Страдающим кардиофобией непросто приспособиться к нормальной жизни. Они настолько поглощены собственными страхами, что порой не обращают внимания на окружающих.

Разглядывая Косыгина, я отчаянно пытался понять — как же мне поточнее определить, насколько глубоко его затянула болезнь.

— Не только записал, но даже под это вполне обоснованную базу доказательств подвёл. Честно скажу, по ряду вопросов я сходу не представляю, что ему и ответить, — академик демонстративно развёл руки, высказывая вполне определённое недоумение.

— Ага, то есть ты сам не справился, и приволок его ко мне, — высказал предположение старик, начав проявлять подобие интереса.

— Вовсе нет. Мысли у него необычные. Полностью в твоём вкусе, — Капица неожиданно перешёл с Косыгиным на Ты, что меня изрядно поразило, — Вроде того, как за три копейки червонец заработать, да ещё и добрую славу за это поиметь.

— Ну что же. Подходи сюда, добрый молодец. Знакомиться будем, — похлопал Косыгин по лавке, обозначая мне место для визита и собеседования. Я заметил, как на следующей лавке дёрнулись и привстали двое молодых парней, но спустя секунду настороженно сели обратно.

Четыре шага. От силы три секунды. Много это или мало на принятие жизненно важного решения? Почти год я всячески скрывался, стараясь нигде не засветиться. А теперь сам же, за один день, всё это и рушу. Ощущаю себя полным идиотом.

Поначалу беседа не сложилась. Энергичное вступление Капицы наткнулось на апатию Косыгина, и академик заторопился, ещё сильнее взвинтив темп объяснений.

— Ладно, тебя я выслушал, а что твой протеже думает? — повернулся ко мне старик.

— Думаю, что подлечить вас надо, а то разговор у нас не получается, — честно ответил я про то, что видел.

— Не время сейчас, чтобы по больницам разлёживаться. Большие перемены грядут, — насупился Косыгин.

— Мне нескольких секунд хватит. Впрочем, спросите, как себя Пётр Леонидович чувствует. Он тоже сегодня приболел и хандрил. Даже от прогулки отказывался, — я повернулся к учёному за подтверждением своих слов, и понял, что учёный, увлёкшись нашей с ним беседой, он и забыл о том, что произошло у него дома. Сейчас он вспомнил то своё состояние, и скорее всего сопоставил его со своим энергичным подъёмом в гору, который он только что совершил.

— Алексей Николаевич, попробуй. Мне сильно помогло. Вроде под вечер по дому еле ползал, а тут к тебе на гору, как молодой сайгак прискакал, — описал академик свои ощущения.

— И что, вылечился за несколько секунд? — не поверил Косыгин.

— Секунд пятнадцать он тебя за руки подержит, а уже где-то через минуту — две тебя начнёт отпускать. У меня и шея, и поясница прошла. Да ты попробуй, не убудет же, — настаивал учёный, заметив сомнения на лице старика.

— Смотри, Пётр, если это окажется глупой шуткой, я рассержусь, — Косыгин поджал губы и бросил на меня недоверчивый взгляд.

На вопросительный взгляд академика, я успокаивающе кивнул.

— Должно помочь. По крайней мере, чувствовать себя станете значительно лучше, обещаю, — вмешался я, и вытянул перед собой обе руки, предлагая начать.

Как обычно я прикрыл глаза, а когда снова их открыл, мы оказались уже вшестером. Вплотную к скамейке подтянулась косыгинская охрана, и если бы не вмешательство Капицы, то они меня бы точно нейтрализовали уже, как минимум. Желание такое на лицах телохранителей читалась явно, и скрывать его они не собирались.

— Дышать легче стало, и грудина не так болит, — спустя долгую минуту томительного ожидания заметил Косыгин, — Интересные методики вы начали разрабатывать.

— Как же, мы. Мне самому вот он загадку задал. Отказался объяснять, как он это делает, — обрадовано откликнулся академик, сильно переживавший за результат, — Сказал, что подсказку даст в конце прогулки, если сам не догадаюсь.

— Посмотрим, как на меня его лечение подействует, если что, и я с вами в угадайку сыграю, — улыбнулся Косыгин, жестом отпуская охрану, — Так что там у вас с конверсией?

