Король Чаззии не желал отдавать единственную дочь за Непризнанного Короля, он грубо указал пристыженному претенденту на шаткое положение Трагийского престола и неопределенность его статуса. Раздосадованный принц немедленно покинул страну. После до Треллы доходили слухи, что не ко времени вспыхнувшее чувство, помешало Димару заключить союзнический договор с Чаззией.

Ревер был уязвлен тем, как сильно он ошибался в оценке сына Боно Второго, которого считал серьезным и ответственным. Поспешная горячность влюбленного и ревность опасливого отца сработали против обещанной поддержки.

"Какаой наглый малый, пришел за одним, а решил ухватить валом?! И этот туда же! Да что им всем так неймется?" — шумно гневался Ревер и его рычащий гнев был слышен даже на задворках Медрича. Как бы то ни было, после отъезда отставленного соискателя Трелла почувствовала, будто с ее души упала тяжкая доля, сулившая беду. Она еще долго благодарила Святого Орсия за избавление от столь нежеланного супружества.

А теперь, она сама пришла к Димару, под чужой личиной и с полыхающим в груди праведным гневом, чтобы здесь встретиться со своим бывшем мужем и кое- что выкрасть у него. Вот, оказывается, до чего доводит девушек брак по любви.

Как только шумиха стихла, Трелла вышла в холл. Ковровые дорожки поглощали шум шагов. Принцесса переодетая гонцом без помех добралась до мужского крыла замка. Спальню Алдера она опознала по гербу Лагеррии, прибитому к козырьку. Полагаясь на удачу, толкнула дверь, та легко поддалась.

Комната почти погрузилась во мрак. Чтобы успеть разглядеть что-либо необходимо поторапливаться. Бросаясь из угла в угол, Трелла заметила пристроенный к кровати массивный сундук, приблизившись поддела пальцами блестящий замок. Горбатая крышка отскочила к стене. Сундук наполняли вещи мужа. Одежда, какие-то бумагами, обувь. На самом дне лежал саквояж. Трелла возблагодарила всевышнего и раскрыла створки. Содержимое не изменилось — зеркальце, икона Святого Орсия, диадема и заветный бархатный мешочек с ядом, которым она по незнанию опоила собственного отца. Яд Трелла спрятала за пазухой и уже хотела закрыть сундук, когда услышала тихий скрип коготков, похожий на мышиную возню. Звук доносился со стороны окна. Заподозрив неладное, девушка встала на четвереньки и отодвинув портьеру заглянула в глубину. То, что она там обнаружила заставило ее рассвирепеть, опечалиться и запаниковать одновременно. У стены лежал окровавленный горностай.

— Стузи! Боже, что произошло?

Нос зверька был горячим. Раненный горностай часто дышал, но был жив. Трелла вытащила из сундука первое, что ей попалось под руку- сорочку Алдера и замотала в нее обессиленное пушистое тельце. Словно чумная, она ринулась прочь, сбежала с лестницы раскидывая в стороны встречных, вылетела на задний двор и ворвалась в конюшню.

— Дорогу, холоп! — прокричала она конюху, суетившемуся возле ее лошади.

— А ну полегче, сопляк! — огрызнулся конюх.

Из замка Хоров бешенного гонца выпустили без задержек. Оказавшись на траке, девушка стянула с головы звенящую шапку и отбросила её сторону.

Звездочка отрабатывала приказ и мчалась во весь опор, но как только их путь пересек звонкий ручей, Принцесса сжалилась над лошадью и остановилась, чтобы перевести дух, и дать кобыле напиться.

Под вспышки молний и раскаты грома Трелла вытащила на воздух раненного зверька. Сперва ей показалось, что горностай уже мертв. Но нет, розоватое брюшко еще колыхалось, хотя каждый вздох стоил Стузи мученических хрипов и остатков иссякающих сил. Принцесса достала из сумки нож и разрезала им свое запястье, а после попыталась раскрыть плотно сомкнутую пасть, когда ей это удалось тонкая струйка алой крови потекла в брешь сцепленных острых зубов.

— Сестра, держись! Прошу, не умирай! — завыла Принцесса. Гром поддержал ее просьбу и разразился новым раскатом.

— Лагерриец, зачем ты пришел в этот мир? Зачем ты убил мою сестру? — кричала девушка, задрав голову в небо. Вместо ответа на землю обрушился чудовищной силы ливень, он омыл горючие слезы. Трелла оторвала от рубашки рукав, перевязала им свежий порез, который заменил залеченный прежний, и взлетела в седло. Оставался призрачный шанс на спасение. Нужно спешить, гнать всю ночь, весь день и еще, еще, еще. Только бы успеть! Звездочка пошла галопом, впереди показался лес.

