Таких, как Кейн и Фрэнк, не сломать.

Их можно повалить на землю, избить до крови. Но не сломать.

– Как думаешь, Сэди жива? – спрашивает Адам, не сводя глаз с Кейна.

Кейн кивает.

– Такие, как она, не сдаются. – Голос его дребезжит, как камешки в шине.

– Я должен был хоть что-то сделать, – повторяет Адам.

– Да чем ты мог помочь? Уайатт держал тебя под прицелом.

– Ну я не знаю… что-нибудь. Я пытался, но…

– Ты ее любишь.

Адам смотрит на Кейна, чувствуя, как краснеет.

– Ее все любят. Даже ты. Разве нет?

Кейн слабо улыбается и качает головой.

– Да. Но не в этом смысле, – прищурясь, он глядит на Адама так, словно хочет ему что-то объяснить. – Я думал, ты догадался, – шепчет Кейн.

– О чем?

Кейн отворачивается. Потом снова поворачивается к Адаму. Выпрастывает руку из-под одеяла – быстро, несмотря на свое состояние. Сжимает запястье Адама.

– Что делать думаешь?

– Ну я не знаю…

Кейн качает головой.

– Что ты будешь делать?

– Наверно, поеду искать Сэди, – бормочет Адам.

– Повтори.

– Я буду их искать. Я ее найду.

Кейн заходится кашлем.

– Еще раз! Скажи уверенно. Громко.

– Я ЕЕ НАЙДУ!

Снаружи раздается гудок. Долгий, резкий. Наконец обрывается, и наступает звенящая тишина.

– Обязательно найдешь, – хрипло произносит Кейн.

Сквозь окно до них доносится какофония ревущих мотоциклов. Крики, приглушенные голоса. Скрипят половицы, и по палате с дребезжанием проезжает металлическая каталка. Бутылка падает и разбивается вдребезги, расплескав красную жидкость.

Адам смотрит на Кейна.

– Началось.

– Возьми мой «дрифтер», – говорит Кейн. – За ним никому не угнаться. Так ты быстрее найдешь ее.

– «Дрифтер»? Черт, я не могу ехать на «дрифтере».

– Я тебе уже говорил… он тебя признает. Просто позволь ему себя везти. Слушай его. Почувствуй его.

– Но ведь «лонгторн»…

– Это был не вопрос. Поезжай! А я потом возьму твой «лонгторн».

Адам смотрит на Кейна.

– Но ты же еле живой.

Кейн улыбается.

– Фигня. Прорвемся.

– Но…

– И вот еще что… Там у меня под седлом пакет. Принеси его мне.

«Дрифтер» Кейна. Словно влез в чужую шкуру, – наверно, такие же ощущения, – в его кожу, в его сознание. Адам пытается управлять мотоциклом, но у него ничего не получается. Руки трясутся, и по телу пробегает странная дрожь. Другие гонщики проносятся мимо, оставляя его позади в клубах пыли.

Адам заводит мотор, но тот глохнет. Он пробует еще раз, двигатель тарахтит, мотоцикл кренится набок. Адам потеет, у него сводит живот. Мимо пролетает еще один гонщик. Волна шума и песка. Адам щурится и кашляет от пыли.

О чем я только думал? Мне никогда не одолеть «дрифтер».

Он знает, что если ему удастся обуздать «дрифтер», то за ним не угнаться никому. Нет мотоцикла быстрее. Ни в Гонке. Нигде. Если он сможет удержаться в седле… обхватить «дрифтер» коленями… заставить его сдвинуться с места… представить, что рама байка – продолжение его тела.

Адам заводит мотор, и у него наконец получается. Он едет криво и неуверенно, как вдруг наконец чувствует что-то. Далекое. Слабое. Пульсация в затылке.

Адам ощущает, как мотоцикл рвется вперед, и понимает, что уносится куда-то. Воздух плотный, как вода. Пустыня плывет перед глазами. Он уже далеко.

Он глубоко под водой. Это не озеро. Что-то другое. Вода ледяная. Его тащит сильное течение. Он не плывет. Он тонет. Камнем идет на дно. Ноги тяжелые, к ним привязан какой-то груз. Он задерживает дыхание. Его захлестывает паника. Он скользит в глубину, его тянет на дно мертвец на цепи. Он ударяется о дно, песок взвивается вокруг. Под его босыми подошвами – мягкая плоть мертвых и умирающих.

