— Ваше высочество! — голос разнёсся по еле освещённому коридору, и я разглядела Дара вместе с подкреплением.

— Как их величества? — подбежала к нему.

— В безопасности. Твой брат пошёл на ту сторону, будет пытаться разбить блокаду.

— Хорошо. Я отведу девушек в подвалы, сейчас это самое безопасное место.

— Как обстановка там?

— Не всё так гладко, как хотелось бы… — порывисто обняла друга. — Поторопитесь.

— Не волнуйся, всё будет хорошо, — улыбнулась в ответ на его поддержку. — Твои парни ушли с Миром.

— Поняла, — кивнула и пошла в начало нашей процессии. Мне тоже нужно поторопиться…

— Ваше высочество, мы точно ничем не можем помочь? — ко мне подошла всё та же дама, к которой я обратилась в самом начале.

Хотя «дамой» её было назвать сложно. Девушка чуть старше меня, миловидная, правда неяркое платье и несвойственная девушкам её возраста прическа в суматохе ввели меня в заблуждение.

— Самое большее, что вы сейчас можете сделать, — это обезопасить себя и ждать возвращение свои родных, — взяла её руки и сжала в своих. — Всё будет в порядке, боги на нашей стороне.

— Мы будем молиться.

— Это ни к чему, — я храбрилась. — На случай, если мы задержимся, карта ходов находится в одном из коридоров. Нужно пройти прямо и свернуть на третьем повороте. Дойдя до упора, отодвиньте гобелен. Карта спрятана там. Сможете найти и выход, и путь из дворца, и склады с продовольствием.

— Хорошо, ваше высочество, — она сделала глубокий реверанс и замерла в этом положении.

— Как тебя зовут?

— Зэнаида тер Миллер, миледи, — почувствовав моё смятение, она пояснила. — Я его сестра.

— Что же, по крайней мере теперь я уверена, что в графстве есть хотя бы один здравомыслящий человек. Поднимитесь, — я улыбнулась ей подбадривающе. — Мне пора. Не скучайте тут.

— До скорой встречи, ваше высочество, — залепетала прекрасная половина прозийского высшего общества. — Пусть сила и любовь богов будут с вами.

— Да будет так, — тихо сказала и направилась прочь по коридорам.

И хотелось бы мне сразу оказаться рядом с мужем, но нет, до места я бежала минут семь, теряя драгоценное время. Страх увидеть мёртвые тела подстёгивал, и в зал я буквально вылетела, не сразу осознав, что здесь уже всё закончилось.

— Дорогая, ты вовремя, — муж, немного побитый, улыбался мне с другой части зала. — Мы как раз закончили.

Зажмурившись, я несколько раз вдохнула и выдохнула. Картина поражала: много, очень много лежащих тел, потерявший лоск бальный зал и протирающие мечи прозийцы.

Они всех… победили?

— Малышка! — услышав голос папы, резко открыла глаза. — С тобой всё хорошо?

— Конечно, я же ушла в самом начале… — всё ещё в шоке посматривала на бессознательные (или мёртвые?) тела союзовцев.

— И правильно! Нечего тебе смотреть на такие жестокости.

— Отец, я уже не ребёнок, — выбравшись из объятий, мягко улыбнулась ему. — Ваше высочество! — ко мне подбежали доннийцы, осматривая со всех сторон. — Как вы?

— Всё хорошо! Как быстро Кэмирон прорвал блокаду?

— Почти сразу, но когда мы вошли, здесь было со всем покончено.

— В смысле?

— В том смысле, дорогая, что мы со всем справились самостоятельно, тем более с тем подкреплением, что привёл Дар, — муж всё же отвлёкся от разговора с какими-то мужчинами и подошёл ко мне.

— Я, конечно, не хочу никого обидеть, но как кучка дворян справилась с сотней воинов так быстро и… без потерь?

— Ты же сама сказала, что нас равное количество, — Аран хмыкнул.

— Сказала, но…

— Всё потому, что каждый мужчина Прозии обязан пройти военную подготовку и состоять в одном из корпусов.

— То есть любой дворянин ещё и… гвардеец? — я не могла поверить, что в этом королевстве всё настолько дисциплинировано. — Прямо каждый?

