— Экий ты шустрый. Везде успеваешь, — хохотнул импресарио.

— На самом деле всё гораздо смешнее, — тяжело вздохнул я, и рассказал про готовящееся назначение на новую работу. Дослушивал он меня, уже стоя перед воротами и барабаня пальцами по рулю.

— Ну, что, готов с нашим Дедом знакомиться? — спросил Степан Арамович, глядя на медленно поползшие ворота.

— Готов, — коротко подтвердил я, готовясь перешагнуть ещё один рубеж в новой жизни.

Большой, шумный дом. Много детей, стремительными торпедами носящихся по своим, детским делам. Их никто не одёргивает, и они снуют везде с такой скоростью, что создаётся впечатление, словно их в два раза больше.

Следую за Степаном Арамовичем, который как ледокол, прокладывает путь.

— Отдай!

— Догони…

Мимо меня пролетает подросток. В руке, поднятой над головой, у него болтается кукла. За ним, по лестнице, гонится мелкая девчушка. Частый топот ножек по лестнице неожиданно прерывается, и я понимаю, что девочка падает, запутавшись в длинном платье. В прыжке успеваю её подхватить, и она сбивает меня с ног.

— Привет, как тебя зовут? — спрашиваю я у маленького чуда с двумя большими белыми бантами. Она сидит на мне, лежащем на полу, и кажется, ещё не успела испугаться.

— Ольга, а ты кто? — говорит она, часто хлопая широко распахнутыми тёмными глазищами.

Меня раздирает приступ смеха. Смеюсь так долго, что даже девчонка уже вовсю подхихикивает.

— Я добрый волшебник. Всю жизнь спасаю самых разных Олек, а теперь они ещё и ездят на мне верхом. Всё, слезай, — я оглядываюсь на администратора, который только начинает оживать. — Степан Арамович, помогайте. Мало мне жены Ольги, сестры Ольги, солистки нашей Ольги, так и тут в меня Ольга прилетела. Магнитом их ко мне тянет, что ли?

Девочку с меня снимают в четыре руки. Откуда-то появилась интересная статная женщина, в праздничном платье.

— Эх, пропал букет, не донёс я его до именинницы, — я смотрю на рассыпанные по полу цветы и чешу затылок.

— Это самый ценный букет, и вы донесли его до именинницы, а уж вручили так, что надолго запомнится, — женщина очень ловко собирает цветы с пола и улыбается, глядя на то, как я кручусь перед зеркалом. — Пойдёмте со мной, я помогу вам привести одежду в порядок. Заодно и особо ценный букет в вазу пристроим.

С помощью щётки и влажного полотенца мой пиджак и брюки мы приводим в первоначальный вид. Заодно и с именинницей знакомлюсь. Это её дочку я только что героически спас от неприятностей, изображая из себя вратаря в прыжке. Влажной пятернёй приглаживаю волосы и иду знакомиться с обитателями дома.

— Спасибо. Есть мне нельзя, а алкоголь я не пью. У меня спортивная диета, и соревнования завтра, — я пытаюсь отбрыкаться от настойчивой хозяйки, которая норовит подложить мне в тарелку какие-то вкусности. Стас меня увидел, и начал пробираться в мою сторону. Степан Арамович куда-то пропал, а больше никого, кроме виновницы торжества, я тут не знаю. Чувствую себя немного неуютно, да и разговоры за столом приутихли.

— Ты что ничего не ешь? — спрашивает Намин, кивая на мою тарелку, где уже успели появиться какие-то национальные яства. Повторяю ему свою версию ответа про спорт.

— А вот от чашки кофе я бы не отказался. Могу и сам сварить, мне не трудно, — умоляюще смотрю я на музыканта.

— Пошли, — кивает Стас, вытаскивая меня из-за стола. — Прислугу мы в такие дни отпускаем, но на кухне есть всё, что нужно.

Вскоре оба блаженствуем, с вожделением смакуя горячий напиток. Хорошо, что мы из-за стола смылись. Там все свои собрались, и я их явно смущал.

— Вот вы где, — потирая руки, зашёл на кухню пропавший Степан Арамович. Заглянув в джезву, он налил себе кофе в маленькую чашечку. — Успеем попить. Сейчас, там разговор закончат, а потом наша очередь.