Идею объясняли в два голоса. Премьер, как я его про себя окрестил, недаром сам себя называл — Главный инженер Советского Союза. Для начала он переориентировал нас на двигатели от Т-54, которые массово снимали с вооружения, и пообещал узнать, как обстоят дела с производством более мощных, от Т-62.

К счастью, мне не пришлось долго объяснять преимущества блочной компоновки. Весь агрегат мы планировали запихнуть в обычный железнодорожный контейнер. Это решало массу транспортных проблем, а сроки ввода такой электростанции в строй сокращало до одного дня. Грубо говоря, контейнер можно было выгрузить на ровную площадку, и подвести необходимые трубы и провода. Северный вариант легко снаружи обшить утеплёнными панелями.

— А что, очень неплохо себя чувствую, — сказал в заключение Косыгин, встав со скамейки и сделав несколько разных разминочных движений руками. — Мой ответ на твою загадку неправильный, наверное, но я бы твоё лечение назвал шаманством.

— На самом деле ответ очень хорош. По крайней мере, суть верно ухвачена, — не смог я сдержать ухмылки, заметив, как академик меняется в лице.

- Да. Так точно. Понял, всю пятёрку послезавтра отправим на Кубу, — полковник сел в кресло, с которого он вскочил, узнав, кто с ним разговаривает. С раздражением скомкав насквозь промокший носовой платок, он с треском открыл новую упаковку и вытер вспотевшее лицо. День с самого утра не задался. Раньше он за год службы не имел такого количества неприятных разговоров с начальством. Все хотели подробно знать, что же всё-таки произошло в Алуште, и как этот чёртов спортсмен смог смыться оттуда, да ещё вместе с женой. Дальнейшую разработку объекта ему сегодня успели запретить целых три раза.

В Москве тоже не всё было гладко. Анастас Иванович выпытал у сына, кто и как мог от него узнать про Уральца. Затем все добытые сведения были доведены до сведения одного из замов Устинова. Не прошло и часа, как один чересчур ретивый контрразведчик краснел и бледнел перед своим начальством, после его вызова "на ковёр". Как говорят сами военные, армия без разведки — слепа, без контрразведки — беззащитна. Вот только защита интересов армии не предполагает необходимости калечить членов Сборной СССР, особенно перед Чемпионатом Европы. Мнение ретивого офицера, что он беспокоился за секретность, кроме того было задание плотнее привлечь парня к работе, а руки — ноги — это не голова, его начальство не приняло. Одним буханьем начальственного кулака об стол в этот раз дело не ограничилось. Влепили "строгач".

Второй строгий выговор получил в этот же день и офицер КГБ. За упущение в надзоре за безопасностью объекта.

Сан — Себастьян — небольшой испанский город, находящийся на берегу Бискайского залива. После Крыма он не производит особого впечатления ни пляжами, ни климатом. Тут всё какое-то небольшое. Даже бухта, в форме раковины, вокруг которой расположился город, тоже мелкая и не блещет размерами.

Мы прибыли за день до соревнований, поэтому я успел познакомиться со всеми достопримечательностями. Немного задержался на местном рынке, где половина продавцов торговала хамоном. Сыровяленую ветчину испанцы готовят по несколько месяцев, а то и лет, прежде чем привезут её на базар. Я прелести местного деликатеса не понял, но половину выданной мне валюты на него потратил. Может, дома что распробую.

На отборочных соревнованиях все прыгали из рук вон плохо. Мой результат первой попытки в восемь метров пятнадцать сантиметров, до сих пор на табло высвечен на первом месте, а уже идёт третья попытка.

Немец, тот, что с Западной Германии, которого все считали лидером соревнований, на третьей попытке показал восемь ноль семь, но его лучший результат ему не засчитали из-за заступа. Не поверив, он сам пошёл смотреть на планку фиксатора, где отчётливо отпечатался носок его обуви. Раздосадованный неоспоримым доказательством, спортсмен направился в мою сторону. Дожидаясь своей очереди в прыжках, я медитировал под новые песни, которые мы записали не так давно на студии. Я покачивался в такт музыке, притоптывал ногой и напевал себе под нос те места, в которых звучала моя партия в песне. Плеер с собой на чемпионат я притащил не случайно. Журналистов и телевизионщиков тут хватает. Смотришь, кто и клюнет на мою провокацию. Не зря же я отсел подальше, чтобы меня было хорошо видно со всех сторон. Может, ошибаюсь, но телевизионные камеры на мне не раз уже замирали.