— Трелла, поспеши пока они не опомнились. Я сдерживаю их энергию из последних сил. — пошептала Стузи.

Девы припустили бегом. Как только им удалось добраться до пролета, уводящего в запутанную сеть двориков, они нырнули в спасительный проход, подальше от неудачного выхода из портала.

— Стузи, ты что наделала? — спросила Трелла на бегу.

— Подумаешь, чуток промахнулась. С кем не бывает!

Скоро запыхавшиеся подруги поравнялись с главной достопримечательностью столицы — Триумфальной аркой, возведенной в часть знаменательной победы чаззийского народа над королем Трагии — Боно Вторым. Как гласила история, дед Треллы в те героические дни задал зарвавшемуся соседу острой приправы под ржавые латы и отбил молодому вояке всякое желания посягать на независимость Чаззии. Несмотря на высокое ограждение, опоясывающее Медрич отсюда открывался чудесный вид на храм, освещенный Орсием Праведником. Завораживающее дух место паломничества верующих, возведенное из красного кирпича, с богатой внутренней отделкой внушало верноподданным трепет и коленопреклоненное раболепие.

Пытливый глаз путешественника радовала заглавная башня королевской резиденции, которую строили более века. Процесс строительства находился в прямой связи от урожаев пшеницы, оттого затихал в особо засушливые или дождливые годы. На башенной кладке можно было рассмотреть слои щедрых и не очень лет, определяя их, как годовые кольца на срезе пня.

На тончайшем шпиле по традиции трепетал королевский флаг- синее полотнище с изображением парящей углянки в венце пшеничных колосьев. Однако по неизвестной причине, сегодня шпиль пустовал.

Находчивые подруги решили потянуть время, выжидая пока яркое впечатление развеется из памяти смертных. Девы неспешно прогуливались по широкому траку, уводящему к выездным воротам, огораживающим город от внешнего мира тяжелым кованым частоколом.

Неожиданно- ворота распахнулись, в пролете показалась группа всадников на резвых жеребцах. Отряд возглавлял король Ревер, он восседал на вороном коне лагеррийской породы, тонконогом и высоком в холке. У Треллы сердце зашлось, как у кролика.

Отец, жив — здоров, сам поспешал навстречу дочери. Сейчас все разрешится. Оставалось искренне покаяться и вымолить у Ревера прощения и милости. Справедливый король заключит в объятия единственную дочь и обрадуется новости о том, что недавно стал дедом.

Конница приближалась. Принцесса поймала себя на мысли, что складывающаяся картина выглядела более чем странно. Король Чаззии никогда по доброй воле не расставался со своим коренастым Вихрем, а теперь восседал на чужом коне?!

Вдобавок, ни одного рыцаря из сопровождения Трелле прежде видеть не доводилось. Куда делись верные охранники короля, его лучшие вассалы? Те всадники, которые взяли в кольцо главу государства по виду больше напоминали посольство Лагеррии.

Третье, и самое ужасное — отец не узнал ее. Ревер не узнал собственной дочери. Да, на Принцессе был скромный наряд, лицо загорело и обветрилось, и волосы не были уложены в замысловатую прическу, но сама-то она не изменилась.

Лик короля — окаменелый, словно посмертная маска, был отвратен. Прежний Ревер — строгий, но бесхитростный, никогда бы не смог притвориться безразличным столь искусно. Он либо прижал дочь к груди, либо открыто выказал ей свое презрение, как недостойной наследнице.

Взгляд задержался на родном лице всего на мгновение, но не переменил отстраненного выражения. Король проехал мимо, едва не распоров горло Принцессы острой шпорой высокого сапога.

— В сторону, голодранки! — прокричал всадник замыкающий отряд. Трелла почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза.

— Отец — тихо сказала она, — отец не узнал меня. Все кончено!

— Все только начинается. — возразила ей Стузи.

***

— Сливы спелые?

— Да ты что, девка — самый сок! Обойди весь базар такого товара не сыщешь. Торговец схватил верхний фрукт, разломил его на две половинке и протянул блондинке.

— Ну ладно, эта ничего, а остальные, небось, червивые?

Продавец ощетинился, как цепной пес.

— Ну какая ты смешная чудачка. Хочешь брать — бери! Нет — улепетывай и не наводи напраслины на честных людей!

