Я называю имя Номы, моей подруги: они с Кенаем разговаривают, сидя под ночным небом.

— Я скоро приду, — шепчу я. Как же мне хочется, чтоб они услышали меня! Может, если нам с Майлсом повезет, я смогу их увидеть уже завтра. Я тоскую по ним, а сейчас, когда до них уже рукой подать, эта боль становится лишь острее.

Я отвожу взгляд от потухающего костра и внезапно чувствую себя совершенно разбитой. Будто раньше я позволяла своим чувствам лишь потихоньку просачиваться через маленькую дырочку, а теперь плотина прорвалась, и меня с головой накрывает одиночество. Но я не заплачу. Потому что если я позволю хоть единой слезинке скатиться по щеке, то уже не смогу остановиться.

Я крепко обхватываю себя за плечи, накатывают воспоминания о жизни в общине. Там я никогда не была одинока, пока сама того не хотела. А сейчас... Я одна против целого мира, против всех плохих парней, и, если не одержу победу, то больше никогда не увижу свой клан.

Я вспоминаю вооруженных до зубов людей Уита и вдруг осознаю - меня могут убить. С другой стороны, за мной все охотятся. Всем от меня что-то надо. Возможно, я слишком ценна для них, чтобы меня убивать. Такие мысли немного успокаивают.

Бросаю взгляд на палатку, я напоминаю себе - я не одна. Со мной Майлс. Он захотел пойти со мной, хотя в то время никто из нас толком не понимал, во что мы ввязываемся. Я ему настолько дорога, что он решился пойти против отца. Решился уйти из дома.

Я разбрасываю угли палкой и направляюсь к палатке. Заглядываю внутрь – Майлс растянулся на земле. Он спит в футболке и боксерах, а окровавленные джинсы лежат в углу. Его лицо такое умиротворенное, словно Майлса ничто в этом мире не тяготит. Словно он обычный восемнадцатилетний парень, выбравшийся с друзьями на пикник.

Как же я хочу такой же свободы! Быть обыкновенным человеком, а не тем, от кого зависят жизни сорока человек. Не тем, за кем гоняются по всему миру, потому что только у меня есть знания, за которые люди готовы убить. От этих мыслей вся тяжесть моего бремени ощущается еще сильнее. Как же хочется заснуть и не просыпаться! Но мне такое даже не светит. Не для того я наделена особым даром.

Пригнувшись, я забираюсь в палатку и застегиваю за собой молнию. Сажусь рядом с Майлсом и провожу кончиками пальцев по его каштановым кудрям. Если б я могла все ему объяснить. Рассказать об ответственности перед кланом и отцом. Хоть с кем-то разделить свою ношу.

— Майлс? — шепчу я, и он открывает глаза.

— Джуно?

— Нет... Не могу...

Вот и все, что мне удается выдавить из себя. Я так долго держала все в себе. Скрывала чувства даже от собственных друзей. Слова замирают на губах, так и не сорвавшись.

Майлс садится. Его глаза изучают мое лицо, он видит мой упрямо сжатый рот, видит боль в моих глазах.

— Тебя что-то тревожит, — шепчет он, я согласно киваю. Если бы все было так просто! Он притягивает меня к себе и обнимает, поглаживая волосы, пока я сама не отстраняюсь.

— Меня не нужно утешать, — стараюсь объяснить я. — Я просто хочу обо всем забыть. Хочу... Сбежать. От всего. Хоть ненадолго.

Бессвязные слова вырываются наружу, но смысл тут не имеет никакого значения. Майлс все понимает.

Я наклоняюсь к нему, а он – ко мне. Его губы легонько касаются моих и вызывают внутри меня бурю эмоций, такую сильную, что я уже не сомневаюсь - это не просто поцелуй между парнем и девушкой. Вокруг нас, словно ветер, хлещут потоки Йары. Засасывая в себя и заполняя нас своим пламенем.

Майлс притягивает меня ближе, моя грудь прижимается к его, но мне хочется быть еще ближе. Я просовываю руки под его футболку, и ему приходится отпустить меня, но лишь на пару секунд, необходимых, чтобы снять с него майку. С моих пальцев будто срываются невидимые искры, когда я провожу ими по обнаженной коже Майлса.

