— Обожди, сейчас запру дверь и мы продолжим.

Перед тем как задвинуть запор, страж просунул голову в прореху, чтобы убедиться, что снаружи никого нет. Тут он заметил монетку, отливающую медью сквозь уличную пыль. Маленькая, но не призрачная надежда на опохмел всем своим видом призывала поднять её и опустить в пустой карман. Бородач присвистнул, забывая обо всем на свете. Он с легкостью вылетел на мостовую, и не взирая на пивное брюхо, бодро сложился в поясе, задирая кверху круглый зад. Зачерпнув в ладонь горсть дорожной пыли, он заполучил посланное с небес поощрение.

В шаге от первой монеты, лежала еще одна. Детина отдал поклон и ей, потом еще одной и еще. Увлекшись сбором медного прибытка, охранник отдалился от поста на добрых два десятка локтей. Опомнившись и позвенев зажатым в волосатом кулаке богатством, он вернулся во внутренний двор, и наконец, запер дверь изнутри. Подозрительной девушки и след простыл.

«Вот зараза, не дождалась. Видимо нырнула в людскую, ну туда ей и дорога. Пусть сами разбираются»- подумал детина и сглотнул набежавшую слюну, предвкушая, как скоро он утолит жажду холодным пивом, наполняясь им до переделов желаемого.

День сегодня нечетный, значит в трактире работает грудастая Анхен, при виде которой и без того косивший глаз охранника начинал дергаться сам собой в надежде на вожделенную взаимность.

В очередной раз дородная подавальщица не рассчитает меру. Пивная пена сползет с бортика глиняной кружки, окропляя белые женские пальцы. Анхен помянет черта глубоким томным голосищем и на измученной одинокой душе охранника запоют углянки.

«Скорей бы сорваться с работы, пробежать два квартала и отворить заветную дверь трактира». Язык заклокотал, а в животе заурчало. «Чего мелочиться — гулять, так гулять. Закажу к пенному щедрый кусок свинины с выжаренным сальным боком, обугленными вкраплениями ароматного чеснока и горошинами жгучего перца. Не забыть бы пышную краюху хлеба и головку молодого сочного лука, нарезанного прозрачными кольцами. Вот Анхен удивится».- подумал детина и задрал голову вверх. «Светило в зените. Куда запропастился сменщик?»

***

На закопченной кухне, пропитанной ароматами готовящихся блюд — кипело все, даже работа. Время обеда приближалось. Пора наверстывать упущенное, не забывая украшать тарелки замысловатыми узорами из красного соуса, горчицы и масляного крема. Оглянуться не успеешь — там и ужин на подходе и нужно все начинать сначала. Да, тяжела она поварская доля! Чуток пересолишь или пережаришь, и твоя репутация сольется с помоями.

Вошедшую Треллу никто из присутствующих не удостоил внимания. Каждый был занят своим делом. Корзина со сливами бесшумно приземлилась на пол, усеянный хлебными крошками и овощными очистками. Осторожность стоила «новенькой» не мало сил, которых почти не осталось. В глубине сливового плена заворочалась курица, на шорох среагировал круглолицый мальчуган, перебиравший в чане пеструю фасоль.

Поваренок сглотнул слюну при виде спелых плодов, но голоса не подал и продолжил откидывать в сторону негодные зерна. Старый худощавый повар молча колдовал над запеченными угрями, перекладывая рыбу с горячего противня на овальный серебряный поднос, дно которого выстилала курчавая петрушка.

Молодая девушка нарезала овощи коротким тесаком. Ровные ломти в которые превращались морковь и лук падали на доску размеренно и четко, словно в том был повинен не нож, а лишь звук удара.

Грузная женщина ощипывала над ведром добытого охотниками глухаря. Пучки влажных перьев летели в железное нутро, исходящее паром. От запаха теплых птичьих кишок тошнота подступала к горлу.

Молодой усач помешивал половником томящийся суп, двигая железной ручкой взад-вперед по дну широкой кастрюли.

Трелла поднялась и склонила голову, чтобы люди не смогли рассмотреть ее лица. Курица почувствовав твердь, не на шутку осмелела и стала прокладывать путь к свободе раздутым филе и пестрыми крыльями. Как только сливы отлетели в сторону- хохлатая выпорхнула на пол, и огласила рабочий полдень торжествующим кудахтаньем.

