– Готовимся к празднику. – Она наклонилась, чокнулась с ним бокалом. – За веселое Рождество. Собственно говоря… – Она отпила. – Я затем сюда и приехала. Поздравляю, Нэйт. – И протянула ему подарок.

– Это мне? – Он подозрительно прищурился, ожидая какого-то подвоха.

– Да, маленький сувенир. Как доброму другу и семейному адвокату. – Она лукаво улыбнулась. – Откроете сейчас или дождетесь Рождества? – Тэсс как бы ненароком облизнула верхнюю губу, и Нэйт заерзал в кресле. – Я могу заехать и после Рождества.

– Нет, я обожаю подарки.

Он нетерпеливо разорвал бумагу и растрогался, прочтя надпись на корешке.

– Китса я тоже обожаю.

– Так я и слышала. Думала, будете читать и вспоминать обо мне.

Он покосился на нее:

– Я вспоминаю о вас и без подобных ухищрений.

– Правда? – Она придвинулась чуть ближе, взяла его за узел галстука. – И что же вы обо мне думаете?

– Ну, сейчас я думаю, что вы пытаетесь меня соблазнить.

– Вы такой умный, такой сообразительный. – Она проворно села к нему на колени. – И вы абсолютно правы.

Потянув Нэйта за галстук, она впилась ему в губы поцелуем.

Ею владело чувство простое и настоящее – как этот дом, как этот мужчина. Нэйт обхватил ладонями ее полные, тяжелые груди, а когда Тэсс уселась на него верхом, подхватил ее под ягодицы.

Прежде чем он успел перевести дыхание, она уже развязала ему галстук и принялась расстегивать пуговицы на рубашке.

– Если бы я еще неделю прожила без тебя, у меня началась бы истерика, – сообщила Тэсс, слегка прикусив губами его шею. – Если уж мне суждена истерика, то лучше с тобой.

Нэйт дышал с трудом, но руки его не бездействовали: задрали повыше подол ее платья, с наслаждением заскользили по гладкой, голой коже, обнаружившейся в промежутке между трусиками и чулками.

– Здесь нельзя, – выдохнул он, снова принявшись мять ее грудь. – Идем наверх, – прошептал он, на миг оторвавшись от ее губ.

– Нет, здесь.

Она запрокинула голову, чтобы Нэйту было удобнее целовать ее в шею. У него такие замечательные губы! Она догадывалась об этом раньше.

– Прямо здесь и прямо сейчас. – Тэсс чувствовала, что уже находится на подступах к оргазму.

– Скорее, – попросила она, расстегивая ему ремень. – Первый раз – быстро. Изысками займемся потом.

В этом Нэйт был с ней абсолютно солидарен. Он чуть не лопался от нетерпения. Пока Тэсс возилась с пуговицами на его брюках, он расстегивал «молнию» на ее платье.

– Не имею никаких возражений… Господи, ну и фигура у тебя.

Он стянул с ее плеч расстегнутое платье и замер, любуясь пышным бюстом, рвавшимся на волю из тесного черного бюстгальтера. С бюстгальтером Нэйт обошелся круто – сорвал его зубами, а затем стал жадно целовать обнажившуюся грудь.

Это было настоящим шоком. Тэсс всегда считала, что у нее здоровый сексуальный аппетит, но реакция на ласки Нэйта превзошла все ее ожидания.

– О боже! – застонала она и, закинув голову, затрепетала в судорогах первого, самого сладкого оргазма. – Еще, еще!

У Нэйта закружилась голова. Продолжая шарить руками по ее, телу, он губами потянулся к ее губам.

– Нужно подняться наверх. Я не могу заниматься сексом за! своим рабочим столом. Это уж слишком.

– Ничего страшного.

Она прислонилась к нему лбом, три раза глубоко вздохнула. Никогда еще Тэсс не испытывала такого трепета. Прямо как школьница, целующаяся в первый раз.

Она наскоро смахнула со стола все, что на нем лежало. Воспользовавшись паузой, Нэйт цапнул ее зубами за грудь. Тэсс задохнулась, поспешно открыла сумочку, и оттуда высыпался целый дождь презервативов – их было не меньше дюжины.

Нэйт захлопал глазами, откашлялся:

– Прямо не знаю, пугаться мне или чувствовать себя польщенным.

Она хрипло рассмеялась. Полуголая, раскрасневшаяся, она смотрелась необычайно соблазнительно.

