Все смуглокожие, высокие. Горячие во всех смыслах этого слова мужчины! Их было семеро, возрастом от двадцати до тридцати пяти, поджарые, немного хищные, для служанок так вообще оказались просто-таки воплощением мужской красоты. Как они на них погля-адывали, я даже позавидовала — сама пялиться права не имела, всё же леди.

Кажется, прозийцы не поняли, кто я есть на самом деле, а я пришла к выводу, что и пусть — не будем их пока беспокоить. Приказала устроить их в гостевых комнатах, каждого отмыть, накормить. Кто попросит — ублажить. Последнее даже скорее по просьбам самих девушек, я ведь такая понимающая…

То же предложила и своим парням. Те все прям раскраснелись, бедненькие. Был бы тут отец, надавал бы мне по жопе, но его тут нет.

Через сутки на рассвете у ворот нас уже ждали вымытые, запряженные и накормленные кони. У каждого к седлу прицеплено одеяло и мешок с провизией. Сонные мужчины толпились рядом, о чем-то тихо переговаривались. Надеюсь, ночью они спали, ведь на ублажение их сексуальных потребностей был целый день.

Я запрыгнула на Бурана и чмокнула его в шею. Повернулась к замку: высокие башни отливали розовато-желтоватыми оттенками рассветного солнца. Пели утренние птички, из кухни уже начали доноситься голоса. Гремела посуда. Воздух был влажным и прохладным, пахло мокрой землей, листвой и грибами. Буду скучать, ведь я прожила тут то ли почти год, то ли всю жизнь…

— По коням! — мой голос разнесся по окрестностям.

Мои мальчики сразу же исполнили приказ, а вот прозийцы тормозили.

— А герцогиня? — спросил один из смугляшек.

— Что герцогиня? — я немного приподняла бровь. Раньше так не умела.

— Где она?

— Ближе, чем ты думаешь, — хмыкнув, с пафосом сказала я и ударила Бурана по бокам. Он понесся вперед, в открытые ворота. И вот, я за территорией имения… Впервые…

Слышала, как за мной поскакали мои ребята. Кто-то из них крикнул прозийцам, что я и есть герцогиня. Добрая душа. Впрочем, меня должны были бы официально представить, но никто не следил за этим, тем более, что отец отсутствовал.

Я вот тут что подумала. Я же дороги не знаю. Ну, допустим, первые пятнадцать минут дорога, может, и не делится, а дальше что?

Как бы невзначай замедлила ход, позволяя остальным себя догнать.

— Ваше сиятельство, не делайте так больше! Это может быть опасно! — меня сразу же окружило несколько всадников.

— Ой, да кому я нужна, — фыркнула, но легкую защиту проверила.

Я была одета в мягкие, но плотные кожаные штаны, белую рубашку (не практично, но этикет говорит делать так, хотя какой такой этикет? Я же в штанах!), поверх нее легкая защита, полностью закрывающая шею и все левую сторону груди и спины. От прямого удара, может, и не спасет, но стрела не пройдет. Корсет я отказалась надевать с дикими истериками. Он не держит ничего, да еще и твердый, и двигаться свободно мешает. Просто перевязала грудь широкими полосками ткани. Перетягивать пришлось туго, у этого тела был, наверное, размер четвертый-пятый. Ужас! Ещё к седлу было привязано платье, чем-то похожее на амазонку, но надеть его можно было просто как плащ. Момент — и все приличия соблюдены.

— Принцесса Нелаедара!

Я повернулась к прозийцу, а это был именно он, так как мои ребята называют меня только герцогиней или светлостью. Вообще, я попросила называть меня по имени, хотя бы полному, но что-то у них не особо получается.

— Принцесса…

— Я вас слушаю, — через Забу посмотрела на прозийца.

— Мы хотели бы выразить своё почтение…

— Полноте, — я хмыкнула и знаком показала своим расступиться. — Ребята, тут нет врагов.

Доннийцы сомневались секунд десять, но приказ выполнили.

— Как вас зовут? — посмотрела на парня. Лицо было плохо видно, на голову был накинут капюшон. Моросил дождик.

— Дар…

— А полное, я так понимаю, вы говорить мне не собираетесь, — я улыбнулась. — Ну что же, вы главный в вашем отряде?

— Можно и так сказать, принцесса, — кивнул мужчина.

— Просто Нэлая, — попросила я, — к чему эти расшаркивания? Я считаю, что к людям, охраняющим мою жизнь, я должна относится также, как и к себе… Короче, — я рассмеялась. — К черту расшаркивания! Мне неуютно от этого вашего "вы". Раз уж мы целую неделю будет делить с вами спальники, вас можно считать моими братьями.

Увидев шок на лицах мужчин, от смеха чуть с коня не упала, но Градис успел меня поймать.

— Пасиб, — невнятно пробурчала, покрепче взяла поводья, выпрямилась в седле и накинула капюшон, дождь, который уже минут десять еле заметно капал, усилился.

Интересно, а почему почти всегда, когда герой едет в путешествие, его провожает дождь?..

— Рассказывайте свои планы, — обратилась к Дару. Он как-то подозрительно закашлялся.

— Какие планы, Нэлая? — мне кажется, или он занервничал?

— Пути, какие еще? Скоро ливень начнётся, когда будет ближайший постоялый двор?

— Часа через четыре мерного пути.

— Хм… Туча дойдет досюда где-то через час-полтора. А если галопом?

— Два-три.

— Отлично! Ну что, поскакали? — я рассмеялась и сжала конские бока.

С галопом я погорячилась. Через полчаса начали побаливать ноги, через час я уже не чувствовала свои нижние девяноста. Еще через десять минут начали сильно болеть колени.

— Ваша св… Нэлая, — позвал меня Градис, — может, привал? Вы же непривычны…

— Какой привал? Скоро ливень хлынет, тогда уж точно привалиться придётся — из-за простуды и жара! Со мной всё нормально! — и пришпорила коня.

Главное не разреветься. Это тело так невосприимчиво к боли…

Ещё несколько раз поступали предложения остановиться, но я их упорно игнорировала. Может, зря? Здесь никто не осудит меня за слабость… Когда мы подъехали к постоялому двору, я просто упала в руки успевшему подхватить меня Забудде. Хлынул дождь. — Ассэра! — услышала я на задворках сознания. А дальше тьма-а.

Не верь всему, что видишь, ведь даже соль выглядит как сахар.

Арабская пословица

Проснувшись, я не сразу осознала, где нахожусь, а потом вспомнила, как позорно упала в обморок. С другой стороны, может и не так позорно?..

Шея и спина ныли, а попа болела так, будто меня палкой отходили. И ведь я знаю, о чём говорю, опыт имеется. И кровать какая-то непривычная, твёрдая — быстро я себя разбаловала.

Встала с трудом. Это я лёжа думала, что у меня всё болит, оказалось — нет, это теперь у меня ВСЁ болит. Наверное, со стороны я напоминала деревянную куклу — руки и ноги не сгибались.

Но встать нужно было, тем более, что в сумке лежит спасительная мазь. А ведь до сумки ещё доползти надо… И зачем её положили у двери? Не могли поближе к кровати? В общем, минут семь происходила театральная постановка под названием «Страдающее дерево». Доковыляла до двери, подхватила сумку, потом обратно. Заставляла себя мыслью о том, что мазь спасёт от любой боли, а сейчас мне нужно немножко пострадать. Без жертв цели не достигнешь, ведь так?

Потом ещё минут десять сокрушалась насчёт того, что меня не раздели: замотанная грудь ныла, а разматывать её сейчас было очень неудобно. Ко всему прочему в момент этого самого «разматывания» кто-то ворвался в комнату, отчего я дёрнулась, но исчез так быстро, что я даже разглядеть не успела. М-да, стучать здесь, видимо, совсем не принято. И чего носятся как угорелые? Али напугала чем бедняг?.. Нервные все какие-то.

В общем-то через ещё десять минут на завтрак шла вполне себе посвежевшая. Мазь, спасибо ей, была практически мгновенного действия, и скованные мышцы уже вернули себе прежнюю эластичность, ещё и кто-то заботливый притащил мне тазик для умывания.

Пришлось немного поплутать: дверей множество, фиг поймёшь, какая нужная, но всё же лестницу вниз обнаружила, а потом и голоса расслышала, и звон посуды.