Его глаза расширяются от удивления: искры, возникающие от нашего соприкосновения, для него явно в новинку. Я увлекаю его вниз, и он ложится рядом со мной. Мы смотрим друг на друга, наши лица почти соприкасаются, а тела сливаются в единое целое. Я снова его целую. И весь мир исчезает.

Мы просто два маленьких пятнышка на поверхности планеты, такие крошечные, что сливаемся и выглядим, как единое. Единое целое друг с другом. Единое целое с землей. Соединившись вместе, мы оба становимся свободны.

Я просыпаюсь голый в пустой палатке. На ощупь отыскиваю одежду, натягиваю трусы и джинсы, надеваю футболку, купленную для меня Джуно. Провожу руками по голове, стараясь пригладить растрепанные после сна волосы, и лишь после этого расстегиваю молнию палатки и выхожу на окруженную деревьями поляну, где Джуно разбила лагерь.

Блики солнечного света отражаются от бегущей всего в нескольких метрах воды, а на берегу я замечаю красную майку Джуно, она склонилась над водой. При воспоминании о прошлой ночи на лице появляется широкая улыбка, и я очень надеюсь, что между нами не возникнет неловкости из-за всего произошедшего. Сквозь густые заросли я направляюсь к берегу реки.

Джуно поворачивает голову и, заметив меня, встает, уперев руки в бока. Выражение ее лица для меня в новинку – интимная, дразнящая улыбка, которая говорит о том, что все, произошедшее прошлой ночью, не было сном, моим самым лучшим сном.

— Ну... как спалось? — спрашивает она.

— Думаю, прошлую ночь можно смело назвать «Смертельный сон 2: Продолжение», — признаюсь я и совершенно не знаю, как теперь поступить: может, стоит подойти и поцеловать ее. Но я лишь поглубже засовываю руки в карманы и продолжаю стоять, жду какого-то знака от нее.

Джуно широко улыбается и протягивает мне руку. И я делаю то, что кажется мне вполне естественным в такой ситуации: я хватаю протянутую руку, притягиваю Джуно к себе и крепко обнимаю. Надо сказать, это истинное наслаждение. Надеюсь, она чувствует то же самое.

— Тебя все еще что-то беспокоит? — шепчу я.

Подняв голову, она удивленно смотрит на меня, потом качает головой.

— Нет, прошлой ночью мне удалось отвлечься. А сегодня утром я вложила все свои страхи и переживания в разработку плана.

Отодвинувшись от меня, она присаживается на корточки у воды. Момент, когда я мог ее поцеловать, прошел – она снова превращается в занятую и явно пока не расположенную к романтике Джуно, а мне остается лишь сожалеть об упущенной возможности. Я борюсь с желанием затащить ее обратно в палатку и проверить, были эти искры, разряды электричества и прочая магическая чушь плодом моего довольного воображения или все случилось на самом деле. Впервые секс превратился в такую пиротехническую феерию.

И тут мне приходит в голову мысль: а ведь это могло быть частью магии земли. Йары. Мы с Джуно не были одни. Сила, связывающая все живое или как там, черт возьми, Джуно ее называет, была с нами. И хоть эта идея кажется абсолютно нелепой, она порядком возбуждает. Но тут мои соблазнительные мысли прерывает Джуно, она указывает на реку.

— Ты видишь картинку в воде? — спрашивает она, кивая на ровную поверхность воды, в которой отражается утреннее солнце. Я стараюсь сконцентрироваться. Все это напоминает рассматривание облаков: я вижу переливы цвета, изменение форм, но не могу увидеть ничего конкретного. Там ничего нет. Я в ответ отрицательно качаю головой.

— Ладно, — произносит Джуно. — Ничего другого я пока не ждала. Просто хотела убедиться. Мне удалось увидеть место, где держат мой клан.

И она указывает на водную гладь.

— Вдалеке от хижин – но насколько далеко точно сказать не могу – стоит огромный особняк. У входа пара охранников в форме, очень похожи на тех, что были с Уитом.

Она снова пристально всматривается в воду и хмурит лоб.

— Странно. На соседнем огороженном сеткой участке, похоже, разгуливают дикие животные. — Она поднимает глаза на меня. — В Нью-Мексико есть львы?

— Скорее всего, есть койоты, как и у нас в Калифорнии. Может, пумы. Но львы... Вряд ли.