Она всхлипнула и припала лбом к плечу матери. «Вот опора, на которую я всегда могу рассчитывать», – подумала она.

– Рада тебя видеть, мама. Хорошо, что ты приехала. – Ее голос дрогнул. – Правда.

– Ты чего это?

– Сама не знаю. – Тэсс шмыгнула носом. – Так просто. Ни с того ни с сего.

– Тебе тут было страшно, да?

Луэлла достала кружевной платочек и принялась вытирать дочери слезы.

– Да, еще как. Но ничего, все как-нибудь утрясется.

– Конечно, утрясется. Пойдем повеселимся. – Тэсс обняла ее за талию и повела к лестнице. – А потом откроем бутылочку французской шипучки и как следует отпразднуем.

– С удовольствием. – Тэсс тоже обняла Луэллу за пышный бок. – С превеликим удовольствием.

– И ты мне во всех подробностях расскажешь об этом потрясающем красавчике.

– У нас сейчас с ним неважные отношения, – объяснила Тэсс, и ей снова захотелось плакать. – Мы уже не очень любим друг друга.

– Ничего, это поправимо. – Луэлла остановилась, прислушалась к звуку голосов. – А вы мне оба ужасно нравитесь.

– Я должна была сама тебя пригласить, – негромко сказала Тэсс. – И не сейчас, а еще несколько месяцев назад. Понимаешь, во-первых, я боялась, что тебе здесь будет некомфортно. А во-вторых, я думала, что некомфортно будет мне. Извини меня.

– Чего тут извиняться? Мы с тобой так же мало похожи, как кружка пива и бокал шампанского. Но при этом и у шампанского, и у пива есть свои плюсы. Можешь мне поверить, ты ставила меня в тупик не реже, чем я тебя. – Она ущипнула Тэсс за локоть. – Ты только послушай, как кудахчут эти курицы. Сразу вспоминаю, как я была девчонкой и танцевала в кордебалете. Обожаю женские сборища. И обожаю свадьбы. Кстати, у тебя отличные сестренки.

– Это верно, – кивнула Тэсс. – И свадьбу нам никто не испортит.

Того же мнения придерживался и он. Он слышал женский смех, женские голоса, и эти звуки казались ему настоящей музыкой. Он улыбался. Приятно было думать, что в центре всего этого веселья – Лили, такая милая и нежная. Если бы не он, она бы умерла. Эта мысль согревала ему сердце уже несколько недель.

Он спас ей жизнь и теперь хотел, чтобы ее свадьба прошла без сучка без задоринки.

Когда эти сентиментальные образы ему надоедали, он вспоминал Джесса Кука. Приятно было перед сном воскресить в памяти, как это было. Потом снились красивые, цветные сны, пахнущие кровью.

С того дня он стал очень осторожен. Когда жажда убийства становилась нестерпимой, он уходил в горы, на охоту, а следы своего пиршества закапывал. Поразительно, но жажда убийства становилась все сильнее и сильнее. Она стала неистовей голода, неистовей секса. Он чувствовал, что скоро ему уже мало будет кролика, оленя или теленка.

Понадобится человек.

Но он будет держаться сколько сможет. Пусть Лили сначала выйдет замуж. Их связывают особые узы. Он никогда ее не предаст.

Бедняжка волнуется, не случится ли чего плохого. Но ничего, он придумал, как ее успокоить. Написал записку печатными буквами, сунул ей под дверь. На душе сразу стало легче.

Она больше не будет беспокоиться. Она знает, что он за ней приглядывает. Пусть расслабится, пусть насладится своим праздником. А он станет мечтать о свадебных колоколах. Когда они отзвонят, его вынужденный пост закончится.

Небо на западе окрасилось в кровавый цвет. Вечеринка заканчивалась, женщины разъезжались по домам. Кое-кто из них махал ему рукой. Он отвечал им тем же. Интересно, думал он, какую из них выбрать, когда наступит время.

– Вот, смотри, что я нашла.

Уилла, нахмурившись, взяла у Лили листок бумаги. После долгого, утомительного дня она уже собиралась лечь в постель, но тут вдруг к ней пришла сестра. Достаточно было одного взгляда на листок, и сон как рукой сняло.

"Я не хочу, чтобы ты беспокоилась. Не допущу, чтобы с тобой и с твоими сестрами что-то случилось. Если б я знал, что Джей Кей – такой подонок, я давно бы его прикончил. Он тебя напугал. Ничего не бойся, у тебя будет прекрасная свадьба. Я здесь. Защищаю тебя и тех, кто тебе дорог.