Из темноты бесшумно появляется гладкая тень. Он видит зубы, лапы с когтями и покрытую чешуей спину. Огромный зверь. Гигантское чудовище. Оно исчезает, плавно махнув хвостом, так что позади образуется водоворот. Он в исступлении рвет цепь, легкие горят. Поднимает глаза на солнце, которое из-под воды больше похоже на луну. Оно немыслимо далеко.

Внутренний голос шепчет ему, что нужно повернуться. И он видит, как приближается зверь. Глубоководный монстр. С длинными рядами зубов, которые разгрызают любую кость. Он зажмуривается и ждет боли.

Но вместо этого чувствует, как шуршит под колесами песок. Как пружинит земля. Как шины перемалывают камни. И кое-что еще… одиночество… жестокость. Ни жалости. Ни раскаяния. Ни страха.

Адам знает – он точно знает – чье эхо слышит, в чьей шкуре оказался.

В этот момент он чувствует небывалый прилив энергии, ощущает связь между собой и мотоциклом. Он ощущает, как ветер бьет в лицо. Как его опаляет солнце.

Адам и сам становится мотоциклом. Он выходит за пределы собственного тела и сливается с машиной. Симбиоз. Один организм. Единое целое.

Он переключает скорости. «Дрифтер», взревев мотором, рвется с места. Адам расслабленно и стремительно мчится вперед.

Так двигаются волки.

Адам несется во весь опор. Он потерял драгоценное время, сражаясь с «дрифтером», но сейчас понемногу наверстывает упущенное. Одного за другим он нагоняет гонщиков. И оставляет их позади в клубах пыли.

Он попадает на косу, поросшую высокой травой, которая выгорела на солнце и полегла от ветра. Мчится по траве, упрямо глядя вперед. Никаких признаков жизни. Он здесь один. Мотоцикл вибрирует под ним.

Порыв ветра обстреливает его шрапнелью мелких камешков. Адам пригибается к раме. Песок скрипит на зубах. Глаза слезятся, горло горит. Он оглядывает пустынную местность.

Я подвел Фрэнка. Подвел Ната… Кейна, Сэди… Я их всех подвел.

Больше такого не повторится. Никогда. Сэди, я еду.

Прищуриваясь, он вглядывается в пыль и видит чей-то неподвижный силуэт.

Адам резко поднимает визор. Перед ним из темноты появляется чья-то тень. У Адама в руке рогатка. Он заряжает в нее плоский гладкий камень и плавно размахивает жгутом над головой. Человек замирает. Поднимает руки. Жгут со свистом режет воздух.

– Кто ты такой? Говори! – кричит Адам. – Или умрешь. – Угроза повисает в спертом воздухе.

– Такрар Куш, – произносит голос. – Я разбил мотоцикл, и у меня сперли всю снарягу.

– Снарягу не крадут.

– А эти ублюдки украли.

Адам перестает размахивать пращой. Но камень он не вынимает и держит жгут наготове, чтобы при необходимости тут же пустить в ход. Он не даст себя обмануть.

– Кто? «Скорпионы»?

– Они самые. Плевать им на правила.

На голове Такрара Куша капюшон, чтобы песок не сыпался на голову. Гонщик покашливает. Глаз Адаму не видно.

– С ними была девушка?

Такрар Куш молчит.

– Может, и была. Не видел.

Адам сжимает руль. В обычных обстоятельствах он давным-давно скрылся бы из виду, даже подъезжать бы не стал.

Не высовывайся. Сиди тихо. Не болтай. Только так можно выжить.

Но сейчас ситуация из ряда вон. И он уже не он.

– А у тебя водички не найдется? – спрашивает Куш. – Дай попить, а? Мои гидротаблетки остались на байке. Двух мне хватит, чтобы вернуться в лагерь.

Адам смотрит на него.

– Я же тебе ничего не сделаю, – продолжает Куш. – Ты на мотоцикле, я нет.

Адам хлопает себя по нагрудному карману. Достает пачку из шести гидротаблеток.

– Ну пожалуйста, – умоляет Куш. – Если ты меня здесь бросишь, я умру.

– Все умирают, – отвечает Адам и бросает Кушу таблетки. – На, бери.

Куш падает на колени и хватает пачку. Открывает, достает синюю таблетку и запрокидывает голову, чтобы проглотить ее со слюной. Потом встает, держа пачку в руке, и смотрит на Адама.

– Один едешь, – произносит Куш.

Это не вопрос. Это утверждение.

У Адама появляется дурное предчувствие.