— Нагрейте воду, каждого больного нужно будет искупать в тёплой воде. Здоровым тоже, но это может и подождать… Хотя лучше не ждать — если есть возможность, пусть прямо сегодня смоют с себя всю грязь: ядовитые пары могли осесть на одежде и коже.

— Будет сделано!

— Лен, Градис, решите всё с лекарствами. А вы проводите нас к шатру принца.

— Так точно!

— Фаст, проводи лордов и леди… леди Нэлаю, так понимаю, к его высочеству.

Парень кивнул, ничего не сказав, словно подтверждая свой статус «безмолвного».

— Кто написал принцу о нападении? — спросила его.

— Его высочество, когда ещё был в сознании.

— Понятно…

Аран лежал на толстом одеяле, с закрытыми глазами, сжатыми кулаками и зубами.

— Нужно максимально проветрить шатёр. Прикажите поменять простыни и разденьте принца, его нужно обмыть.

— Будет сделано!

Через полчаса к нам занесли бадью с водой, чистые вещи и бельё.

— Нужно привести его в чувство, — сказала Дару.

— Не получится, — заметил Фаст. — Он уже на той стадии, когда не разбудить, если сам не проснётся.

— Когда там было совершено нападение?

— Пять дней назад.

— И только сегодня утром он позвал на помощь?

— Письмо пришло позавчера, но сама понимаешь, пока добыли лекарства, пока то да сё…

Зло посмотрела на Дара.

— И стоило тогда всё скрывать? Могли сразу доложить королю. Ладно Аран, он тот ещё… никогда помощи не попросит, но ты-то мог и пораскинуть мозгами!

— Да кто ж знал, что всё так плохо… Брат писал, что дело подождёт, а родителей волновать не стоит.

— Принц держался на ногах дольше всех, слёг неожиданно вечером третьего дня, — наблюдая за тем, как несколько парней меняют постельное бельё, проговорил Фаст. Мужчины так аккуратно передвигали бессознательного принца, что я прямо-таки умилилась. Неосознанно потянулась к нему рукой, провела по взмокшему лбу, но быстро себя одёрнула себя.

— Раз сам не просыпается, вся надежда на вас.

— Не думаю, что это уместно…

— Брат не простит нас за такое! — возмутился Дар.

— За какое «такое»? Обмыть тело больного так стыдно? — вот у меня гораздо больше поводов возмущаться.

— Да нам-то ладно, но брат, если узнает, что его намывало несколько мужиков…

— Ты мне предлагаешь это сделать? Издеваешься?

— Да он твой почти уже муж! Рано или поздно всё равно…

— Лучше молчи, — закатила глаза. Поздно! Никак не рано! — Разденьте его и переложите в бадью. Надеюсь, не потонет в ней.

— Не потонет, — уверил Дар. — Что стоите? Выполняйте приказ герцогини!

— Забу, помоги им, — шепнула мужчине и отвернулась.

Я, конечно, видала многое, но прошлая Ая буквально заставила меня отвести взгляд. Какие мы нежные!

— Справились? — спросила, услышав всплеск воды.

— Почти… — пропыхтел один из безмолвных. — Можете приступать.

Повернулась к мужчинам. Дар был прав: кронпринц в этом тазике уж никак не потонет. И почему я раньше не замечала того, что мой будущий муж таких внушительных размеров? Выше меня чуть ли ни на голову, как мне помнится, широк в плечах и руки у него сильные.

Эти самые руки плетьми висели с двух сторон лохани, голова была откинута назад, закатанные глаза пугали чистыми белками, бледные колени торчали из воды.

Какой ужас, даже в состоянии не стояния этот мужчина очень даже хорош!

— Можете идти, я позову, как закончу, — скорее приказала, чем предложила, я. — Одежду и заражённые вещи лучше сожгите где-нибудь подальше от лагеря. Кто знает, какие ещё сюрпризы нам может преподнести этот яд…

Оставшись наедине с бессознательным телом будущего мужа, я долго мяла в руках полотенце. Ой, да господи, девочка, что ты там не видела? Не слишком ли поздно твоя скромность проснулась? Давай ноги в руки — и вперёд! А то твой жених помрёт от воспаления лёгких раньше, чем от ядовитого газа.