Стою в светлом холле второго этажа, рассматриваю большие семейные фотографии, развешанные в рамках. Когда мы поднялись, Степана Арамовича снизу позвали к телефону, добавив, что там что-то срочное. До кабинета, дверь в который открыта, мы не дошли десяток шагов. В кабинете разговаривают двое. Один из них постоянно ходит взад-вперёд. Я это вижу по тени на стене, и слышу скрип половиц.

— Я тебе говорю, что москвичи нас здорово подводят. Двигатель давно готов, нет только сопла.

— Степан сказал, что пермяки сами начали работы нал соплом. Мы им передали материалы по новым сплавам с вольфрамом. Может, и сами разработают, вот только опыта у них маловато.

— Боюсь, что он у них так н не появится. В Москве работает целый институт. Они сотни похожих конструкций разработали. В этот раз у них не получается, потому что у двигателя очень высокие требования к нагрузкам и температуре, — снова скрип половиц. — Молодой человек, а вы что тут делаете? Вы наш разговор подслушиваете?

Хм, а это уже явно ко мне обращение. Вот же ситуация… Неудобненько получается…

— Разговор слышал, — киваю я, повернувшись, и рассматривая человека в военной форме, стоящего в дверях. — Признаюсь, разочарован.

В дверях вижу только силуэт, но судя по мелькнувшим лампасам, говорю с генералом. Лихорадочно просчитываю варианты, как мне вывернуться из этой дурацкой ситуации. С темы подслушивания его точно надо сбивать.

— Как же это знакомо. Сначала, в силу обшей безграмотности, создаём себе трудности, а потом их героически преодолеваем, — фыркнул я вслух, и снова отвернулся к стене, рассматривая фотографии.

— А… э-э, чего? — генерал, явно сбитый с толку, вышел ко мне в фойе.

— Сабли из жести ковать не пробовали? — через плечо спросил я у него, наблюдая изрядно побагровевшее лицо, и добавляя жара в огонь, развернулся и продолжил. — Так какого чёрта вы из дерьма собрались сопло соорудить? Сопла делаются из сплава, с содержанием рения и никеля. Причём рения должно быть процентов пять — шесть, — я уставил на генерала указательный палец, н взмахивал им на каждом слове. Словно учитель, отчитывающий нерадивого ученика.

— И что?

— И всё. Жаростойкость увеличится, и мощностные характеристики возрастут, — я немного сбавил тон, увидев на кителе генерала звезду Героя Советского Союза. Тем не менее, когда отвечал, жестикулировал достаточно эмоционально.

— Степан, с кем ты там разговариваешь? — послышался голос из кабинета.

— Да тут молодой человек меня конструированию учит.

— Зайдите оба. Может, и я что полезное узнаю.

— Здравствуйте, Анастас Иванович. Меня к вам Степан Арамович вёл-вёл, и не довёл. Его к телефону позвали, — я с ходу объяснил причину своего появления рядом с кабинетом и, повернувшись к генералу, продолжил свою мысль, — Рений с никелем — на сопла, а рений с вольфрамом — на лопатки турбин. И будет вам счастье.

— Где бы его ещё взять… — подозрительно щурясь, поинтересовался орденоносец.

— В Джезказгане, конечно, а где же ещё. Хотя, стоп. Вы же военный лётчик. Секундочку… — я прикрыл глаза и помассировал виски пальцами. Движение чисто рефлекторное, но мне обычно помогает, — Так, а вы знаете, вполне может получиться. Запоминайте. У вас на острове Итуруп есть военный аэродром. Гражданских на остров скорее всего не пускают. Вам надо будет срочно организовать туда экспедицию из вулканологов и геологов. Пообещаете им открытие новых минералов. Один из них будет с содержанием рения до восьмидесяти процентов. Искать его надо на юго-восточной части внутреннего склона вулкана Кудрявый. Пусть ориентируются на горячие фумарольные поля. Да, и снабдите их противогазами, а лучше — так вообще баллонами, вроде аквалангистских. Искать им надо то, что выглядит, как молибденит. Запомнили?

— Давайте ещё раз, а я запишу. Папа, дай мне ручку, — генерал схватил со стола блокнот, и выжидающе посмотрел на меня. Продиктовал то же самое ещё раз.

— На цену рения внимания не обращайте. В общей цене изделия — это копейки, а вот плюсов получите много. Тут вам и мощность, и надёжность, и срок эксплуатации иной, — я не стал говорить про то, что было бы вообще прекрасно, если плавку провести в космосе. Нет пока у страны таких возможностей. Так что не стоит дразнить людей неосуществимым.