Углубляясь в джунгли, в очередной раз заметил, что Ники идет слишком шумно. Постоянно цепляется за ветки, натыкается на свисающие лианы, спотыкается практически на ровном месте. Будто медведь идет, а не хрупкая девушка. Хотя чего еще ожидать от дочери степей?

Ну вот, в очередной раз отодвинула рукой не лиану, а свисающий с ветки хвост змеи. И это несмотря на умение различать ауры и отлично видеть в темноте. Хорошо, что на некромантке активированный амулет защиты от змей, да и сама чешуйчатая гадина почувствовала, кому в руки попалась, и благоразумно решила прикинуться толстой веревкой.

– Ники, придется тебе учиться передвигаться по лесу. Это никуда не годится, – обратился я к девушке, чтобы не молчать в пути.

Местность тут довольно нахоженная, большинство опасных хищников повывели, а те, что есть, двум магам не опасны. От остальных же спасают амулеты. Почему бы не поболтать? Тем более что это может уменьшить риск ее отказа от клятвы после снятия ошейника. Клясться именем всех богов кровью и душой может только свободный, а мне не хотелось бы убивать Ники, если она взбрыкнет, только ради сохранения своей тайны.

– Зачем, хозяин? – спросила она, явно испытывая удовольствие оттого, что таким образом обращается ко мне в последний или почти последний раз. Дальше уже либо господин, либо по имени, но никак не отождествляя себя с говорящей вещью.

– Ты же понимаешь, что, несмотря на клятву, я не смогу отпустить тебя на все четыре стороны?

– Понимаю, – грустно вздохнула она.

– Ты мне слишком дорого обошлась, так что некромантии и шаманизму будешь продолжать меня учить и дальше.

От такого известия Ники вскинулась, но промолчала, а в эмоциональном плане так и шибанула недовольством. Оно и понятно: кому охота расставаться с секретами по обязанности?

– У тебя есть только один способ избавиться от моего общества – это моя уверенность, что после твоего освобождения все мои секреты останутся секретами, – продолжил я. – Так что готовься: будешь заниматься боем с оружием и без него до тех пор, пока я не буду удовлетворен. Но главное – придется плотно заниматься магией разума. Твой уровень никуда не годится.

Вот теперь некромантка просияла. А я (каюсь, опять покопался в ее голове) уверился, что все пройдет нормально. Действительно. Сразу после того как ошейник был снят, Ники, видимо решив не подвергать себя искусу полной свободы, принесла клятву. Произошло это довольно буднично. Встав в центр пентаграммы, предварительно начертанной на освобожденном от мусора и выровненном пятачке земли, Ники дала клятву, с каждым словом выплескивая из себя внутреннюю энергию:

– Всемогущие боги! К вам взываю быть свидетелями моей клятвы. Клянусь кровью, – Ники полоснула кинжалом по запястью и подставила под алую струйку небольшой кубок, – и душой, – очередной выплеск Силы заставил скопившуюся в чаше кровь вскипеть и засветиться тусклым светом, – быть верной при жизни и в смерти Тримиону а’Кронку и добровольно признаю его своим господином. Да будет его слово для меня законом, и пусть кара богов настигнет меня, если я его предам.

С этими словами Никреосса передала мне кубок. Выпив до последней капли бурлящую кровь, я почувствовал, как от бывшей рабыни ко мне протянулась незримая нить, дающая полную власть над жизнью и смертью девушки. Ники же обессиленно рухнула на землю. Клятва забрала у нее много сил, и теперь ей требовалось время на восстановление.

Залечив некромантке рану, взял ее на руки и перенес к оказавшемуся поблизости дереву. Прислонил к стволу – пусть посидит, отдохнет. У меня же найдутся другие дела. Еще раз проверив состояние девушки, развернул свою походную алхимическую лабораторию и приступил к осуществлению мстительных замыслов. Я долго прикидывал, как отомстить утренним насмешникам так, чтобы было не обидно и чтобы не снизить боеспособность отряда. В итоге приготовил порошок, который в своих шалостях любят использовать дети алхимиков. Когда закончил, Ники уже чувствовала себя нормально, и мы двинулись обратно, на постоялый двор.

