— Во времена смуты и опасности обещаю не запятнать себя недостойными деяниями, — откуда-то издалека прорывается какой-то гул, но я уже ничего не вижу кроме глаз богини.

— Обещаю с умом и честью распорядиться твоими дарами, преклоняю перед тобой голову и прошу о милости и защите всех, живущих на этой планете.

Алый взгляд становится белым. Кажется, все вокруг превратилось в сплошную стену огненной энергии, которая ластиться ко мне. Откуда-то сверху мне показывают зал, который светится алыми линиями, образующими сложную мандалу, в центре которой две фигуры. Линии начинают пылать, стягиваясь в центр, заключая фигуры к белоснежный разжаренный кокон, а когда он лопается, я прихожу в себя, понимая, что теперь я обладатель огненной магии. Поднимая ладони к лицу, вижу невероятные узоры, которыми украшены теперь не только мои ладони. Я точно знаю, что они покрывают все мое тело, и что это самая невероятная броня, подаренная богиней.

Каким-то титаническим усилием, стараясь не упасть от нахлынувшей энергии и знания, в кого я превратился, опираюсь на копье, и тут же ощущаю сильное плечо, которое подставляют справа. Разворачиваясь, я уже догадываюсь кого увижу. Адъютанта, Мынаша, который теперь выглядит точно, как в том сне на башне в лесу. Огромный, желтоглазый, беловолосый.

— Даже не сомневался, что у тебя получится, — хлопаю его по плечу, — он обнимает меня, заграбастывает в охапку и слегка отрывает от пола.

— Спасибо, что верил!

И время отмирает, являя нас ошарашенным соплеменникам ёкаи.

Красноколосые воины склоняют головы перед нами, мать Мынаша смотрит на своего сына сверкающими слезами глазами.

Гул за нашей спиной превращается в рев и из жерла колодца выстреливает огненный столб лавы. Выплюнутая недрами лава падает между нами и остальными, цвет из белого при остывании переходит в красный, затем по ее поверхности образуется вишневая и серая корка. В какой-то момент кучка камней вздрагивает и начинает шевелиться.

Если я думаю о том, что как удачно этот плевок не оказался у нас на головах, то взгляды остальных выражают странное удивленное ожидание.

Я тоже уставился на шевелящуюся горку и увидел, как из нее отряхиваясь вылазят два щенка.

— Цербер богини, — слышится шепот под сводами пещеры.

Двухголовый щенок отряхивает лапы, ощеривает клыки на стоящих.

Одна из голов поворачивается в мою сторону и окидывает огненным взглядом.

Рокот вырывается из их глоток. Стоящие бухаются на колени передо мной. И даже Мынаш отходит на шаг и преклоняет колено.

Пес успокаивается, разворачивается ко мне и подставляет под руку поочередно головы, выпрашивая ласку.

Жаром пышет от его тела и кое-где из-под пластин, которые составляют его броню прорываются лепестки огня.

— Хороший песик, — поглаживаю его, радуясь, что его хозяйка не подарила чего помассивнее.

— Может мы теперь можем отдохнуть и поговорить? — то ли спрашиваю, то ли предлагаю.

И ёкаи выводят нас из храма богине Сёкаи наверх, к Северным горам и мастерам, которые куют заговоренное оружие.

Уже после всего этого бедлама, разобравшись с призывом пса, который категорически отказался выходить из-под земли, сидя в узком кругу семьи Мынаша в достаточно комфортабельном жилище, вырубленном в скале, я задавал вопросы о последнем столетии.

— Почему богиня ушла?

— Огненный шар упал с неба и потушил вулкан богини. Вулкан провалился под землю, и богиня перестала приходить на зов.

— А где был вулкан?

— В долине, — сестра Мынаша морщиться, наверное, ты видел тот шар, который упал с неба и потушил вулкан.

Шар, который я видел никак не может быть метеоритом, да и даты, похоже это какая-то спасательная капсула с погибшего корабля пришельцев.

Не совсем понятен мотив служителей Серого, которые зарывают его в землю.

