобой. Потом обнаружил эту пятерку. Кто вы такие, я не знал, так что решил не светиться. Ну а когда понял, что они устроили засаду, решил дать тебе шанс ее избежать и бросил в этого, – я кинул камушком в труп укушенного, – змейку, он и заорал. Послушал ваши разговоры, да и решил помочь тебе. Но, – я поднял вверх указательный палец, – заметь, не бесплатно. Тебе придется объяснить мне, что это за место такое странное. Потому как сам не знаю, как здесь очутился. Просто в один далеко не прекрасный момент оказался на полянке в этих непонятных джунглях. У нас о таком месте даже не слышали. А насчет внешнего вида – посмотрел бы я на тебя после нескольких месяцев скитаний.

Упс, кажется последнюю фразу не стоило говорить. Вон как вылупился и глазами хлопает.

– Ты хочешь сказать, что несколько месяцев бродил по Галантару и выжил? – В голосе Каима было столько изумления, что я понял, что сморозил что-то не то.