Я спросила, могу ли увидеть Барсука. Но он мне отказал. А когда я спросила, можем ли мы выйти на улицу, он вообще промолчал. Поэтому мы пришли в этот «медиа-центр», как назвал его О'Доннелл. Я попыталась смотреть телевизор, но у меня сразу же появилась пульсирующая боль в глазах.

Я осматриваю комнату - ищу, что можно было бы Прочесть, но здесь нет ни огня, ни воды, даже комнатных растений нет. В наших юртах на полу всегда была земля, а в печах - огонь. Вокруг нас была природа. А в этой комнате природой и не пахнет. Чувствуется какой-то искусственный запах, похожий на запах завядающих цветов, но от него у меня лишь сильнее начинает болеть голова.

Значит, пока сделать я ничего не могу, может хоть книга о ягуарах меня отвлечет - в этом доме все книги только об охоте и животных - сажусь в кресло в дальнем от окна углу, как приказал мне охранник. Не представляю, что он предполагал, я могу сделать - разбить окно и с помощью осколков заставить себя отпустить? Идея, конечно, неплохая, если бы они не держали Барсука в заложниках.

Время идет, я замечаю, что О'Доннелл начинает нервничать всё сильнее, пока вообще не перестает выпускать телефон из рук. Я почти испытываю облегчение, когда телефон наконец звонит: напряжение в комнате становилось уже осязаемым.

— Да? Где вы? — с тревогой спрашивает он и вдруг начинает орать: — Какого чёрта?!

Он моментально вскакивает на ноги, хватает меня за руку и произносит:

— Ты. Идёшь со мной. И держи рот на замке.

Он засовывает телефон в карман, тащит меня вниз в коридор через комнату с чучелами животных, мимо главного холла в тускло освещённый кабинет. Он тихонько закрывает за нами дверь и подскакивает к компьютеру, садится за стол.

Он щелкает мышкой, и загорается экран.

— Какого?.. — восклицает он удивлённо, когда замечает на экране чёрный прямоугольник. Он нажимает ещё на что-то, и картинка, где в свете огней видна посадочная полоса, подсвечивается белым.

Он берет телефон и набирает номер.

— Теперь видите? — спрашивает он и облегчённо выдыхает. — Не понимаю, что случилось. Они были включены. Наверно, какой-то сбой в системе. — Он молчит, слушает. — Да. Понял. Мы там будем.

Затем отключает телефон, хватает меня за плечо и ведет в холл к входной двери.

На улице темно. О'Доннелл щелкает пару раз выключателем и с любопытством разглядывает неработающую лампочку в фонаре на крыльце.

— Да что здесь вообще происходит, чёрт возьми? — бормочет он, таща меня вниз по ступенькам.

— Куда мы? — спрашиваю я.

— Мне надо кое-что сделать, и ты пойдёшь со мной, — отвечает он.

Его хватка становится сильнее, мне уже больно, но я не говорю ему об этом. Он похож на тот тип людей, которым нравится причинять боль тем, кто слабее их. О'Доннелл подводит меня к такому же грузовику, на котором меня сюда привезли, заталкивает на переднее сидение и закрывает за мной дверь. Потом сам запрыгивает за руль и нажимает кнопку, блокирующую двери.

Мы проезжаем через электрифицированные ворота, но не на юг, где находится мой клан, а на запад.

— Куда мы едем? — снова спрашиваю я, но О'Доннелл решает не отвечать. Он включает радио погромче и смотрит только вперёд.

Ночь такая тёмная, что за полосой света от фар ничего нельзя разглядеть. Но, похоже, мой водитель хорошо знает дорогу. Через какое-то время он снова бросает взгляд на телефон и бормочет:

— Десять минут. Мы почти на месте.

Мы въезжаем на вершину хребта. Внизу видна взлётно-посадочная полоса, подсвеченная с двух сторон дорожкой огней. Именно эту дорогу я и видела на компьютере. И О'Доннелл только что включил для кого-то огни. Я смотрю на небо и замечаю мигающие огни - в нашем направлении почти у самой земли летит самолёт - и тут внутри появляется смутная тревога, точно такая же, как тогда, в Мохаве.