Стузи подкинула вверх парочку слив.

— Скинешь цену вдвое- я возьму все, даже вместе с корзинкой. — сказала она.

Продавец почесал бороду, прикидывая расчет.

— Э…нет. Не пойдет! Возьмешь в довесок курицу за три медяка, тогда по рукам — предложил торгаш, вынимая хохлатку из железной сетки, являя товар клювом.

— Тебе нужна курица? — спросила Стузи Треллу.

Та вместо ответа провела большим пальцем по горлу.

— Ладно, беру все и разбегаемся — предложила блондинка

— Сразу бы так. — пробасил мужичок.

Пока Стузи расплачивалась за товар и успокаивала хохлатую. Трелла подхватила корзину за грубые ручки и потащила покупку подальше от любопытных глаз. Обернувшись, Белобрысая урвала у соседки торгаша пару румяных калачей. Подброшенный свободной рукой медяк несколько раз провернулся в воздухе и упал аккурат в карман передника. Булочница от невиданной прежде ловкости чуть не опрокинулась на увеличенный юбками зад.

В добавок к сливам, подруги приобрели в лавке «У белошвейки» кружевной фартук и шапочку служанки, примерять которые не было времени. Зато была возможность насладиться настойчивыми угрозами курицы, обещавшей разрешиться яйцом прямо на мостовую.

Отойдя в сторону от шумного базара Стузи помогла Трелле облачиться в униформу. Из Принцессы вышла приличного вида прислуга, цель которой была заранее оговорена до мельчайших подробностей.

Во что бы то ни стало, подругам требовалось проникнуть в королевский замок и для воплощения коварной задумки пришлось пойти на жертвы, как денежные, так и внешне. Осмотрев Треллу, Стузи осталась довольна. Передник сидел как влитой, шапочка завершала образ.

Курица была надежно упрятана в корзину и замолкла придушенная сливами, обрадованная тем, что ее бульонная судьба откладывалась на неопределенный срок. Стузи подмигнула подруге и растаяла.

Принцесса — служанка направилась к черному входу.

Венценосной тягловой особе не пристало входить в родной дом с задворков. Но сегодня наследнице пришлось смерить гнев на милость и довольствоваться крошечной дверцей за которой располагался малый двор.

За опоясанной железными скобами деревянной преградой неизменно дежурил сторожевой. Детина пропускал внутрь лишь своих. Оставалось полагаться на удачу, представляясь неопытной помощницей повара, которая несет на кухню заранее оплаченный заказ.

Руки Треллы были заняты корзиной, постучать в дверь можно было лишь ногой, только вот удар раздался сам собой. Грубый и сильный, от чего старая, рассохшаяся древесина едва не развалилась от спустившегося на нее напора.

В отвалившемся окошке показался длинный нос, потом зеленый глаз с прищуром.

Стражник попытался разглядеть входящего, но его взгляд уперся в пирамиду из слив.

— Что надо? — спросил привратник.

У Треллы от страха вылетели все заученные ранее слова. Тогда вместо Принцессы заговорила пустота:

— А ну открывай, проклятый лентяй. Не видишь, я спешу! Или ты хочешь оставить нашего любимого короля Ревера без сливового десерта? Вот пожалуюсь начальству, будешь знать.

Дверь отворилась. Корзина на ножках проскользнула в проход. Бородач при исполнение, с внушительного вида мечом на поясе, и пузом, всеми силами стремящимся к земле, отплевываясь проследил за преодолением порога хрупкой грубиянкой. Рассмотрев вид сзади — тонкую талию и изящный изгиб, он разочарованно вздохнул, ему нравились девушки покрупнее.

— Это кто тут такой устрашающий? — спросил мужчина.

Он попытался разглядеть лицо незнакомки, заглянув в него с другой стороны, но опять натолкнулся лишь на груду спелых фруктов. Девушка задев его боком стала продвигаться в сторону кухни.

— А ну стоять! Ты кто такая? Почему я тебя раньше не видел? — прорычал бородач.

В этот момент дверь черного входа громко захлопнулась, а затем вновь резко отскочила назад, ударяясь от каменную стену. Верзила замешкался, прикидывая кто важней для службы — хрупкая девица или оставленный без присмотра пост? Бородач прокричал в спину дерзкой прислуге.