«О Господи, я могу создавать Заклинания», — изумлённо думаю я. А значит, в моём распоряжении целый арсенал оружия. Вот знать бы ещё какого... Нужно вспомнить, какие Заклинания создавала Джуно? «Поджарила» телефон, левитировала камни, делала нас невидимыми, ещё объясняла По, что ему нужно сделать... Что ещё? Не могу вспомнить. Я дрожу от возбуждения, от страха, от благоговения, и не знаю - это покалывание из-за Йары или из-за осознания того факта, что законы природы больше на меня не распространяются.

Так, сейчас не время раздумывать над этим. Джуно в доме уже около часа, и надо понять: моя попытка отвлечь внимание ей поможет или навредит? Пришло время выяснить, что там внутри делает Эйвери.

Я вскакиваю на теперь уже тёмное крыльцо и перехожу к следующему этапу моего пока ещё не продуманного плана – этапу наблюдения.

— Какая мерзкая субстанция, — произносит Эйвери, глядя на ложку эликсира для Обряда... это Амрит.

— Но, чёрт возьми, я же пробовал кусочек каждого дикого животного, когда-либо убитого человеком. Не думаю, что кровь девчонки, смешанная с камнями и травами, сможет меня убить. По крайней мере, не навсегда, — и он тихонько смеется над собственной шуткой.

Уит подает ему стакан воды, и Эйвери поднимает его, будто готовится произнести тост.

— Что ж, поехали! — провозглашает он. — Пью до дна!

Он засовывает ложку с эликсиром в рот, облизывает всё до последней капли и быстро запивает водой. Я вижу, как двигается его кадык в такт глоткам. Он осушает весь стакан и протягивает его Уиту, чтобы тот снова наполнил его.

— Она действительно очень мерзкая, — произносит он, вытирая рот рукой и морщась, словно только что откусил кусок кислого яблока. — И вы заставляете всех членов клана такое глотать?

— Всех, кто старше двадцати, — подтверждает Уит.

— Отлично, за тебя, — и Эйвери выпивает второй стакан воды. Он протягивает его Уиту, а сам ложится на кровать, доктор начинает возиться с разными устройствами, подсоединяя их к миллиардеру. На грудь, голову, руки и ноги накладываются серебристые датчики, а на предплечье надевают чёрную манжетку. Всё это доктор подключает к аппарату, который пищит и рисует волнистые линии. Полагаю, он измеряет давление, частоту сердечных сокращений и другие жизненные показатели Эйвери.

— Вам что-нибудь дать от боли и рвоты? — уточняет доктор.

Эйвери поворачивается к Уиту и спрашивает:

— Ваши люди что-то принимали?

Уит отрицательно качает головой.

— Тогда нет, — отвечает владелец ранчо. — Хочу, чтобы условия были такими же, как и у вас. Не хочу рисковать, ведь даже самая незначительная деталь может помешать всему процессу.

В этот момент Уит не может удержаться и смотрит на меня.

— Но сейчас не все условия такие же, — замечаю я.

— И что отличается? — уточняет Эйвери, вытянув шею, чтобы ему лучше было меня видно.

Я молчу и не свожу глаз с Уита, но его лицо ничего не выражает.

— Обычно мы окружаем голову проходящего Обряд свечами, а вокруг тела раскладываем минералы, травы и красивые камни. Мы поём, а дети танцуют, — произношу я. — Мы читаем молитвы и произносим священные слова.

— Ну, я тоже знаю одно священное слово - «дерьмо». Именно это весь твой клан проглатывал раз за разом на протяжении тридцати лет вместе с бесценным эликсиром. Уит рассказал мне всё. Весь ваш клан был подопытными кроликами, и, как и в любой религии, старейшина успокаивал вас ложью и всякой духовной чушью.

Я оглядываюсь на Уита, он потирает пальцами лоб. Мне снова захотелось со всей силы врезать ему, но, сделав это, я бы доставила Эйвери удовольствие, он понял бы, как мне больно это слышать. Поэтому стараюсь вернуть лицу непроницаемое выражение и иду к выходу.

— И куда это ты собралась? — хмыкает приставленный ко мне охранник О'Доннелл.

— Моя работа на этом завершена. А твой босс, кажется, говорил что-то о еде.