По дороге я подчинил своей воле мелкого ночного грызуна. Назвал его Диверсантом за юркость и способность бесшумно передвигаться в абсолютной темноте. Ну и за поставленную на нынешнюю ночь задачу тоже.

Освобождение рабыни «за спасение лиц благородной крови» привело Кассиопею в полный восторг. У меня сложилось ощущение, что она начала считать себя поборником справедливости. Наверное, поэтому она согласилась помочь мне в маленькой шуточке. Вечером следующего дня, когда мы сидели в таверне, Касси отвлекала тройку языкастых гвардейцев, больше других зубоскаливших по поводу моего вялого утреннего состояния после бурной ночи. Пока они, отодвинув бокалы, внимали своей юной госпоже, я незаметно подсыпал им в вино одно интересное лекарство.

Само по себе оно даже полезно и выводит из организма накопившиеся вредные вещества. Но есть побочный эффект, из-за которого порошок не очень популярен. Во время его приема нельзя употреблять алкоголь – процесс очищения будет сопровождаться сильным газообразованием. И не дай боги, выпить лекарство вместе с вином. Нет, вкус почти не изменится, но через несколько минут во рту разразится огненный шторм. Слабое подобие ощущений может описать человек, который нажрался до отвала острого красного перца и запил его чистым медицинским спиртом. Продолжается это недолго, но запоминается навсегда.

Гвардейцы, впечатленные новоявленными огнедышащими драконами, решили больше не зубоскалить надо мной. Но полностью глубину моей мести шутники ощутили, когда разошлись по комнатам и, ложась спать, стянули сапоги. За целый день скачки, как бы хорошо ни работали амулеты, защищающие от жары, ноги взопрели. Пот вступил в реакцию с порошком, заранее подсыпанным в обувь Диверсантом, и при контакте со свежим воздухом начал высыхать, выделяя зловонные миазмы.

Кстати, Диверсант за великолепно выполненную задачу был накормлен от пуза и отпущен на свободу.

В ту же ночь, пока все спали (а кое-кто проветривал комнаты и пытался отмыть ноги и сапоги), я выбрался в джунгли, чтобы проверить на деле восстановленную по памяти защиту учителя. Накинув защитный полог на подходящую по размеру корягу, начал испытывать на ней все известные мне плетения. Кроме огромного расхода энергии у полога к тому же оказалась и плохая защита. Я видел, что мои простые, но мощные плетения почти пробивают ее. Это не говоря уже о ее полной непрозрачности.

Горестно вздохнув – мало вспомнить, надо обладать нужным уровнем восприятия, – я развеял заклинание защитного полога. Там, где была коряга, осталась лишь кучка зловонной гадости.

Тряхнув головой, чтобы прогнать непрошеные воспоминания, посмотрел на город.

– Впечатляет, – признался я.

Мы с Касси стояли на вершине холма, с которого открывался отличный вид на Палар. Деревянные постройки беднейшей части населения – Нижний город. Огорожен он, скорее символически, специально посаженными вплотную друг к другу деревьями, кроны которых, переплетаясь, образуют наверху удобный настил, по которому прохаживаются стражники. Оборонный эффект от такой живой стенки небольшой, и выращена она, скорее, для контроля за контрабандистами. В Нижнем городе расположены дешевые таверны, склады, два рынка и мастерские мелких ремесленников.

Нижний и Средний город разделяют основные городские стены, заслуживающие отдельного описания. Высотой около двадцати метров, они тем не менее ничуть не напоминают средневековые крепостные стены Земли. Сделанные из камня, увитого агрессивной растительностью, они образуют непреодолимую преграду. Мощнейшие заклинания не позволяют ее разрушить или повредить, а растения никому не дают по ней взобраться, отправляя осмелевшего наглеца на компост. Подкоп делать бесполезно: корни также не отличаются особым миролюбием. Шесть ворот при необходимости перекрываются конгломератом камня, зелени и магии.

В Среднем городе стоят дома знати, магов, купцов и мастеров-ремесленников. Естественно, что постройки здесь богаче и красивее, чем в Нижнем, площадь занимают больше, и у каждого дома свой маленький садик, а то и парк.