Гроза не унималась, сквозь частые раскаты и шум дождя послышался топот копыт и ржание лошадей, доносящиеся со спины. Трелла на секунду обернулась- за ней след в след мчались два всадника. Ее преследовали. Только кто? Что именно интересовало этих мужчин? Ее лошадь, ценный груз или же она сама?

Выбор стоил дорого. Звездочка продолжила бег, когда прозвучал грубый приказ остановиться. Трелла не паниковала, она вытащила из — за пазухи мешочек с ядом, переложила его в сумку. После осторожно перенесла туда же умирающего горностая, протянула ремень через седло и закрепила груз как можно надежнее. Теперь оставалось самое рискованное — рухнуть вниз. Тело перевалилось на бок, всадница соскользнула с седла и упала на землю.

Звездочка на секунду замешкалась, но хозяйка приказала ей спасаться, и та послушно скрылась в непроглядной чаще. Подскочив, Трелла побежала куда глаза глядят, вымокшая до нитки и раздавленная горем. Ноги вязли в прелой листве и липкой грязи. Принцесса бесстрашно отвлекала внимание преследователей на себя и они послушно следовали за ней. Не заметив, что подобралась к высокому оврагу, девушка кубарем слетела вниз и прокрутившись по крутому склону упала на дно затопленной ямы.

— Она здесь! — это были последние слова, которые Трелла расслышала до того, как потеряла сознание от боли.

***

Жители нищей деревушки высыпали на свет из убогих лачуг и разбились жалкими стайками по обочинам кривой дороги, желая воочию рассмотреть проезжающую мимо них знаменитую лагеррийскую конницу. Диво- дивное, будто адское войско вырвалось наружу из подземного мира, утверждая существование гиены огненной через своих верных приспешников. Зрелище завораживало и пугало. От сероволосых всадников- великанов, чьи темные плащи развевались на ветру, словно крылья дьявола, ничего хорошего ждать не приходилось. Женщины утирали слезы, притихшие мужики, облокотившись о шаткие заборы, провожали плечистых убийц взглядом полным ненависти и злобы. Дети корчили чужакам смешные рожицы.

За деревней начинались герцогские владения, и в случае чего приграничное поселение и его обитатели могли стать разменной монетой в деле отмщения королей. Люди понимали это, некоторые семьи, собрав нехитрый скарб, поспешили переждать опасность в лесу.

Встреча с похитителями была назначена у подножья невысокой горы. Лагерриец предполагал, что возможно там, в гроте или пещере ожидает прибытия южан небольшая армия, которая должна вырваться навстречу воинам сопровождающим Димара.

Алдер остановил коня и подозвал к себе беззубого старичка из местных.

— Скажи, старик насколько глубока пещера этой горы? — спросил он, указывая на гору.

Старик стянул с головы шапку и низко поклонился вопрошавшему.

— Эта гора пологая, как высохшая задница моей жены, господин. Подножие поросло колючим терном, а вершина лысая, совсем как моя голова. Через гору нет прохода или дороги, а пещеры в ней отродясь не бывало.

— Он говорит правду? — Алдер перевел взгляд на светловолосого подростка.

— Истинную правду, господин хороший! — подтвердил тот.

Лагерриец обернулся и уставился на Димара.

— Ну, что скажешь, брат? Неужели мы имеем дело с глупцами?

Короли не стали спешить и отправили вперед отряд разведчиков.

Разведчики возвращались, попеременно сообщая одно и то же — кроме небольшого кочевого табора, состоящего из нескольких обшарпанных кибиток и горстки говорливых людишек, ничего подозрительного они не обнаружили. Никаких следов конницы или самих северян.

Короли переглянулись и решили отсрочить встречу до заката.

Когда на землю опустилась мгла, на очищенной от колючих кустарников площадке запылали костры, возле огня суетился разодетый в яркие одежды шумный народ. На распорках в прокопченных котлах подгорала каша и шипело жаркое. Нежно пела гитара, стараясь превзойти своим искусством крики ночных птиц. Уставшие кочевники собрались вместе, рассаживаясь вокруг кострищ согласно рангу, раскладывая в глиняные миски нехитрый ужин. В этот момент на них обрушился отряд убийц. Всадники в черном не жалели никого, после их работы в живых осталось несколько плачущих ребятишек. Воины обыскали повозки и обнаружили в одной из них мертвое тело черноволосого молодого человека, завернутое в пыльный побитый молью ковер. Лицо трупа было обезображено так, что опознать черты стало невозможно. В груди мертвеца зияла рваная рана.