С наилучшими пожеланиями, твой друг".

– О боже. – Уилла вздрогнула. – Где ты это нашла?

– На кухне. На полу.

– Адаму показала?

– Да, сразу же. Не знаю, что и думать. Это написал человек, который убил Джесса и остальных. – Она взяла у Уиллы листок, сложила его. – Но здесь нет угроз. Он вроде бы хочет меня успокоить, а все равно страшно.

– Еще бы. Ведь он был у тебя в доме. – Уилла вскочила, принялась расхаживать по комнате. – Черт подери! Мы снова у нулевой отметки. Записка появилась сегодня, когда здесь было полно народу. Любой из них мог сделать это. Как мы ни пытаемся, круг подозреваемых сузить не удается.

– Он не хочет причинить зла ни тебе, ни мне, ни Тэсс, – пыталась успокоиться Лили. – Адаму он тоже плохого не сделает. Я на это рассчитываю. Но на свадьбе он будет рядом с нами. Среди гостей.

– Я об этом позабочусь, – твердо сказала Уилла, взяв сестру за плечи. – Я переправлю ее в полицию. Через несколько дней у тебя свадьба. Не думай о плохом.

– Родителям я ничего не скажу. Мы с Адамом поговорили и решили, что, кроме тебя, никто об этом знать не будет. Если считаешь нужным сообщить кому-то еще – это твое дело. Но отца и мать расстраивать я не хочу.

– Они ничего не узнают. – Уилла положила листок на столик. – Твоя свадьба значит для меня очень многое. Ведь у меня, так сказать, двойной интерес. – Она попыталась улыбнуться. – Я одновременно выдаю замуж сестру и женю брата. У нас в Монтане такое случается нечасто. Забудь обо всем, будь просто невестой. Это уже очень много.

– Знаешь, я не боюсь. Я теперь вообще больше ничего не боюсь. – Она прижалась к Уилле щекой. – Я люблю тебя.

– Да. Я тоже.

Закрыв за Лили дверь, Уилла еще раз посмотрела на записку. Что же делать? Во всяком случае, заснуть сегодня ночью ей не удастся. Она надела сапоги и подошла к телефону.

– Бен? Да-да, мы оставили тебе кусок торта, не беспокойся. Слушай, у меня к тебе просьба. Не мог бы ты позвонить следователю и сказать, что я хочу с ним встретиться. Но не здесь, а у тебя на ранчо. Я хочу ему кое-что показать. Нет. – Она прижала трубку к плечу. – Расскажу при встрече. Я уже выезжаю… Нет-нет, у меня нет на это времени… Да, дверь джипа закрою, на сиденье будет лежать заряженная винтовка. Выезжаю немедленно.

Она повесила трубку прежде, чем он начал на нее кричать.

– Какая же ты тупая, какая же ты упрямая!

За последние два часа Бен высказал в ее адрес столько нелестных эпитетов, что Уилла перестала обращать на них внимание.

– Я должна была принять решение, и я его приняла.

Даже удивительно, что он еще угощает ее вином, подумала она. Он был так зол, что едва дождался ухода полиции.

– Ведь я бы тебя встретил! Я бы приехал за тобой!

– Ты и так меня встретил, – напомнила она. – Мы же наткнулись друг на друга на полдороге. Зря ты беспокоился. Ты ведь читал записку. Там никаких угроз нет.

– То, что она вообще появилась, уже тревожно. Лили, наверно, сходит с ума.

– Ничего подобного. Она очень спокойна. Просто не хочет, чтобы об этом узнали родители. А мы им ничего и не скажем. Но Тэсс сказать придется. А она, конечно, сообщит об этом Нэйту.

Уилла отпила вина, а Бен все не мог успокоиться – на месте ему не сиделось.

Его жилище показалось Уилле очень мужским и неуютным. Голые деревянные стены, такие же голые полы. Мебель тяжелая, массивная. Ни одной салфеточки, ни одной безделушки.

Только на каминной доске в рамках стояли фотографии родственников, а на книжной полке красовались старинные шпоры и необработанный кусок бирюзы.

На столе Уилла углядела горстку монет, щипцы для лошадиных копыт и нож с роговой рукояткой. Все тут было просто, без претензий. Очень похоже на Бена. Тут ее терпение лопнуло, и она прервала его нотации: