Он подается вперед, и острая боль пронзает его руку. Мысли путаются. Земля качается. Адам смотрит на замызганную повязку и подтягивает ее зубами.

Рана мучит его. Инфекции он не боится – прижигание должно было ее остановить. Беда в том, что ему сложно держать равновесие. Он выбился из ритма. Того, который всегда воспринимал, как должное.

Теперь все иначе.

Он не чувствует уверенности. Ему кажется, что он не контролирует байк. Без большого пальца ладонь все время соскальзывает. Как будто он впервые сел за руль. Адам оглядывается на остальных, замечает, как они косятся на него, и догадывается, что задерживает их. Ни Сэди, ни Кейн ни словом не упрекают его. Но он и так все понимает.

Сэди замедляет ход и подъезжает к нему.

– Ну ты как?

– Нормально.

– Если хочешь, остановимся передохнуть. Мы…

– Я же сказал: все нормально.

Адам прибавляет газ и оставляет Сэди позади, чувствуя себя полным идиотом. Он пристраивается за Кейном, который словно не замечает его присутствия. Адам чувствует, как кровь приливает к лицу.

Ничего. Привыкну, куда деваться. Новый-то палец не отрастет.

Он концентрируется. Подавляет шевелящийся в душе страх. Старается вызвать в себе чувство, которое испытывал раньше. Правой, здоровой, рукой крепче сжимает руль. Ладонью раненой левой упирается в руль и почти что кричит от боли. Резкой, как удар плети. Адам стискивает зубы, чувствуя, как в груди закипают слезы.

Ну где же ты, Фрэнк? Ты мне так нужен.

Они останавливаются отдохнуть в тени душистого прозописа. Кейн разминает ноги. Подпрыгивает, цепляется за ветку дерева и раз десять подтягивается, напружинившись всем телом и выгнув спину. Сэди разминает шею, наклоняя голову то вправо, то влево, и наблюдает за ним. Адам бессильно опускается на землю и молча сидит, скрестив ноги.

– Что думаешь? – Сэди раскладывает на земле карту, расправляет, стряхивает камни и желтые изогнутые семена.

Раскачавшись, Кейн спрыгивает с дерева. Наклоняется и обсуждает с Сэди маршрут. Адам не сводит с них глаз.

Сэди ведет указательным пальцем по карте, прижимая ее к земле.

– По-моему, мы где-то здесь. На краю долины Тысячи мертвых сыновей.

Кейн перегибается через нее, чтобы рассмотреть карту. Адам подползает ближе.

Сэди тонким пальцем чертит маршрут. У нее загорелая кожа и светлые ногти. Девушка указывает на место возле Третьего лагеря.

– Лидеры гонки будут здесь.

Кейн кивает.

– Значит, нам нужно пройти третью полосу препятствий. Тогда на четвертую мы не попадаем.

Сэди указывает на точку, в которой сходятся пунктирные линии.

– Но тогда нам придется ехать здесь.

Адам смотрит на скопление линий.

– Там ущелье.

Кейн наклоняет голову.

– Причем с отвесными стенами. Скорее всего, туда не спустишься. Придется перепрыгивать.

Сэди ведет пальцем вдоль ущелья к пунктирной линии маршрута Гонки.

– На другой стороне мы попадем на главную трассу к Четвертому лагерю. Последнему.

– Точно, – соглашается Кейн. – Это самый короткий путь.

Во взгляде Сэди читается сомнение.

– Но… ни один гонщик в трезвом уме туда не сунется. Мы там будем одни.

Кейн выпрямляется и отряхивает черный костюм от пыли.

– Боишься?

Сэди качает головой.

– Нет. Выбора все равно нет.

– Говорят, оттуда не возвращаются. Что-то типа черной дыры.

– Почему? – спрашивает Адам.

– Потому что это земли накода.

Накода. Это слово с детства врезалось в память Адама. Хуже никого на свете нет. Ведьмы, колдуны… и людоеды.

– Их не существует, – бросает Адам.

Кейн, ухмыльнувшись, шагает вразвалку к «дрифтеру».

– Ну конечно.

Адам встает. Слишком стремительно. Ждет, пока голова перестанет кружиться.

Оборачивается к Сэди.

– Сэди, я…

– Не бойся ты этих накода. Им за нами все равно не угнаться. Даже если они существуют.

– Я не это хотел сказать. Когда мы тебя заметили… ты была одна. Почему? Ты же сама меня отчитала из-за того, что я еду один.

Сэди складывает карту, встает и смотрит вдаль. Поправляет бандану на идеальной, бритой налысо голове.

– Я ехала не одна. Со мной были двое ребят из мастерской. Но теперь я одна.

– Прости меня. За все. За мастерскую. Я поверить не могу, что Полковник ее отобрал. После того, как ты вложила в нее столько сил. Ты так здорово отладила мой байк…

Адам осекается на полуслове и смотрит, как Сэди в отчаянии сражается с завязками мешка.

Адам ковыряет ботинком землю.

– А почему Полковник… твой папа… не купил вам билет на Небесную базу? Не воспользовался своей властью?

Сэди оборачивается, пристально смотрит на Адама и отвечает, затягивая завязки:

– Ему предлагали место. Для него и для всей семьи… Знаешь, что он ответил? Что хочет остаться. И руководить Блэкуотером так, как ему того захочется. Он всех нас обрек на гибель. Вот такой он человек. Плевать ему на семью.

– Моему тоже.

– Нет, не тоже. Разве твой отец выгонял твоего брата из дома?

Адам слышал про старшего брата Сэди. Джо Блада. Говорят, Полковник так ужасно с ним обращался, что однажды парень просто исчез. Взял и ушел. В пустыню. Даже мотоцикла не захватил. И больше не вернулся.

– А может, папа и забрал Фрэнка. Если бы отец не покончил с собой, Фрэнк тоже был бы жив.

Сэди качает головой.

– Ты что, не понимаешь? Твой папа тебя любил. Ради тебя он пошел работать в шахту. Он о тебе заботился. А мой? Убийца. Никого не любит, кроме самого себя.

Ехать не становится проще. Адам потеет и изо всех сил старается удержать руль. То, что у него нет пальца – уже не просто помеха. Настоящая беда.

Он борется с «лонгторном». Мотоцикл сопротивляется. Как будто злится на него. И что хуже, Адам уже не слышит эха Фрэнка. Он остался один. Даже Сэди и Кейн его бросили: едут рядышком впереди. Адам бормочет себе под нос ругательства. Он выбился из сил, на душе тоскливо. Он закрывает глаза.

Сколько я еще протяну?

Вдруг Адам чувствует, как по коже бегут мурашки. Воздух как будто становится разреженным. И кто-то еще едет вместе с ним на мотоцикле. В голове раздается голос. От него вибрирует байк. Но это не Фрэнк. Кто-то другой.

Я с тобой, Адам.

Голос звучит совсем близко. Адаму кажется, будто он чувствует дыхание на шее.

Он распахивает глаза.

– Нет! Тебе здесь не место! Ты нас бросил.

Эхо голоса отдается в мотоцикле. Дрожит в голове.

Я вас не бросал. Я здесь.

Не обращая внимания на боль, Адам упирается в руль левой ладонью. У него перехватывает дыхание от злости.

Чего ты боишься? Не сопротивляйся. Сосредоточься. Езжай спокойно. Дыши.

Он качает головой, скрипит зубами, но все равно делает глубокий вдох. В лицо дует горячий ветер. Адам прислушивается, как бьется сердце. Погружается в воспоминания.

Теплая кожа. Веселый крик. Весенние цветы в пустыне. Запах кедра. Красный воздушный змей в светлом небе. Ныряет, полощется на ветру. Описывает лихорадочные круги. Они бегут по полю за змеем. Папа держит Адама за руку. Впереди скачет Фрэнк.

Тот день и все его ощущения потоком обрушиваются на Адама. И тут он снова чувствует мотоцикл. Все бесконечные вибрации «лонгторна». Байк перешел от папы к брату, потом к Адаму. Со всеми воспоминаниями и эмоциями, как с цепочками ДНК. Адам чувствует их мощь и силу. Он чувствует их уязвимость.

Он ловит новый ритм. Переносится в залитое светом пространство, где он и его мотоцикл сливаются в единое целое. Тайный союз. Другое измерение. Адам давит на газ и мчится вперед, как ветер.

Он снова чувствует Гонку.

Дирижабли. Плывут над пустыней. Это может значить только одно: третья полоса препятствий. Здесь они видят толпу рассыпанных по пустыне гонщиков, которые рвутся ко входу на полосу. Наблюдатели парят в небе, точно грифы над падалью. Спустя час Кейн, Сэди и Адам прибыли, куда планировали – в эту точку на карте.