Активирую зеркало, слишком давно я не слышал лис. Их голоса по-настоящему греют сердце. Но то, чем делятся эти плутовки не добавляет уверенности что мы разгадаем головоломку собственными силами. Не хватает информации. Кицунэ отключается слишком быстро, говорит, что мы несколько не вовремя и у нее вопрос жизни и смерти. Спрашиваю нужна ли ей помощь, она отмахивается в ответ — сама разберусь. Хули-цзин просит у нее формулу антидота, та кивает, шепчет позже и отключается.

Мынаш говорит, что пора кормить подопечных и отправляется сумеречной тропой за сеном, а затем в храм богини, где мы оставили их, как в наиболее безопасном месте. Но через десять минут окрестности оглашает рев, и мы наблюдаем поистине комичную картину, как из туннеля вылетает Мынаш, преследуемый огромным самцом с раскидистыми рогами. Олень несётся за адъютантом, останавливается и оглашает окрестности рёвом. Наконец Мынаш добегает до пещеры и выхватывает трезубец из своих вещей. Олень замирает напротив входа. И к нему навстречу, вооруженный трезубцем выходит наш красавчик.

Олень втягивает воздух, эти двое собираются сражаться на смерть. Поглядеть на это представление стекаются зрители и в этот момент на горизонте появляется запыхавшаяся коза.

Она блеет как оглашенная и вкладывает остатки сил, скача в нашу сторону.

Мынаш замирает. Олень тоже. Коза добегает и останавливается ровно посредине между этими двумя. И каждый бросается ее защищать.

Кажется, я начинаю понимать, что остаточная магия подарила моему адъютанту коня, хотя он до сих пор и не понял, что его питомец вырос.

Только столкнувшись возле козы эти двое застывают, вглядываясь друг в друга. Мягкие губы оленя тычутся в руку Мынаша и тот выпускает трезубец обнимая голову питомца.

— И куда катиться этот мир, — задаю себе опять вопрос, глядя на колоритную композицию. — Будем надеяться, что не в тартарары. И начинаю раскладывать на столе камешки — выстраивая генеалогическое дерево пантеона этой планеты.

Итак, жили были две сестры.

Не будем утверждать, но в очень давние времена родились сестры-близняшки. Сюрпризом для родителей демиургов оказалось то, что они были антагонистами. Огонь и вода подчинялись им, но и заставляли девочек непримиримо отстаивать собственную позицию. Наверное, устав от постоянных склок между дочерями, на пороге взрослой жизни, дали им задание, создать мир и населить его разумными существами. Вдвоем и один, это было непривычное для них задание.

В общем процесс притирки мы опустим, когда огненная богиня смогла удержать свой взрывной нрав, из пепла родилась почва, а ее сестра вдруг поняла, что распри никогда не помогут созидать.

Дальше им было проще. Атли создала первородных, Сёкаи — ёкаи. Вулканы давали тепло молодой планете, вода — еду. В общем гармонично, красиво, со спецэффектами.

Экзамен барышни сдали. Построили каждая себе резиденцию, и в связи с выбором специализации Атли попала к Созидательницам, а Сёкаи к Разрушительницам.

По крайней мере такую концепцию в их профессиях увидел Ричи.

Со временем у каждой появились свои интересы, и планета, до этого сверкающая как бриллиант постепенно стала зарастать чертополохом. Первородные ушли через систему башен в другие миры, часть за своей богиней, часть в извечном стремлении к новым горизонтам. Вся та болотная нечисть, которую встретила Кицунэ на болоте, это одни из потомков того роду-племени. Разрушительница дольше возвращалась к своим первым созданиям. Отдыхала от трудов праведных, нежась на склоне вулкана.

Сложно сказать какие отношения связали ее с Изначальным. Может все же не устояло сердце и позволила себе женское счастье? Тогда явно после смерти возлюбленного она покинула навсегда планету. Прочь от грустных воспоминаний, — и разбирайтесь со всем сами, вы уже большие.

Так, — Ричи потер лоб, — раскладывая по полочкам эту запутанную историю, становилось понятно, что свято место пусто не бывает. Серый бог, кем бы он не был, присмотрел бесхозную планету для каких-то своих потребностей. Или, что более вероятно, чьи-то создания расселяются после гибели своего бога, как саранча.