Примерно с такими мыслями я преодолела то небольшое расстояние, что нас разделяло. И да, пора было признаться — я не стеснялась. Я боялась. Боялась, что сердце ёкнет, вот как сейчас, что руки будут дрожать, что волнение польётся из глаз слезами. И с чего бы?

Мы не любимые, не любовники, не друзья… Да даже знакомыми я бы нас не назвала! А всё равно волнуюсь за него больше, чем за себя.

Или это чувство ответственности перед Прозией и Доннией так выражается?

Закончив, приказала поменять воду, повторила всё ещё раз, находясь в той странной прострации, когда в голове абсолютно пусто.

Пальцы перебирали мужские волосы, и я не сразу заметила, что напеваю, или даже приговариваю что-то.

— Уходи, уходи, боль и слабость уходи.

Вода-вода-водица, свободная как птица,

Забери, забери, яд и гадость забери.

По волосам стекай, да по рукам стекай,

На землю падай и всё ей передавай.

Так и напевала, пока вода совсем не остыла. Вздохнув, позвала гвардейцев, удивляясь умениям Аи. Приговоры? Серьёзно? Насколько она была влюблена в Арана, что даже отголоски этой любви способны «забирать плохое, менять на иное». Или тут уже что-то из моих чувств? Или наши с ней вперемешку?

Вышла из шатра и посмотрела в звёздное небо.

Я что, влюбилась?

Милые бранятся — только тешатся

Русская пословица

Аран

Уж чего никто не ожидал, так это нападения на родных землях, да ещё и такого подлого. Телепортировать на территорию лагеря зараженные ткани не составило труда, защита не признала в них опасность. Что-то попало прямо в костёр, что-то в мой шатёр. Я спал, очень уставший, иначе бы сразу среагировал на появление стороннего предмета.

Нападавшим просто повезло. Ну, повезло напасть, а вот сбежать не повезло: разозлённые безмолвные довольно агрессивны в своих методах.

И не понять, с какой стороны нападение: семь магов из разных королевств, кто-то смесок, кто-то нет. Слабенькие, но с очень хорошими ментальными блоками: воздействовать на них не получилось. Поэтому пришлось довольствоваться «дедовским» способом. Пытками, проще говоря.

Но кто сказал, что всё сказанное — правдиво? Вот именно.

Просто студенты, просто недовольные властью, просто напали. Просто экстремисты, я бы сказал. На что они надеялись, напав всемером на тысячное войско?

Или целью было только убить меня? А может… задержать?

В сутках мерного пути от столицы — не особо умный ход.

И всё же с неделю мы потеряем…

Пока разбирались, чем же это нас отравили, пока решали, как действовать дальше, пока казнили этих малохольных (ведь наказание за нападение на члена королевской семьи только одно — смерть), пока обустраивали импровизированный лазарет, изолировали зараженную территорию, прошло пару дней. Я пришёл к неутешительным выводам, что сами мы тут не справимся и нужно срочно вызывать брата. И чтоб никто не знал, особенно мама и эта… ненормальная.

Вспомнив невесту, хмыкнул.

Ужасная женщина!

Её надзиратель писал, что она всюду со стражниками, даже когда спит, и для меня оправданием не служило даже то, что она постоянно впутывается в какие-то передряги. Здравый смысл говорил мне, что рядом с невестой должен быть кто-то, кто будет защищать её от рассвета до рассвета, и вообще эта роль на мне, но…

Сам дурак, как говорится.

Всегда считал, что это женщины придумывают проблемы, а на деле вот — проблемы придумываю я.

Или не придумываю?

Впрочем, какое мне дело до доннийки? Вот именно — никакого.

Примерно такими уговорами я заталкивал мысли о Нэлае куда подальше.

Ну а потом я слёг. Спал, чувствовал, что периодически мне что-то вливают в рот, слышал стоны соратников, иногда свои стоны, слышал голоса, кажется даже до нужника ползал…

Тело почувствовало воду, но организм всё ещё не просыпался. Ощущение такое, что с каждым касанием влажной ткани к моему телу болезнь отступала.