Самолёт небольшой, и очень похож на тот, что я видела недалеко от Лос-Анджелеса, но в этот раз нет никаких логотипов и опознавательных знаков, только цифры на хвосте. Самолёт начинает снижаться, шасси взвизгивают, пару раз подпрыгивают на покрытии и останавливаются.

Мы съезжаем вниз и останавливаемся у самолёта, и в этот момент начинает опускаться лестница. О'Доннелл выбирается из машины и подходит к моей дверце. Открывает её, крепко берет меня за руку и тянет к самолёту. Я перевожу туда взгляд, и моё сердце ухает, когда я замечаю в дверном проёме знакомую фигуру.

— О, Джуно, — раздается голос мистера Блэквелла, — приятно снова увидеть тебя.

Я иду по дороге в направлении «Гостевой деревни» добрых полчаса. Ночь очень темная, и мне мало что видно вокруг, но тусклого лунного света вполне хватает, чтобы разглядеть асфальт впереди.

Когда асфальт сменяется гравийной дорогой, идти становится сложнее. Но спустя пару минут я замечаю вдали огни костров и направляюсь к ним, ускорив шаг.

Я уже могу различить хижины в свете костров, как справа от меня раздается голос:

— Стой на месте и бросай оружие.

Я замираю, затем медленно кладу арбалет на землю и поднимаю руки вверх.

— Кто ты? — спрашивает голос.

— Друг Джуно, — отвечаю я, не рискуя оборачиваться.

— А зачем ты тогда идёшь в наш лагерь с заряжённым арбалетом?

— Боюсь диких животных, — говорю я.

В ответ раздается тихий смех.

— А ты честный, — произносит голос. — Даже я смог подобраться к тебе на метр, так что ты лёгкая добыча для всего, что здесь рыскает. Можешь опустить руки и повернуться. Я знаю, кто ты.

Я разворачиваюсь, передо мной стоит высокой парень с короткой стрижкой в стиле афро. В лунном свете поблескивает звёздочка в его правом глазу. Он стоит, скрестив руки, с выражением задумчивости на лице.

— У тебя нет оружия, — замечаю я.

— А оно мне, похоже, и не нужно, — отвечает он, поднимая пустые руки и шевеля пальцами. Потом показывает на моё лицо.

— Классная боевая раскраска. Пытался замаскироваться?

Я стараюсь не обращать внимания на подколку. Хорошо, что под этой засохшей грязью он не видит, как я покраснел.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что знаешь, кто я? — решаю уточнить я.

— Я видел тебя, когда Читал огонь. С Джуно, пару недель назад, еще до того, как они отобрали наши амулеты. Правда, имени твоего я не знаю.

— Майлс.

Он протягивает руку.

— Кенай, — отвечает он. Я пожимаю руку, и он начинает хохотать.

— Не может быть! Это и вправду так?.. Деннис рассказывал, что люди раньше пожимали друг другу руки в знак приветствия... То есть, и сейчас пожимают. Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать.

Я не могу сдержать улыбки.

— Да, я понимаю, — признаюсь я.

— Джуно здесь нет, Уит забрал её на ранчо, — произносит Кенай, моментально становясь серьезным.

— Знаю, — отзываюсь я.

— Тогда что ты тут делаешь?

— Мне надо поговорить с вашим кланом.

— Что ж, тогда пойдём.

Я нагибаюсь, поднимаю свой арбалет и иду за Кенаем к костру, вокруг которого собралось около десятка человек. Они смотрят, как мы приближаемся, а один мужчина поднимается меня поприветствовать. В его глазах не видно звёзд, и я понимаю, что, скорей всего, он - один из старейшин, хоть и кажется, что возраст у него такой же, что и у всех остальных - между двадцатью и тридцатью. Он внимательно рассматривает меня, внимательнее, чем другие... проверяет. Пристально глядя на меня, он будто пытается прочесть меня по внешнему виду.

И тут я замечаю в его лице знакомые черты.

— Вы отец Джуно, — говорю я. Он кивает и пожимает мне руку так естественно, будто и раньше это делал.

— Ты её попутчик, — произносит он. — Мы видели тебя.

— Я только что с ранчо Эйвери, — рассказываю я. — Мне удалось пробраться внутрь не замеченным. И Джуно, и Уита охраняют. Я слышал их разговор. Похоже, Эйвери заставил их провести над ним Обряд. Сейчас он в смертельном сне и их удерживают, пока он не очнётся.