— Каждый с четырнадцати лет, — меч был передан проходящему мимо прозийцу. — Причём каждые три месяца все обязаны пройти проверку в ближайшем к месту жительства корпусе. Ты впечатлена?

— Если не сказать больше, — по-новому взглянула на мужчин вокруг. — Это… Это очень здорово!

— У нас не так много магов, как в Доннии, приходится расчитывать только на силу своего тела.

— Всё равно я в шоке, — посмотрела на мужа, боясь задать вопрос, но он и без слов меня понял.

— Погибших среди прозийцев и гостей нет, сильнораненные есть, но с ними уже работают.

— А союзевцы?

— Преимущественно мертвы, — его взгляд похолодел, и он отвернулся в сторону.

— Папа, я думаю, тебе стоит пойти отдохнуть, — повернулась к отцу и обняла его, а он понятливо оставил нас. — Ар, — первый раз назвала его так. — Меня не пугает это. Смерть врагов куда лучше, чем смерть близких. Между твоей жизнью и жизнью всех этих людей, я выберу твою…

И я говорила искренне, как бы ужасно это ни было.

— Скоро всё будет спокойно, — он обнял меня и положил подбородок мне на голову. — Никакой Армиоры, Союза или кого-то ещё. Просто спокойная жизнь в славной Прозии…

— Да…

Обняла его за талию и уткнулась носом в грудь. Сейчас ситуация становилась опаснее: мы победили несколько десятков воинов Союза на своей территории, но у них есть источник, и они умеют им пользоваться. Кто знает, какая сила им подвластна…

— Думаю, нам стоит пересмотреть тактику боя, — буркнула.

— Пересмотрим. А сейчас, знаешь, пусть со всем этим разбираются наши отцы.

— И братья.

— Именно.

— Надо приказать, чтобы женщин вывели из подвалов, они там, наверное, с ума сходят.

— Не думаю. Они-то знают о силе своих мужчин.

— Всё равно волнуются, — не согласилась. — Тем более здесь не только прозийцы…

— Дар! Мы уходим. Разбирайтесь здесь сами, завтра буду ждать отчёт. И вызволите дам из подвалов, а то простынут! — муж взял меня за руку и повёл из зала. — Молодожёны мы вообще, или кто?

Государство, в котором граждане наиболее повинуются законам, и в мирное время благоденствует, и на войне неодолимо.

Сократ

Просыпалась я всё с той же мыслью: действительно каждый прозиец — полноценный воин? А инвалиды? А старики?

— Кто такие эти твои «инвальиды»? — так, с этим понятно.

— Ну, калеки? Без рук или без ног, просто нездоровые, те, у кого проблемы с мозгом, психикой?

— Разве бывают такие люди? — муж потёр подбородок. — Чисто теоретически, конечно, такие мужчины были бы освобождены от воинской обязанности, но в Прозии их нет. А в Доннии, что ли, есть?

— Не знаю, — озадачилась. Это что же, практически идеальное общество? — Правда нет? А если на войне руку отрубят, или придётся отрезать из-за заражения, или ещё чего?

— Если на войне тебе отрубят руку, ты скорее всего не выживешь. Да и нет такого ранения, которое не вылечат лекари. Отрастить можно любую конечность. Вот если голову отрубить…

— С простудой магия не справляется, а конечность отрастить — запросто?

— Ты, видно, совсем магию не изучала? — меня потрепали по голове. — Простуда, это то, что внутри. Так глубоко целитель не заглянет.

— Всё равно бред какой-то, — нахмурилась.

— Знаешь, я примерно понимаю, о чём ты. Когда-то очень давно у нас было такое наказание, как отрубание какой-либо части тела, но после такого виновный чаще всего накладывал на себя руки. Поэтому было решено использовать только смертную казнь, ведь самоубийство — тяжкий грех, на который нельзя обрекать даже преступника.

— Ну а как же избиение публичное, пытки…

— Это не смертельно и никто не запрещает заживить.

— Ладно, не буду думать об этом, как-то уж слишком сложно, — передёрнула плечами. — А старики?

— Ты видела когда-нибудь хоть одного старика?

— Видела! — уверенно сказала и замерла. А ведь правда! «Старика» в привычном, «земном», представлении я здесь не видела ни разу! Самым старым на вид человеком был тер Саш, а ему не дать больше пятидесяти.