— Никто не уйдёт отсюда, пока я не разрешу! — практически визжит Эйвери, и подключённый к нему прибор начинает пищать. Доктор просит его успокоиться.

Мне надо уйти отсюда. Я не могу оставаться рядом с Уитом, потому что могу сорваться и наброситься на него. Краем глаза я замечаю скальпель, которым Уит резал мою ладонь. Он по-прежнему лежит на стойке, где тот его оставил. Поскольку арбалет и нож я оставила в хижине отца, теперь любую вещь я рассматриваю, как потенциальное оружие - серебряные щипцы, которыми Эйвери раскладывал лёд, металлическую кочергу, стоящую у декоративного камина в трофейной комнате - в общем, всё острое, тяжёлое или потенциально смертоносное просто притягивало моё внимание.

То, что сейчас я была безоружна, напоминало мне беззащитность, которую я ощущала в кошмарах в момент внезапного нападения разбойников. Но в тех снах я брала ближайшее оружие и с его помощью побеждала. А сейчас у меня такой возможности не было. Эйвери удерживает заложника, и я не посмею ничего сделать, пока не удостоверюсь, что Барсук благополучно вернулся к семье.

Но это не значит, что скальпель не может пригодиться позже. Я облокачиваюсь на стойку прямо рядом с лежащим скальпелем и медленно протягиваю руку в его сторону. Сама поглядываю на охранников. О'Доннелл ухмыляется и не спускает с меня глаз.

И тут Эйвери начинает орать, охранники подскакивают, глядя на него. Я хватаю скальпель, втягиваю лезвие и засовываю его в задний карман джинсов. К тому времени, как О'Доннелл снова смотрит на меня, дело уже сделано, и я направляюсь к кровати Эйвери. Он держится за живот и громко матерится, используя такие словосочетания, о существовании которых я даже и не подозревала.

— Боль в животе - типичная реакция на препарат, — уверяет его Уит. Писк и волнистые линии на мониторе сходят с ума. Мой прежний наставник вопросительно глядит на меня, но я отрицательно качаю головой. Он знает, что я могу облегчить боль. Но ему придётся выстрелить в меня, если хочет, чтобы я это сделала. Песня, которую я пою во время транса, то, как я касаюсь лица человека, его рук, ног, душистые травы, которые я растираю у его носа - все это облегчает страдание. Но раз Эйвери сказал, что не хочет всей этой «чуши», то, клянусь Геей, я не стану ему помогать.

Отступив в угол комнаты, я сажусь на пол и кидаю взгляд на часы. У Эйвери впереди добрых полчаса неимоверной боли, и я буду наслаждаться каждой минутой. Я прислоняю голову к стене и закрываю глаза, в мыслях возвращаясь к Майлсу, в наш лагерь на вершине горы. Надеюсь, он простит меня за то, что я его оставила. Наверно, он уже спит, уютно устроившись под одеялом на полу палатки. Я бы многое сейчас отдала, чтобы оказаться там с ним, хотя бы на пару мгновений.

Я крадусь в темноте вдоль крыльца и заглядываю через окно в комнату, она похожа на офис. Вся мебель из дерева и обтянута кожей: комната словно из сериала «Театр Шедевров». В какой-то момент я чуть было не поддаюсь искушению ворваться внутрь, воспользоваться телефоном или даже компьютером, стоящим на обитой кожей столешнице. Я мог бы позвонить в полицию и рассказать им, что здесь происходит, но что я им скажу? Что сумасшедший владелец ранчо похитил сорок с лишним человек и держит их в заложниках в своем поместье для охоты на экзотических животных?

Скорей всего, полиция прекрасно знает Эйвери, и они просто надо мной посмеются. Чёрт, да он наверняка вообще купил всю местную полицию!

В моей голове проносятся различные сценарии, словно трейлеры боевиков. Мне нужен хороший план. Такой, который не закончится как сцена из фильма «Убить Билла».

Двигаясь сквозь заросли налево, я заглядываю в следующее окно. Спальня. Свет хоть и горит, но, похоже, здесь никого нет, и всё лежит на своих местах - комната выглядит нежилой. Поворачивать за угол и обходить дом с обратной стороны я не рискую, потому что уверен - тогда буду заметен из казармы. Поэтому, пробираясь сквозь кусты, я возвращаюсь к крыльцу, проходя мимо офиса и огромного холла с мраморной винтовой лестницей.