– Считай, что это вызов.

– Вызов принят.

Он потянулся за пакетиком, но Тэсс игриво ударила его по руке.

– Ну уж нет. Этим я займусь сама.

Глядя ему в глаза, она надорвала обертку. Под аккомпанементу Моцарта, грациозный и неторопливый, она стянула с Нэйта брюки, хищно зачмокала губами и не спеша натянула тонкую защитную пленку.

Нэйт впился пальцами в подлокотники кресла. Какие ловкие, нежные у нее пальцы. Ему стало страшно – вдруг он опозорится и взорвется, когда еще ничего не началось. Совсем как неопытный мальчишка.

– Как же здорово у тебя это получается.

Она улыбнулась:

– Именно об этом я и мечтала с самой первой нашей встречи.

– В самом деле? И я могу сказать то же самое.

Он взял ее за бедра и усадил на себя сверху, а Тэсс положила руки ему на плечи и крепко впилась в них пальцами.

– Зачем же мы потеряли столько времени?

– Черт его знает.

Медленно, глядя ей в глаза, Нэйт потянул ее на себя, и их тела слились. Тэсс задрожала, издала низкий, горловой стон, закрыла глаза, снова открыла.

– Да, да, – сказала она и улыбнулась.

– Да, – повторил он и крепко взял ее за талию, а Тэсс уверенно, ловко и самозабвенно пустилась в скачку.

Позднее, когда она обессиленно лежала на его груди, Нэйт дотянулся до телефона. Тэсс недовольно заворчала, но он все же набрал номер.

– Уилла? Это Нэйт. Тэсс у меня… Да. Она останется на ночь. Он обернулся, поцеловал Тэсс в голое плечо и только теперь заметил, что она так и не сняла платье. Ничего, еще успеем, подумал он.

– Нет, с ней все в порядке. Более чем. Вернется утром. Пока.

– Очень любезно с твоей стороны, – прошептала Тэсс.

Она расстегнула его рубашку до конца и лениво водила пальцем по его груди.

– Иначе она бы беспокоилась.

Он стянул с нее платье через голову. Теперь Тэсс осталась в кружевных чулках и туфлях на высоком каблуке. На губах ее играла самодовольная ухмылка. Ухмылку он бы оставил, а все остальное снял бы.

– Как ты себя чувствуешь?

– Чудесно. – Она откинула волосы со лба, обняла его руками за шею. – А ты?

– Чувствую себя счастливчиком.

Он приподнял ее за ягодицы и устроил на столе, отодвинув в сторону чернильный прибор.

– А сейчас мне повезет еще больше.

Тэсс поглядела на него с веселым удивлением.

– Неужели уже начинается второй раунд?

– Держись, детка. – Он провел руками по ее телу и обрадовался, когда Тэсс затрепетала.

Вскоре она поняла, что предостережение не было пустой угрозой.

В последний день года началась оттепель. Один господь ведает, по каким законам живет природа этого края. Небо внезапно посинело, засияло солнце, задул теплый ветер. Это означало, что вскоре все раскиснет, дороги станут непроходимыми, а потом, когда мороз вернется, начнется страшный гололед – и все же люди повеселели.

Уилла объезжала поля в одной джинсовой куртке, жизнерадостно насвистывая. Горы по-прежнему были покрыты снежными шапками, но на пастбищах проталины зеленели травой. Сугробы все еще громоздились по обе стороны дороги, однако хвоя посвежела и помолодела. Лишь ветки лиственных деревьев по-прежнему оставались голыми и бесприютными.

Уилла думала, что настроение у нее поднялось из-за Лили. Та вовсю готовилась к празднику и заряжала своим энтузиазмом остальных.

Иначе чем объяснить, что все так охотно согласились на предложение Лили устроить новогодний праздник? Подумать только – наберется полный дом людей, все разрядятся в пух и прах, будут нести всякую чушь, насмешливо думала Уилла. Мало ей было печали. Так теперь еще и гостей принимай.

Однако она должна была признаться, что мысль о новогоднем празднике ее не столько пугала, сколько радовала.

Вот и сейчас Лили, Бесс и Нелл наверняка хлопочут на кухне, готовят угощение. Дом сияет чистотой, а Уилла получила приказ к восьми часам быть умытой, причесанной и наряженной. Что ж, она выполнит приказ – ради Лили.

За последние месяцы Уилла почувствовала, что полюбила сестру, которую совсем недавно еще и знать не знала.