Огибая ноги повара, кура поспешила найти укромный уголок. Не отыскав ничего похожего на гнезд, птичка, путаясь в ногах кухарки, пронеслась в противоположный угол.

— Держи ее! — закричал мужчина.

Мальчишка упал на колени и растопырив руки, преградил путь будущему жаркому. Курица не растерялась и взмахнув крыльями, подскочила вверх и уселась на стол рядом с основным блюдом, попутно прицеливаясь склоненной головой в центр рыбьего ложа. Обед необходимо было спасать. Пять человек, осторожно ступая, стараясь не спугнуть хохлатую, медленно окружали её со всех сторон.

Трелла не стала ожидать развязки, она прошмыгнула в открытый проход и скрылась из виду. Девушка пересекла темный коридор и выбежала к витой каменной лестнице. Неравномерные ступеньки крутого подъема озарял свет узких бойниц. Ход уводил в тупик со множеством дверей, раскинувшимися по всем трем сторонам. Оставалось сделать правильный выбор и открыть нужную дверь.

Трелла знала, что рядом с ней, следуя след в след, поспешает ее невидимая, но от того не менее верная подруга. Принцесса потянула ручку нужной двери и переждав пару ударов сердца. Взгляду открылся холл, отделяющий спальню принцессы от придворной суеты. Часы на башне пробили полдень. У стражей пересмена. Значит, есть шанс укрыться в своей комнате не привлекая внимания охраны.

Принцесса проскользнула в нишу. Дверь в спальню была заперта, но по счастью запасной ключ продолжал лежать в незаметной для непосвященного глаза трещине над резным обналичником двери. Крак! Ключ провернулся. Дверь скрипнула, отворилась, а потом быстро захлопнулась. Ключ повторил знакомое действие, но уже в обратном направлении. В холле послышались шаги — стража сменилась. Только Трелла теперь была в безопасности. Она отдышалась, восстанавливая сбитое дыхание и осмотрелась по сторонам, сталкиваясь со своим беззаботным прошлым, память о котором хранили эти стены. По правилам приличия полагалось расплакаться от умиления, — но слез не было. Какие могут быть сантименты, если ты вынуждена возвращаться в родной дом, словно подлая крыса.

— Вот это спальня! — присвистнула ставшая видимой Стузи, блондинка с разгона упала в пуховую перину.

— Никогда раньше не приходилось бывать в гостях у настоящих принцесс. Знаешь, а мне нравится. Все так достойно! Парчовые занавески, камин, ковер, балдахин из газа — не чета холодной пещере. Теперь я понимаю тебя, Трелла. Если бы в такой роскоши проходила моя жизнь, я бы тоже не думала ни о чем, кроме любви. — сказала Белобрысая.

Принцесса улеглась рядом с подругой.

— Ты права, моя дорогая. Все было именно так. Я обрела то, чего мне так не доставало и это «что-то», указало мне дорогу длиной в один конец.

Стузи тихонько рассмеялась.

Объясняй, что к чему в этом роскошном замке.

Трелла стала припоминать нюансы планировки, стараясь не упускать из виду ни малейшей детали. Стузи беспрестанно кивала головой, запоминая каждое слово.

Совместо было принято решение, что с торжественным возвращением наследницы следует повременить и дождаться пока невидимая Стузи изучит обстановку.

— Теперь выпусти меня и жди. — произнесла пустота, — откроешь, когда услышишь такой стук.

Комод претерпел нехитрую комбинацию звуков.

— Поняла? — спросил голос. Принцесса улыбнулась и потихоньку отперла дверь и после закрыла ее.

Трелла осталась в спальне одна. Ее с недавних пор до одури страшило одиночество и до дрожи пугали собственные мысли. Ужаснее всего были переживания о детях, они заставляли душу кровоточить. Неизвестность заполняла чернотой выжженную предательством пустоту. Пустота разрывалась внутри тысячью страхов и обид, сложенных из поруганного права матери. Круг замыкался.

Девушка почувствовала надвигающуюся панику и будто очнулась. «Надо взять себя в руки и отвлечься». Принцесса вспомнила, что под шаткой половицей лежат припрятанные ею золотые монеты, отложенные на роскошное приобретение- отрез узорного шелка, который контрабандой обещал привезти знакомый гном. С ценной покупки оставалось аккурат на колье из изумрудов, серьги из крупного жемчуга и тончайшего плетения перчатки, вывязанные из паучьей нити.